Алмазный трон

Попал! Угрим наконец-то попал в него! И похоже, на этот раз попал по-настоящему.

Возле холма со ставкой князя обросшая песком глыба не смогла увернуться от удара волхва. Расстояние было небольшим, цель — велика, а действие бесерменской магии, видимо, ослабело. И на этот раз Угрим не промахнулся.

Песчаный шар с каменным ядром внутри раскололся без звука. Точно посередке.

Фонтаны песка, крупные осколки и мелкая щебенка брызнули во все стороны. Этот град непременно засыпал бы Угрима и Тимофея, не прикрой князь себя и всех, кто стоял рядом, невидимым щитом из затвердевшего воздуха.

Пыль от разваленной песчаной глыбы еще не осела, а Угрим уже бросил на штурм новые силы. На этот раз к Длинной Стене отправилась почти вся латинянская пехота, к которой присоединились несколько десятков сошедших с коней имперских рыцарей и изрядная часть спешившихся лучников и нукеров Огадая.

Впереди смыкали строй и заполняли широкие бреши отряды, по которым прокатился песчаный ком. Сзади кнехты и простолюдины-карачу из татарской рати подтаскивали лестницы. За наблюдательный холм выдвигались конные отряды, готовые в любой момент оказать поддержку пехоте.

Нет, это уже не было похоже на осторожное прощупывание обороны и изматывание противника. Это было кое-что посерьезнее. Тимофей покосился на Угрима.

— Надеюсь, вы знаете, что делаете, князь, — сдерживая волнение, пробормотал Феодорлих.

Угрим кивнул:

— Ханьский колдун показал, на что способен, и уже достаточно открыл нам возможности своей магии. Думаю, хватит топтаться под Стеной. Пора попытаться взойти на нее.

— Давно пора, — буркнул Огадай.

Авангард вновь подошел к Стене. Тимофей видел, как первая лестница привалилась к крепостным зубцам. В месте соприкосновения лестницы с кладкой брызнули искры. Лестница задымилась, а несколько мгновений спустя вспыхнула ярким пламенем. Вся сразу — от верхней перекладины до нижней. Сунувшиеся было на нее воины с воплями спрыгивали вниз.

Стена хранила сама себя. И все же полностью защитить себя она не могла.

Угрим произнес над кристаллами с Кощеевыми Костьми сложное заклинание, вычертил перед собой новый пасс.

Лестницы, подтаскиваемые к ханьским укреплениям, на миг блеснули в солнечных лучах холодным стальным отсветом. Словно кто-то покрыл их тонкой светящейся коркой. Потом колдовское мерцание рассеялось. Но защитное покрытие, по всей видимости, осталось. Магическая защита теперь берегла лестницы от вражеской магии. Прислоненные к Стене, они больше не горели.

* * *

Лицо Чжао-цзы оставалось холодным и бесстрастным. Он умел сохранять внешнее спокойствие, даже когда внутри все кипело от злости. А причина злиться имелась! О, еще какая причина! Столько силы было потрачено на Ком Смерти. А он не смог не только достать вражеского колдуна, но даже отогнать от Стены его воинов.

Западные варвары быстро перестраивались, смыкали ряды и наступали снова. От темного холма на помощь штурмующим спешила подмога.

Судя по всему, это была решающая атака.

На Стене щелкнули тетивы луков и самострелов. В воздухе снова засвистели стрелы. Но теперь перестрелкой дело не ограничится.

Скоро противник навалится всеми силами, и неизвестно еще, сдержат ли его натиск защитные чары? Нет, чары сейчас нужно поберечь для другого.

Вражеский колдун на темном холме творил новую волшбу, и Чжао-цзы ощущал ее растущую мощь. Колдун-чужак владел тремя Костьми Яньвана, его магия была сильна. С таким противником нужно быть начеку. Чжао-цзы решил: магия потребуется, чтобы противодействовать магии. Для всего остального ее может уже и не хватить…

А когда нельзя целиком и полностью положиться на силу магии, остается уповать на мечи и копья.

Чжао-цзы отошел от внешних защитных зубцов и бросил взгляд назад — за внутренние ограждения.

Под Стеной ждали приказа воины, готовые к вылазке. Чжао-цзы поставил их здесь давно, но в бой пока не выводил. Что ж, видимо, время для вылазки настало. На этом участке Великой Стены нет ворот? Ее беда. Чжао-цзы знал, как обойтись без них. И его воины тоже уже знали, что им следует делать.

Это были лучшие, отборные воины, вымуштрованные годами тренировок, уважающие дисциплину и привыкшие сражаться в пешем строю. А главное — с потрохами преданные своим военачальникам. Которые, в свою очередь, были верными псами Чжао-цзы.

Впереди сплошной стеной стояли щитоносцы с большими прямоугольными щитами, украшенными иероглифами и головами драконов. За драконьими щитами — плотные ряды закованных в чешуйчатые латы панцирников. У этих в руках — небольшие круглые щиты и копья… Целый лес копий-цян и пик-шу.

Воины первых рядов были вооружены короткими, но легкими и удобными в рукопашном бою бу-ся-цян — «копьями розового шага». За ними стояли копейщики с более длинными хуа-цян — «цветочными копьями». Следом выстроились шеренги копьеносцев с чжин-пин-цян — «средними копьями, смотрящими по горизонту». Самые рослые и сильные воины из задних рядов держали на плечах впередистоящих «длинные копья» — да-цзян, «большие крюкастые жерди» — да-гань-цзы, огромные копья-трезубцы тан, пики-шу и мао с длинными волнистыми наконечниками, способными наносить противнику глубокие рваные раны. [4]

4

Длина так называемых «копий розового шага» не превышала 1,8 м. Длина «цветочных копий» составляла 2,3 м, «средних копий» — 2,7 м, «длинных копий» — 4 м. Самые длинные китайские копья и пики достигали 5,5–6 м.

Благодаря такому построению копья, украшенные конскими хвостами, шелковыми кисточками и бахромой, образовывали сплошную преграду, прорваться через которую будет не просто и коннице, и пехоте.

Впрочем, плотный строй латников щетинился не только копьями и пиками. Среди копейщиков были также расставлены воины, вооруженные длинными боевыми крюками-серпами гэ и да-дао — большими саблями на копейных древках. Таким оружием удобно рубить ноги вражеским коням и головы всадникам. У многих бойцов имелись также массивные топоры-фу и длинные «мечи, носимые на поясе» яо-дао. С клинков, наконечников, крюков и лезвий были сняты ножны и защитные накладки из кожи и дерева. Солнечные лучи весело поблескивали на обнаженной стали.

За щитоносцами и латниками выстроились стрелки. В основном они были вооружены луками гунн с двойным изгибом и легкими скорострельными арбалетами чи-ко-ну, особенно удобными в ближнем бою. В самом тылу стояла небольшая группа воинов с «копьями яростного огня» ту-хо-цян, снаряженными громовым порошком хуо-яо, и с переносными корзинами, набитыми легкими огненными стрелами-хоцзян.

В стороне ждала своего часа немногочисленная конница. Ханьские армии никогда не были особенно сильны кавалерией. Но всадники, вооруженные копьями, крюкастыми гэ, изогнутыми мечами-дао и секирами кван-до на крепких длинных рукоятях, тоже примут участие в вылазке. Только не сразу. Позже. Когда в этом возникнет необходимость. Ну а пока…