Алмазный маршрут

Андрей, полусонный, приподнялся, обнял ее. И она приникла к нему, расслабилась и через две минуты напрочь забыла о Борисе.

Но Кантор не отпускал ее. Он начал звонить на мобильный Андрея. Охранник вопросительно посмотрел на Татьяну. «Отключи телефон», — прошептала она одними губами. Андрей нажал кнопку «отбой».

Татьяна хотела включить телефон утром, но так и не вспомнила про него. Все утро они продурачились с Андреем, потом они полезли в бассейн, устроив и там небольшое «китовое побоище». Потом Андрей сбегал в дом за фотоаппаратом, и они стали фотографировать друг друга с дурацкими рожами. Потом немедленно, просто немедленно нужно было напечатать фотографии, и они поехали в город.

Вернулись они под вечер с несколькими бутылками портвейна (почему-то этот город «пробивал» Татьяну на ностальгию) и парной свиной вырезкой. Решили делать шашлыки. Татьяна принялась мариновать мясо. Хотя считается, что хороший шашлык может приготовить только мужчина, она думала об этом иначе.

Пока мясо мариновалось, они с Андреем занялись любовью — не успели даже подняться в спальню: все произошло здесь же, на кухне.

Когда Андрей ушел разжигать угли, Татьяна вспомнила о том, что она так и не включила мобильный телефон. Удобно усевшись, она решила прослушать голосовую почту.

Первое сообщение: 04.30 — «Татьяна, позвони мне!» Требовательный голос. Кантор. Сообщение записано через несколько минут после того, как он ей позвонил.

Второе сообщение: 04.42 — «Черт возьми, что у вас там происходит? Позвони мне!» Это сообщение Борис записал после того, как Андрей отключил свой мобильный. Потом долгое затишье, вероятно, Кантор размышлял.

05.53 — «Татьяна, пожалуйста, перезвони мне. Мне нужно кое о чем тебе сообщить. Если не хочешь приезжать — не надо. Только перезвони мне».

08.29 — «Я знаю, у тебя есть причины на меня обижаться. Прости меня. Давай поговорим спокойно — мы же взрослые люди. Прошу тебя, позвони мне прямо сейчас, заяц. Мне плохо без тебя».

Татьяна усмехнулась — он уверен, что она не спит и ждет его сообщений. Ну что же. Возможно, еще неделю назад все так и было бы.

И последнее сообщение от него.

10.40 — «Тань, я сейчас выезжаю. Если что — звони на второй мобильный. Пока. Целую».

А потом, неожиданно, сообщение от Тренина.

11.10 — «Танюш, ты чего отключилась? Как услышишь, сразу набери меня». Голос растерянный.

12.20 — «Срочно со мной свяжись». Коротко и отчетливо. Слышно, что Яков находится в таком месте, где говорить неудобно.

Потом до самого вечера — тишина.

Обеспокоенная Татьяна набрала мобильный Тренина.

«Абонент недоступен». Дома его тоже не оказалось. Она набрала екатеринбургский офис. Секретарша сообщила, что последний раз разговаривала с Яковом Севастьяновичем вчера вечером.

Мобильный Кантора тоже не отвечал. Тогда она набрала второй, «личный» номер Кантора, который он использовал для связи с близкими, и никогда не отключал.

— Слушаю, — сказал хриплый мужской голос, не принадлежащий Борису.

— Простите, не туда попала! — Татьяна отключилась и вновь набрала тот же номер.

Ей снова ответил чужой голос.

— Простите, а можно услышать Бориса Кантора? — спросила Татьяна, замирая от волнения.

— А кто его спрашивает?

Татьяна вспомнила, что высвечивалась на дисплее канторовского телефона под ником «Заяц».

— Простите, а вы кто такой?

— Майор Станислав Брилин. Управление по борьбе с организованной преступностью, — представился мужчина. — Можно узнать ваше имя?

У Татьяны в душе все моментально оборвалось.

— Кокушкина. Татьяна Кокушкина. А что случилось?

— Здравствуйте, Татьяна Леонидовна. Вы, пожалуйста, не волнуйтесь…

— Что случилось? — закричала она.

— Дело в том, что Борис Кантор обнаружен сегодня утром во дворе своего дома. Он убит выстрелом в голову.

— Как убит?

— Он скончался на месте до прибытия «скорой помощи». Выстрел произошел приблизительно в десять пятьдесят утра.

— Не может этого быть. Он говорил со мной за десять минут…

— О чем шел разговор?

— Это сообщение в голосовой почте. Он сказал, что выходит из дома.

— Да. Именно после того, как он вышел из подъезда и направился к своей машине, и был произведен выстрел.

— Кто стрелял? Его поймали?

— Стреляли с чердака напротив. Но никого обнаружить не удалось — снайпер ушел.

Все сказанное не помещалось в голове у Татьяны. Она вспылила:

— Скажите, «майор», это шуточки Кантора? Он сидит рядом и смеется? Мстит мне за то, что я не приехала?

В трубке повисло секундное молчание.

— Боюсь, что нет, Татьяна Леонидовна, — сказал майор. — А приехать вам не помешало бы. Нам нужно снять с вас свидетельские показания.

Именно эти слова — «свидетельские показания» — вдруг убедили Татьяну, что в трубке говорят правду. Она сразу сникла.

— Когда мне нужно приехать? — спросила она почти шепотом.

— Чем скорее, тем лучше.

Татьяну словно придавила вся несправедливость мира. Так нечестно. Еще пять минут назад она была счастлива, они с Андреем хотели дарить шашлыки и пить вино, смеясь, как молодые боги, а тут раз — «огнестрельное ранение», «свидетельские показание», серый московский снег, гарь, длинный коридор кабинетов и кто-то, кто убил Бориса.

— Но я не могу… Я боюсь… — еле выговорила в трубку Татьяна.

— Татьяна Леонидовна, — зарокотал голос в трубке, навсегда отрезая ее от случайно полученного счастья, — хочу вас предупредить, что убийство Кантора — это не первое убийство, несколько дней назад в камере был убит ваш ближайший помощник Валерий Зайцев, и теперь опасность угрожает вам. Для вас будет безопаснее начать с нами сотрудничать. Мы обеспечим вас надежной охраной.

— Вы уже обеспечили охрану моему мужу. И Валерию Зайцеву вы тоже наверняка гарантировали жизнь.

— В этот раз ничего не случится, мы усилим меры предосторожности. Татьяна Леонидовна, я знаю, что вы сейчас находитесь в Израиле. Но вам обязательно нужно приехать в Москву.

— Но… у меня дела. — Татьяна сделала последнюю, робкую попытку освободиться от этого кошмара.

— Поймите, мы можем попросить израильские власти выдать вас.

— Вы меня в чем-то обвиняете?

— Нет, на данный момент вы нас интересуете как свидетель.