Альманах «Российский колокол» Спецвыпуск «Номинанты Российской литературной премии»

– А вы что думаете? – Педагог обратился к парню, который с книгой в руках ходил и показывал сидящим в зале портрет немецкого поэта.

– Честно говоря, этот старик мне не нравится. Он какой-то отталкивающий.

Девушки выразили свое мнение немногословно. Но это звучало намного убедительней:

– Нехороший он. Не знаю, мне не нравится.

– Нехороший человек.

– Немец, фашист, да-а…

– Он тоже один из тех, кто в Белоруссии убивает детей и.

Подытожив опрос, педагог сказал:

– Поэты и мыслители есть у каждой более или менее известной нации. Однако это не показатель того, что ее солдаты имеют право насиловать пятилетних девочек и восьмидесятилетних старух. Немцы же слишком гордятся своими поэтами и мыслителями, даже обожествляют их. А своего поэта Гете они сравнивают с Богом. Немецкие мыслители пишут, что Гете похож на Бога. Обратите внимание, как нелепа и смехотворна сама мысль, и как правильно отметил ваш товарищ. Спрашивается, господа немецкие мыслители, вы видели Бога? Если нет, то как можно утверждать, что Гете похож на Бога? Его портрет вы уже видели, и он вам не понравился. Честно говоря, мне тоже не нравится этот самодовольный ханжа. Значит, его внешность не играет никакой роли. Наверно, думаете, все связано с его талантом? Нет. Немецкие мыслители сами тоже прекрасно знали и знают, что Гете нельзя сравнивать с Шекспиром, Данте и Вергилием, он им даже в ученики не годится. Когда Гете еще был жив, его творчество получило достойную оценку поэтов и литературных критиков: по их мнению, Гете один из хороших поэтов, он талантлив, но не гений, язык его поэзии и прозы – это придворный язык, сам же он как человек – бесчувственный эгоист. Бесчувственный эгоист – это как раз то, что вас всех отталкивает. К этому надо добавить еще и то, что Гете не вел себя как настоящий труженик словесного искусства. Он часто присваивал чужой труд, занимался спекуляцией. Гете был богат и за хорошие деньги нанимал очень известных филологов-поэтов того времени – например, Эккермана, Римера, – которые жили в его доме и вкалывали за этого «богоподобного эгоиста». Их оформляли как личных секретарей поэта. Гете делал черновые наброски… Вы знаете, что такое черновые наброски стиха или рассказа? В основном эта просто филькинограмма, очень далекая от нормального стиха и рассказа. Значит, Гете делал черновые наброски, а личные секретари день и ночь работали, оттачивали, отшлифовывали гетевские филькинограммы и доводили их до совершенства. Только «богоподобный» немецкий поэт мог додуматься до такого рода спекуляций. Человек настолько деградировал, что нигде не мог обойтись без эксплуатации. А как же иначе, если он был похож на Бога? Он же необыкновенный, богоподобный, в таком случае зачем ему сидеть и, как все другие поэты, трудиться до седьмого пота?

Мы долго возились с «богоподобным» немецким поэтом. Но нам надо еще ответить и на вопрос: что на самом деле из себя представляет эта нация? Ответ очень короткий и конкретный: вспомните Белоруссию. В Белоруссии немцы показали свое настоящее лицо. На деле мы видим совсем другую картину. Оказывается, немцы вовсе не лучшая и высшая нация. Исходя из реальных фактов – в данное время для меня главное – Белоруссия, немцам от этого некуда деваться и нечем выпендриваться, это неопровержимый факт, – можно совершено четко и однозначно заявить: немцы как нация – это сборище насильников, палачей и аморальных уродов.

