Алмазы Шаха

— Да — только? — Он почувствовал: ее рука ожила.

— Все просто: я ведь рассчитывал на эти четыре лимона баксов. И еще на лимон — если удалось бы сдать камни. Ладно. Я откажусь, как ты говоришь, от уголовщины. И от камней. Но тогда — на что мы будем жить?

Он почувствовал: ее рука сжала его руку, как тисками.

— Миша… Не думай об этом. Если только… Если только ты действительно это твердо решил — мы уедем. Улетим. Завтра же. Первым же самолетом.

— Улетим — куда?

— Куда? — Наступила долгая пауза. — В Амстердам.

— В Амстердам?

— Да, в Амстердам. Не спрашивай, почему именно в Амстердам. Потом я тебе все объясню. Завтра. Или уже там. Виза есть. Денег, думаю, мы наберем. Я продам украшения. Да и… у меня кое-что есть. Около тысячи долларов. Своих.

Он сжал ее руку:

— Галчонок… Ты же знаешь: дело не в деньгах.

— Знаю. Знаю, что дело не в деньгах.

В следующую секунду он почувствовал, как она обняла его. И это было лучше и понятней тысячи слов.

55

Выслушав его, Юсиф подошел к краю обрыва. Замолчал, глядя вниз. Море под скалами, поблескивая на солнце, плавно колебалось; волны упорно вытесняли на берег не поддающуюся им пену. Обе машины, на которых они сюда приехали, «крайслер» Юсифа и Мишин «вольво», стояли здесь же, на крохотной скальной площадке. После Мишиного утреннего звонка место для разговора, который, как сообщил Юсифу Миша, будет важным, Юсиф предложил сам. Сейчас, оглядывая море и пустынное взгорье вокруг, Миша подумал: для такого разговора место действительно самое подходящее. Он говорил с Юси-фом начистоту. И не хотел бы, чтобы хотя бы звук из этого разговора был услышан кем-то еще.

— Жаль, — сказал наконец Юсиф. Подойдя к Мише, взял его за локоть. Улыбнулся. — Жаль. Хотя я понимаю… Галю.

— Дело не только в Гале.

— Правильно. Не только. Но и в Гале. Я правильно понял: ты хочешь вообще завязать?

— Да, хочу. Если получится.

— Знаешь… — Прищурившись, Юсиф внимательно посмотрел ему в глаза. — Знаешь… может, и получится. Ведь Вагиф… которого ты… там… гранатой — твой первый замоченный? Правильно?

— Правильно. Только, Юсиф, не нужно облегчать мне жизнь. Я сам разберусь со своими замоченными.

— Миш, кончай. — Юсиф обнял его за плечи. — Это я так, к слову. Забудем. Хорошо?

— Хорошо.

— Значит, вы решили в Амстердам?

— В Амстердам.

— Ладно. В Амстердам так в Амстердам. Когда хотите лететь?

— Сегодня.

— Ладно. Ну что, тогда… — Юсиф протянул руку. — Все? Будем надеяться, что еще свидимся? Да?

— Будем. — Трясанув руку Юсифа, Миша накрыл ее своей второй ладонью. — Спасибо, Юсиф. Но есть еще одно дело. Небольшое.

— Еще одно дело?

— Да. — Достал из кармана мешочек. — Открой-ка ладонь.

— Ладонь? Зачем? Что у тебя там, в мешке? — Юсиф изучал мешочек, как птица, склонив голову Набок.

— Не важно. Юсиф, очень тебя прошу, как друга… Пожалуйста. Дай ладонь. Сейчас все сам увидишь.

— Ладно. — Юсиф протянул ладонь. — Раз надо, на.

Миша высыпал на ладонь Юсифа алмазы. Положил сверху пустой мешочек. Переведя взгляд с алмазов на Мишу, Юсиф спросил:

— Что за прикол? Что-то не пойму. Что это?

— Эти цацки твои. Бери.

— Цацки? — Юсиф тронул один из камней; алмаз, сверкнув на мгновение нестерпимым блеском, тут же погас. — Это алмазы шаха.

— Точно. Они.

— И… сколько ты хочешь за них?

— Нисколько. Они твои просто так. — Предупредив протестующий жест Юсифа, поднял руку: — Юсиф! Я ведь не сказал «дарю». Я их тебе просто отдаю. Отдаю, и все. Я хочу избавиться от них. Понимаешь? Наверное, лучше, если они будут у тебя. Чем бы я их выбросил в море.

Юсиф все еще держал ладонь с алмазами перед собой. Усмехнулся:

— Ну, прикол… Пожалуй, ты в самом деле решился.

— Спрячь их, пожалуйста. Все-таки ценная вещь.

— Ценная? — Юсиф аккуратно собрал камни в мешочек. — Ценная… Ну, прикол. Конечно, я их не выкину в море. — Спрятал мешочек в карман. —Ладно. Спасибо. Следующий ход за мной.

— Не нужно никакого следующего хода. Попрошу только… — Миша замолчал. Подумал: не будет ли эта его просьба выглядеть фальшивой. Нет, не будет.

Юсиф выжидательно смотрел на него. Повторил:

— Попросишь только?

— Юсиф, у меня к тебе будет просьба: позаботься о Луке.

— О Луке?

— Да. Чтобы его похоронили по-насто-ящему. Здесь. А то… представляю, как они его… там.

— Шайтан… — Юсиф застыл. — Миша, конечно.Я сделаю все.

— Спасибо.

Они замолчали. Было слышно, как внизу вяло бьют о камни волны.

— Где его хоронить? — спросил Юсиф. — Он… был православный?

— Не знаю. Наверное, его все-таки нужно, похоронить на православном кладбище. Я так думаю.

— Ладно. Не волнуйся, Миша, я обо всем позабочусь.

Они снова помолчали. Наконец Юсиф спросил:

— Вас… проводить на самолет?

— Зачем? Только привлекать внимание. Улетим одни.

— Пожалуй, ты прав. — Юсиф взялся за дверцу машины. — Тогда счастливо?

— Счастливо. — Подождав, пока Юсиф сядет в «крайслер», Миша сел в «вольво». Вниз, со скал, они спустились вместе, друг за другом. Некоторое время они держались вместе и потом, выехав на магистральное шоссе. Но постепенно поток машин разъединил их.

56

На табло наверху зажглись буквы. Все, подумал Миша, они идут на посадку. Посмотрел в иллюминатор: серое море. Кромка берега, причалы порта. Значит, это и ест! Амстердам. Сверху похоже на любой порт мира. При усилии можно даже представить это Одесса. Зимой. Посмотрел на сидящук рядом Галю. Она улыбнулась:

— Прилетели. Быстро, да?

— Быстро. Два часа — разве это время?

— Не время. Ну а если бы было больше, чем два часа?

— Больше? — В ее взгляде ему почудилось что-то вроде усмешки. — Ну и что Летели бы больше. С тобой — всегда пожалуйста.