Алмазная Маска (Галактическое Содружество - 2)

– Плевать мне на твою высшую реальность! И на низшую тоже!..
– Старик еще раз отхлебнул из фляжки.

Роги!..

– Хорошо, хорошо! Соберись с силами и укрепи мои мозги. Надеюсь, ты не вставишь мне затычку? Мне не придется работать день и ночь? Дай слово, что не будешь использовать свои лилмикские хитрости.

Смутный контур, цеплявшийся за стены у выхода из пещеры, теперь словно придвинулся к огню, и в перемене света и тьмы, рождаемой угасавшим костром, внезапно проступили черты лица - вернее, отразились на густом дымке, потянувшемся вверх, до излома незримой трубы. То ли Рогатьену померещилось, то ли начал действовать алкоголь, только старик невольно затаил дыхание он знал человека, чей образ время от времени мелькал на сизых дымных прядях. Любил его... Роги вскочил на ноги, выкрикнул имя, попытался обнять странное, смутное видение. Там было пусто - дымок, жар от угольев, игра теней. Глаза защипало, старик выхватил платок, принялся утирать слезы. С трубным звуком высморкался. Сел на прежнее место.

Ах, добрый мой дядюшка! Радость ты моя!.. Прости, но пусть все останется по-прежнему. По крайней мере, до момента окончания твоих мемуаров. Тогда, может, я вернусь в мир.

– Кто бы мог подумать, что меня еще можно разжалобить! Во всем виновата беспутная шальная фантазия и страсть к алкоголю. В этом меня еще Дени и Поль упрекали. Дерьмо собачье!.. Твое лицо произвело на меня куда большее впечатление, чем вся космическая софистика, которой ты кормил меня здесь. Только вот что непонятно - я прожил на свете сто шестьдесят восемь лет, а ты за свои семьдесят пять более шести миллионов. Чудеса, да и только! Ну ладно, это пустяки, я рад, что вновь повидал тебя.

Если тебе так приятнее, то считай, что сегодня мы встретились случайно.

– Я сам решу, что мне приятно, - тихо пробормотал Роги, потом громко спросил: - Как считаешь, где бы мне остановиться? В доме старых Кендаллов в Поипу?

Как насчет домика Элен Донован недалеко от Похакумано? Он расположен достаточно высоко, тебе не придется страдать от жары. К тому же никто из Ремилардов не отдыхает в тех краях, так что хлопот с гостями у тебя не будет. Если кто и приедет, то устроится на побережье. Домик находится в уединенном месте, условия там отличные, сама Элен не бывала здесь уже много лет. Там куда лучше, чем в Хановере в летнее время.

– Элен?
– Роги словно окаменел.
– Я не знал, что у нее есть домик на Кауаи. Она ведь приходилась Терезе бабушкой.

Я могу перенести сюда твой персональный компьютер и все необходимое оборудование из Нью-Гемпшира. Даже твою кошку Марсель, если пожелаешь.

– Не... думаю, что мне будет удобно в доме Элен.

Память о ней до сих пор не дает тебе покоя?

– Нет... Уже нет...

Тогда соглашайся. Она бы не стала возражать.

Старик вздохнул.

– Хорошо. Как скажешь. Тащи сюда компьютер, тащи старую мою пушистую приятельницу... Привези также запас хорошей еды и питья.

Он поднялся, размял затекшие руки и ноги. День выдался длинный, трудный, обильный на приключения... Сильный дождь по-прежнему усердно поливал горное плато.

– Слушай, может, мне провести ночь здесь? Ты не будешь против?

Если тебе так удобней...

Роги кивнул.

– Мне здесь хорошо. Сверхбезопасно! Как-нибудь попрошу Маламу Джонсон поподробнее рассказать мне об этом капище. Вот что интересно - помнишь, после поминальной мессы в соборе Святого Рафаэля Малама, казалось, решила, что тебе уже приходилось бывать в этом месте.

(Смешок.) Кахуны слишком много знают. Все они относятся к аномальному типу оперантов - так считают знатоки из крондак... Слушай, не пора ли тебе поужинать и баиньки? Время уже позднее... У меня есть еще дела. Утром вернусь, и мы займемся переездом.

– Поступай как знаешь, - ответил Роги и откинул верхний клапан рюкзака. Метачувство подсказало ему, что теперь он один в пещере. Значит, можно устраиваться основательно. Он достал миниатюрную микроволновую печь и сухие полуфабрикаты, которые при мгновенном нагреве превратились в аппетитную, зажаренную в чесночном соусе куриную ножку, рис особого приготовления, пирог с ананасовой начинкой - от него еще исходил ароматный парок. Из той же печи, переключив режим, он вытащил стакан крепкого холодного пунша. Ужин удался на славу... Потом, уже забравшись в спальник с похрустывающим, свежайшим вкладышем, он долго, с помощью телепатического луча рассматривал фотографию редчайшей на земле птички. Любой любитель-орнитолог позавидует ему...

