Алмазные стрекозы

— Это было много-много лет назад, — добавила тётя Френки.

— Я… я не знала. Елена мне не рассказывала.

— Иногда люди говорят много и обо всём сразу, лишь бы обойти молчанием свою самую большую боль, деточка, — вздохнула тётя.

Перепуганная Лейла вся сжалась под своим волшебным плащом. Белоснежная колдунья знала о них все, даже то, о чём никогда не говорили вслух.

— Надо уходить отсюда как можно скорее, — заявила тётя Френки. Затем она взмахнула медным черпаком, точно жезлом, и распорядилась: — Я разберусь с этой морской колбасой, а вы отправляйтесь. Нельзя терять ни минуты!

— Хорошо, — кивнула бабушка.

— А ты… не боишься?! — поразилась Лейла.

— Я? Ха-ха-ха! — рассмеялась тётя. — Я слишком стара, чтобы бояться!

И с этими словами Франциска исчезла в гуще колец призрачного чудища, не переставая смеяться во весь голос.

Глава 6 ТЬМА НА ДНЕ КОЛОДЦА

Отыскать вход в западное крыло оказалось легче лёгкого: дверь была точно такой же и точно там же, что и на карте, показанной котом Мерлино. Она представляла собой глыбу льда, утыканную железными гвоздями, блестящими и острыми, точно кусочки какой-то смертоносной мозаики. Из гвоздей складывался узор: контуры стрекозы с расправленными крыльями.

— Герб Белоснежной колдуньи, — пояснила Эрминия, приближаясь к входу.

Тут дверь неожиданно распахнулась, хотя никто ее и пальцем не коснулся.

Петли заскрипели, и в пространство по ту сторону двери проник тонкий луч света. Он выхватил из темноты широкую крутую лестницу, которая вела в подземелье.

Лейла посмотрела на эту светящуюся дорожку и подумала, что там, глубоко внизу, томится взаперти её мама. От этой мысли ноги сами понесли её вперёд, точно бабочку на огонь.

— Подожди! — окликнула Джойс. — Вам не кажется странным, что дверь была открыта?

Это и впрямь вызывало подозрения. Какой смысл защищать замок громоздкими и опасными дверями, если войти в них — пара пустяков? Сёстры нерешительно переглянулись.

В этот миг в конусе света появилась чёрная тень с длинными и острыми рогами на голове.

— Доброй ночи, ведьмы, — шепнула тень. Сёстры не произнесли ни слова и прижались одна к другой, готовясь дать отпор новому врагу. Сумрачная фигура медленно, но неуклонно приближалась к ним. Точно змеи, свивающиеся кольцами, рога начали менять форму и уменьшаться в размерах. Затем в темноте стали видны четыре чёрные лапы. Рога всё продолжали сжиматься и наконец превратились в мягкие треугольные уши.

— Мерлино! — узнала кота Джойс. — Меня чуть удар не хватил. Иди сюда, я тебя почешу как следует!

Но тот не обратил на её слова никакого внимания, а лишь выгнул спину и мягко зашагал вниз по ступеням.

— Следуйте за мной, я приведу вас к мятежнице, — мяукнул он.

Эрминия и Лейла молча последовали за ним.

— Ты себя хорошо чувствуешь, котик? — спросила Джойс, не двигаясь с места.

Он ничего не ответил и продолжал спускаться в подземелье.

— Погоди-ка, Эрминия, — предостерегла Джойс. — С котом что-то не так. Чтобы Мерлино и ухом не повёл, когда предлагаешь его почесать, такого в жизни не бывало…

Вдруг ступени под их ногами растаяли и превратились в вязкую грязь. Месиво зашевелилось и быстро понесло ведьм вниз.

— На по-о-о-мощь! — закричали они, соскальзывая в бесконечный мрак.

Пространство вокруг них сжалось, как воронка, и превратилось в узкий туннель. От ледяного воздуха перехватило дыхание.

Онемев от ужаса, ведьмы приземлились в большой и мягкий сугроб на самом дне глубокого колодца.

Лейла подняла голову. Начало туннеля было далеко-далеко, просто точечка света величиной с булавочную головку. Льдисто-голубые глаза Мерлино посмотрели на них сверху вниз, а затем исчезли.

— Эй, ты куда?! Где моя мама?! — завопила ведьмочка.

Джойс огляделась по сторонам и безутешно развела руками.

— Разумеется, Грейс тут нет.

— И куда это нас занесло? — прокряхтела Эрминия, потирая ушибленную поясницу.

— Мы угодили во вторую ловушку Белоснежной колдуньи. И боюсь, это целиком и полностью моя вина. Я не удержала вас…

— Это не твоя вина, — сказал голос, который доносился как будто из самого рая.

В воздухе показалось белое перо, блестящее и яркое, как солнечный луч. Лейла проследила за ним глазами. Перо медленно спикировало и устроилось прямо на её лохматой черноволосой голове.

— Кто это сказал? — спросила бабушка.

Голос ответил:

— Такой же заключённый, как и вы.

Вдруг откуда-то послышался гудящий шум. Он не умолкал ни на секунду и всё время нарастал. Воздух задрожал, словно предчувствуя мощный ураган.

Неизвестный вскричал:

— Стрекозы! Они летят сюда! Немедленно убегайте, иначе будет слишком поздно!

Сёстры лихорадочно оглядывались в поисках выхода. Вдруг с той же стороны, откуда вылетело первое перо, появилось белое крыло, которое с трудом протиснулось в малюсенькую трещину в стене колодца.

— Лезьте сюда! — воскликнул заключённый.

— Но трещина же совсем маленькая! Что нам делать? — переполошилась Лейла.

Джойс заговорщицки посмотрела на неё:

— Будем петь!

Она оперлась руками о стену; та была холодной, ведь она была изо льда. Джойс сделала глубокий вдох, закрыла глаза, чтобы сосредоточиться, и взяла великолепную высокую ноту. Всей мощью своего голоса она набросилась на щель в стене колодца. Та завибрировала, заскрипела и стала расширяться. Лейла присоединилась к Джойс, не жалея последних сил. И вот лёд начал крошиться.

Неумолчное гудение тем временем превратилось в могучий гул, и на пленниц, заслоняя скудный свет, обрушился рой сверкающих насекомых.

— Скорее! Сюда! — махнуло белое крыло.

Решающий удар нанесла бабушка, после чего отвалился достаточно большой кусок стены, и сёстры смогли пролезть в узкое отверстие. Лейла и бабушка протиснулись туда и очутились в тёмной камере. Они слышали, что взбешённый рой гонится за ними и что голос Джойс становится всё пронзительнее. Раздался оглушительный грохот, и колодец обвалился. Затем последовала тишина.

— Джойс? — шепнула Лейла.

Нет ответа.

— Джойс! Ты жива?

Молчание.

— Джойс! — позвала она в третий раз.

— Можешь её больше не звать, — вздохнул голос нового знакомого.

Его обладатель вышел из тени. Он оказался лебедем, белым, как снег, и худым, как щепка. Кадет Брозиус! После двух месяцев заключения он потерял свой мягкий живот и имел вид ощипанного петуха.

— Никто не выживает в схватке с алмазными стрекозами, — пояснил лебедь.

Лейла и бабушка заглянули в щель. На дне бывшего колодца лежали ледяные обломки и груды снега. На них покоились неподвижные блестящие тела алмазных стрекоз. Вдруг в самой середине этого кавардака что-то зашевелилось. Из-под белого снега победоносно высунулась рыжая шевелюра, которая развевалась, точно грива норовистой чистокровной лошади.