Алмазный лабиринт

– Вторая половина Ключа – раковина, – точно не слыша настойчивых вопросов Крысенка, продолжал Голос. – Приходи, у нас найдется о чем побеседовать. Я подожду, пока ты подумаешь и поймешь.

Вайду послышался короткий добродушный смешок, и Голос пропал.

Жуткий скрип возвестил о том, что Тао удалось таки сдвинуть с места бревно, и левая створка ворот, подталкиваемая людьми, медленно сдвинулась с места. Наверное, у дверей Лабиринта, простоявших здесь не одну сотню лет, это был самый неспокойный день – их открывали уже третий раз.

На площадке перед воротами, разумеется, не было ни одной живой души, если не считать роящихся над трупами дикарей мух. Идти к реке не имело смысла – баркас давно уже отчалил и движется вверх по течению. Так что особого выбора не оставалось – положиться на удачу и возвращаться через негостеприимные джунгли к побережью.

Когда они уходили, Крысенок оглянулся назад, хотя знал, что это – дурная примета. Он не слишком удивился увиденному. Там, где полагалось красоваться черному провалу дыры с бахромой из обломанных щепок, были ровные старые доски. Ворота стояли плотно закрытыми, точно было тут никаких людей, а только джунгли, желтые скалы причудливых очертаний да выцветшее голубое небо.

Вайд подумал: не сказать ли остальным, что от пролома не осталось и следа. Уже раскрыв рот, он вдруг криво усмехнулся, помотал головой и тихонько пробормотал себе под нос:

– Дом, понимаешь… Без ключей.

И промолчал.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Побережье Стигии

Костер, разложенный под защитой круга наклонившихся внутрь валунов высотой в рост человека, полыхал вовсю. Дни в Стигии, конечно, жаркие, а вот ночи, особенно на морском берегу – очень холодные. Яркое оранжевое пламя вытягивалось мохнатым лисьим хвостом, мотаясь под порывами налетавшего с моря бриза. Наступал вечер, время отлива, и по полосе мокрого песка, усеянного плетями водорослей, бродил причудливого вида черный зверь. Животное с явным любопытством смотрело на мечущихся туда-сюда крабов, обнюхало скользкий бугорок застрявшей на берегу медузы, и шустро отпрыгнуло в сторону, когда шипящая волна задела его лапы. Сердито фыркнув на волну, зверь – помесь газели и пантеры, да еще с единственным матово поблескивающим рогом – вперевалку побежал к костру.

Пламя, радостно пожиравшее щедро подкладываемые дрова, освещало разбросанные повсюду дорожные мешки и двух человек. Один – малорослый, угловато-тощий, с копной давно нечесаных мокрых волос каштанового цвета – быстрыми движениями разрезал на длинные полоски кусок мяса. Полоски затем нанизывались на тонкие палочки и подвешивались над костром – жариться. Подбежавший зверь попытался выхватить из рук человека очередной кусочек, получил щелчок по носу и смирно улегся рядом, смотря прозрачно-желтыми голодными глазами на готовящийся ужин.

– Ты его еще хорошим манерам научи, – посоветовал второй обитатель стоянки, высокий темноволосый варвар-северянин, лежавший, забросив руки за голову и вроде бы дремавший.

– Мой демон, что хочу – то и делаю, – лениво отозвался тощий, нанизав последний кусок. – Правда, Тао?

– Совершеннейшая, – пронзительным голоском ответило животное. Оно говорило, забавно морща подвижную мордочку и дергая нижней челюстью. – Раз я твой демон, то ты меня и корми. А я есть хочу, дай кусочек!

– Потерпишь, – отрезал Вайд. – Еще не хватало – сырое мясо лопать. Я из тебя сделаю порядочного демона, понял?

– Понял, – черный зверь протяжно вздохнул, поняв, что выпросить ничего не удастся.

То, что Тао животное плотоядное, выяснилось уже в первый день пути через джунгли. Бывшая Тень азартно погналась за взлетевшей птицей, догнала, подцепила на рог и притащила хозяину, которым безоговорочно считала Крысенка. Тао похвалили, птичку на дневном привале ощипали и только собрались поджарить, как маленький демон, принюхавшись, решительно вцепился в добычу и не отпускал до тех пор, пока от нее не остались одни косточки. Отряд в это время стоял вокруг, на все лады проклиная прожорливую тварь и пытаясь отнять будущий обед. Пинки и уговоры не помогали. Наконец, на Тао махнули рукой – в конце концов, это его первая нормальная кормежка с времен появления на свет. А птичка в лесу не последняя.

Тао потом брел позади всех, виновато пыхтел и клялся, что больше так не будет, но уж очень вкусно пахло… Жареное мясо ему, кстати, тоже понравилось, но меньше.

– Ну вот, – Крысенок подвинул поленья в костре, и прислонился к теплому камню. – Сейчас погреется немного и будет готово… Интересно, где это наши бравые охотники изволят пропадать?

– В лесу, где же еще, – хмыкнул Конан.

– Теперь это называется – «ходить на охоту», – тоном старого брюзги протянул Вайд. – Вот в наше время…

Но выдержать роль ему до конца не удалось, он захихикал, и уже обычным голосом спросил:

– Интересно, сильно мы промахнулись?

– На лигу, не больше, – лениво ответил киммериец. – Завтра днем будем на борту, и хватит меня этой Стигии! Хотя я так и не разобрался до конца, во что мы вляпались. Честное слово, даже заплатил бы умнику, способному растолковать, кто кого здесь пытался надуть.

– Плати, – Вайд подставил сложенную ковшиком ладонь.

Конан приоткрыл один глаз и недоуменно взглянул на ухмыляющегося Крысенка:

– Тебе-то за что?

– За сказочку, – невинным голоском ответил Вайд.

– Где ж это видано, чтобы платили за еще не сделанное? Сначала расскажи, а там посмотрим, стоит ли твоя «сказочка» хоть гнутого медяка… И какая такая сказочка?

– Которую я сейчас буду рассказывать, – Крысенок поерзал, усаживаясь поудобнее, и заунывно, явно передразнивая уличных сказителей, начал:

– Давным-давно жили на свете боги и люди. Боги сражались, строили друг другу каверзы и производили на свет других богов. Люди занимались почти тем же самым, только они еще и умирали время от времени. Боги, как известно, помереть не могут.

И вот однажды одному из богов надоело жить на свете. То ли поклонялись ему из рук вон плохо, то ли просто наскучило ему все. Решил он создать себе тихое и спокойное местечко, где никто бы его не потревожил. Решено – сделано, смастерил он себе красивую могилку подальше от всех, забрался в нее и умер. Стигии тогда еще и в помине не было, но Ахерон уже существовал, и Валузия тоже.

Умер-то он умер, но как всякий уважающий себя бог, не мог же он просто так взять да отдать концы. Тело или что там у него было – рассыпалось, а душа осталась. И могила тоже осталась, с кучей всяких магических штучек внутри нее. Однажды натолкнулись на тихую гробницу валузийцы, и так она им приглянулась, что они остались там жить. Получился Лабиринт.

Владельцу могилы, разумеется, не понравилось, что в его последнем пристанище шастают всяко-разные, смахивающие на змеюг, типы. Он их оттуда мигом выставил. Не слишком вежливо, я полагаю. Наученный горьким опытом, решил он тряхнуть стариной и запер двери на все замки. Правда, запер он их от магов любого вида и цвета, а вот про обычных людей совсем не подумал… Я понятно излагаю?

– Треплешься ты, а не излагаешь, – беззлобно проворчал киммериец. – Ну, давай дальше.

– А где моя монетка? – осведомился Вайд.