То-то бы Доротея Макдональд обрадовалась!

Ведь только из-за нее он сбежал на остров - его сюда тянет постоянно, желает он того или нет. Он-то, может, и не сознает этого, но где-то в глубине бессознательного накрепко засело - Доротея, Кауаи... Кауаи, Доротея... Боже, что за глупые мысли! Но такие милые... Ее образ вновь возник в памяти - женщина, которая всегда прятала лицо за маской.

Костер скоро совсем погас - бледным пятном светилась в темноте горка пепла, ларец стоял на возвышении, снаружи лил дождь, воздух в пещере был пропитан ароматами цветов. Горелая горечь уже совсем развеялась... Вот что странно - запах ягод мохиканы теперь удивительно напоминал духи "Бал в Версале".

"Почему ты так решил?
– лениво, сквозь дрему спросил себя Рогатьен Ремилард.
– Может, колдуны-кахуны принялись за дело? Или Фамильный Призрак в компании с Доротеей затеяли игру в салочки в моей голове?"

Спустя несколько минут он уже спал, кошмары - Фурия, Гидра - теперь не мучили его. Даже Алмазная маска не пугала холодным блеском... Ему снилась женщина... Глаза ее сверкали, золотистые волосы отливали земляничным цветом. Он поцеловал ее на вершине горы Вашингтон, что в штате Нью-Гемпшир. Это случилось за год до того, как на Земле узнали, что за пределами Солнечной системы существует Галактическое Содружество.

Утром после пробуждения он напрочь забыл о своем сне.

1

Из мемуаров Рогатьена Ремиларда

Галактическое Единство!

Боже, как мы, земляне, страшились его!.. Вопреки всем убедительнейшим доводам, вопреки всему, в чем горячо убеждали нас Поль, Ти-Жан и Доротея. Я тоже был в числе сомневающихся. Теперь - спустя годы и годы - вся оппозиция Вторжению представлена в моем лице - я единственный оперант, не охваченный материнской заботой межзвездного Единства.

До сих пор я горжусь тем, что принимал участие в восстании. Я последний из тех, кого добрым дядям-попечителям не удалось заставить переменить веру. Вот вам нос, незваные гости!.. Видали?.. Вот и ладушки!.. Плевать я хотел на все ваши чудесные мистические, спиритуалистические игрушки, которыми щедрое Галактическое Содружество поделилось с туземцами-землянами - теперь все мои одаренные метаспособностями однопланетники с ликованием слились с Галактическим Разумом и с восторгом, продав душу, занялись мифологическим психотворчеством по установлению рая в космосе. Даже эти странные молодые люди - среди них есть и мои родственники, - что когда-то сбежали в эпоху плиоцена, теперь поют осанну новоиспеченным доброжелателям. Пусть их!.. От меня вам этого не дождаться... Никак нет, ваши величества!.. Я человек маленький, живу скромно, образ жизни, простите, веду честный и тем горжусь. Идеалов не предавал-с!.. Не испытываю потребности-с...

Так что не пытайтесь переманить меня на свою сторону. Надзирать надзирайте - вы же все это время, до той поры, пока на Землю не вернулся Фамильный Призрак, глаз с меня не спускали. Потом, вероятно, решили: что нам старика опасаться, оперант он мелкотравчатый, пьет, ковыряется в своей книжной лавке... Нет, он положительно безвреден. Согласен с вами, ребята, я - букашка... пока меня не загонят в угол.

Я сам стараюсь избегать такого развития событий.

Совсем недавно я неожиданно прозрел и до тонкостей уловил смысл той игры, которую вы ведете со мной. Все эти ухищрения - безнадзорность, мемуары - часть задумки его величества Верховного лилмика. Он же главный генеральный Надзиратель, что само по себе смешно. Мне позволено уклоняться от вступления в ваше паучье космическое метасогласие только потому, что в этом случае любой проступок, с моей стороны, можно до поры до времени скрывать от глаз и ушей широкой общественности, тем самым статус-кво, установившееся на Земле - некоторые называют его миллениумом, - будет оставаться незыблемым и всеобщим. В противном случае уже при вступлении все грязное белье, тщательно сохраняемое в моей башке, этаким вороньем разлетится по всей Вселенной. Что тогда прикажете со мной делать? Немедленно приводить приговор в исполнение? Но я нужен, я вам очень нужен...

Эдак с полсотни годков назад со мной церемониться бы не стали. Сразу после разгрома восстания никто против изливающего свет на людскую червь Разума и пикнуть бы не посмел. Тогда бы меня в момент подвели под общий знаменатель. Хотя вряд ли!.. Я же Ремилард - а это особая статья. Не всякому позволено хватать и тащить нас в объятия добродетельного Единства. Любой из Ремилардов - даже погибший, даже отодвинутый в сторону представляет слишком большую ценность во всей этой игре, чтобы доверить решение их судеб случайным и корыстным исполнителям.