Немецкие войска с каждым днем все больше и больше приближаются к столице нашей страны – городу Москве. Немцы хотят полностью оккупировать нашу страну, стереть с лица земли все ее села и города, как они сделали это в Белоруссии. Они хотят наших людей, оставшихся в живых, превратить в бесправных рабов и заставить работать до смерти, на глазах отцов, братьев и мужей насиловать всех женщин…

На наших глазах рушится мир. Мы, от мала до велика, должны объединиться, чтобы остановить этих обезумевших насильников, палачей, аморальных уродов. Мы должны помочь нашим воинам, чтобы они смогли выстоять и дать отпор агрессору. В данный момент, когда мир рушится на ваших глазах и человечество перед дилеммой «быть или не быть», вы – молодые парни и девушки – не имеете права спокойно сидеть в уютных аудиториях и слушать лекции, – сказал далее оратор. – Занятия в нашем учебном заведении откладываются на неопределенный срок. Вы должны вернуться домой. Везде, в том числе там, где вы живете, не хватает рабочей силы, потому что все взрослые мужчины – наши отцы, братья, сыновья – ушли на фронт. Война – это не только сидеть в окопах и стрелять друг в друга. Война – это и экономическая битва. Нашим воинам нужны оружие, одежда, еда. А все это дает тыл. Вы тоже солдаты, вы тоже должны воевать – трудиться, чтобы у наших воинов было все.

После собрания мама – тогда еще молодая девушка, студентка – вернулась в свою деревню и пошла к председателю колхоза. Он внимательно выслушал слова, которые были пересказом услышанного ею в техникуме.

– А какую работу дать тебе, дочка, если ты такая хрупкая и не умеешь пахать, сеять, косить? – с легкой иронией спросил председатель колхоза.

– Да, я не умею пахать, сеять, косить, – сказала девушка. – Но я читаю, пишу и очень хорошо считаю. – В то время не каждый умел все это сразу. Сам председатель колхоза был неграмотный пожилой мужик.

– А-а, ты, оказывается, хорошо считаешь?

– Да, я хорошо считаю. Я же собираюсь стать преподавателем математики.

– Это хорошо. Ты будешь работать счетоводом. Мне как раз нужен человек, который честно и грамотно будет вести учет зерна в амбарах. Знаешь, сейчас голод. Зерно воруют.

С началом войны цены на товары первой необходимости резко подскочили. Особенно подорожал хлеб. Если нет керосина, можно обходиться без керосиновой лампы, если нет мыла, можно умываться без мыла. А без хлеба не обойтись. Хлеба не было. Если где-то и был, то очень дорого стоил. Не у каждой семьи была возможность купить по баснословной цене килограмм пшеницы, муки, буханку хлеба. Люди стали продавать все: золотые украшения, ковры, килимы, скот… чтобы купить хлеб. Это тоже не помогало. Люди голодали и умирали как мухи – голод косил их. Особенно пострадали дети: погибло много детей, а у оставшихся в живых от систематического недоедания стала развиваться чахотка – болезнь, которая в то время была равносильна гибели. Многие дети военных лет были обречены и продолжали гибнуть даже в послевоенное десятилетие, потому что уже были больны.

В такое трудное время молодой девушке поручили очень ответственную работу. В семье она была старшей, кроме нее было еще четверо детей, старшему из которых было восемь лет, а самому младшему всего год. Отца не было – он умер полгода назад. Мать никогда не работала, а в период войны даже при желании не смогла бы из-за несоответствия тогдашним критериям: не умела пахать, сеять, косить.

Спустя много лет мама очень сожалела, что из-за войны не смогла завершить свою учебу в техникуме: «Сейчас я бы работала педагогом. Чистенько одетая, ходила бы в школу и получила бы хорошую зарплату. И не пришлось бы мне целый день возиться с этими курицами, индюшками, с лопатой в руках возделывать землю в огороде…» Конечно, она была права. Но она забывала о главном: если бы в то трудное время она не работала, ее младшие братья и сестры, в том числе и ее мать, наверняка погибли бы от голода.

Мама рассказывала и о возвращении отца – в то время холостого молодого парня. Они поженились после войны. Оказывается, было получено сообщение, что он погиб на фронте. И вдруг он появился. Как это, сказали же, погиб? Люди не знали, что делать: верить живому человеку или бумажке?

…Не обнаружив раненого солдата в палате, начали его искать. Но не нашли. Позже выяснилось, что он покинул госпиталь через окно палаты. За ним никто не пошел, и не стали искать его в лесу. Думали, что перед операцией молодой человек вышел погулять, набраться сил. Потом он вернется и ляжет на операционный стол. На завтрак он не явился. И во время обеда его не было видно. Интересно, где он пропадает? Думали, к вечеру точно придет. Но увы. Вечером он тоже не появился. У него нет еды. Куда мог уйти раненый голодный солдат? Так ждали его целых три дня. Позже пришли к выводу, что пациент без разрешения медперсонала покинул госпиталь, через некоторое время заблудился в лесу и там же погиб. Через несколько дней было отправлено письмо в военкомат Агдамского района, где было коротко написано, что он погиб в боях. А в это время раненого солдата лечили в каком-то украинском селе.

Так вот, получили официальное сообщение о его гибели. Его считали погибшим, даже начали забывать о нем. И вдруг – надо же! – он явился самолично. Безусловно, в его руках была соответствующая документация. Но такая же бумажка пришла сюда пару месяцев назад, и там черным по белому было написано, что он погиб. Что-то подозрительно было.

Председатель колхоза вынужден был оставить все свои дела. Вместе с председателем сельсовета он срочно явился к вернувшемуся с фронта солдату, чтобы самому убедиться, что здесь подделки нет. Визуально вроде все было нормально: да, это действительно тот молодой человек, который четыре года назад ушел в армию. За это время, безусловно, он успел и значительно измениться – возмужал. Но все равно подозрения остались. Люди смотрели на него как-то недоверчиво. Конечно, во всем виноват он сам, и все это началось давно – в тот момент, когда он ночью открыл окно палаты и тайком выбрался из госпиталя. Он привык к этому и знал, что в конце концов все будет нормально. Но он должен был как-то рассеять подозрения, то есть доказать, что он – действительно он. Когда люди сомневаются, что ты не тот, за кого ты себя выдаешь, это плохо, и очень трудно доказать обратное.

Раненый солдат каждому гостю в отдельности рассказывал свою историю: как он в боях за освобождение Кременчуга был ранен… А председателям колхоза и сельсовета особенно тщательно и детально рассказывал эту историю. Потом по ходу беседы ему пришлось снова и снова возвращаться к отдельным деталям, потому что старики задавали очень много вопросов. Но подозрение рассеять полностью так и не удалось. Потому что он, оказывается, еще и совершил побег из госпиталя. Это же нарушение. Тем более в военное время. Нет, это дело нельзя так оставлять. Поэтому на следующий день председатель сельсовета вместе с раненым фронтовиком поехал в военкомат. А там полностью подтвердилось то, что он за сутки уже сотый раз рассказывал своим землякам, односельчанам. Фронтовика оставили в покое, и он начал заниматься лечением своей руки. Видимо, с того времени у отца стало привычкой часто рассказывать о Кременчуге. Этим он настолько увлекся, что, по-моему, со временем практически забыл о других событиях войны. Кременчугские события же от частого повторения приобрели ясность, четкость, последовательность и структурную целостность во всех деталях, а также в целом от начала до конца. Весь этот текст он очень хорошо вызубрил и при первой же возможности начинал свой рассказ: «Там, в Кременчуге.»

Первый возвращенец рассказ

Война была в разгаре. И вдруг с фронта вернулся живой человек. Никогда такого не было, Гурбан был первым возвращенцем. До него ни один человек, даже мертвый – ведь тела погибших хоронили там, где они погибли, – с фронта не вернулся. А Гурбан – живой солдат – вернулся с фронта. Люди, в основном пожилые мужчины и женщины, поспешили к встрече с ним. Оказывается, в одном из боев он был ранен и попал в госпиталь. Ранений у него было много. В госпитале все раны вылечили, и Гурбан встал на ноги. Но его правая нога была изуродована так, что, волоча ее за собой, Гурбан еле передвигался. Можно было ее ампутировать, но не стали – все же своя нога лучше. Гурбана демобилизовали, и он вернулся домой. Пока ему нельзя было долго стоять на ногах или сидеть на стуле. Поэтому Гурбан в положении полулежа, облокотившись на подушки, беседовал с гостями.