Алое на черном (сборник)

Соперники же выглядели куда более убедительно. Два брата-акробата, не люди, а машины для дробления костей. Измайлов, тот еще попрыгунчик. Еще парочка довольно спортивных ребят. И нет такого балласта, как Туча. Про балласт Гальяно подумал без злобы, просто констатировал неутешительный факт.

От невеселых мыслей его отвлекло появление Мэрилин. Мэрилин выглядела невыспавшейся, то и дело зевала, прикрывая рот ладошкой, зябко куталась в наброшенную поверх медицинского халата вязаную кофту. Но даже в таком виде она была прекрасна! Гальяно прикрыл здоровый глаз, вспоминая приятное завершение прошлого дня. Кожа до сих пор хранила воспоминания о ласковых пальчиках Мэрилин, а в волосах запутался нежно-цветочный аромат ее духов. Мэрилин была внимательна, старательна и профессиональна. И пусть она никак не реагировала на оказываемые знаки внимания – все еще впереди. У них впереди еще целое лето, и рано или поздно – лучше, конечно, рано! – она упадет в его мужественные объятья.

– Хватит лыбиться, – послышался над ухом ехидный голос Матвея. – Она даже не смотрит в нашу сторону.

– Не смотрит – посмотрит! – парировал он. – И не в нашу, а в мою!

– Разговорчики, – тихо, но грозно сказал Суворов. Лицо его мрачнело с каждой секундой. Даже появление Мэрилин не смогло вернуть ему хорошее расположение духа.

– Все на месте! – Окинув шеренги внимательным взглядом, Шаповалов наконец начал инструктаж.

Инструктаж был скучный и путаный. Из всего сказанного Гальяно уяснил только одно: чтобы завоевать право называться волками, им предстоит пережить немало испытаний, в честном бою доказать свою мужественность и состоятельность.

– Так что делать-то нужно? – спросил он шепотом у Матвея.

В ответ тот лишь недоуменно пожал плечами – время покажет.

Доказывать состоятельность и бороться за звание им, оказывается, предстояло за территорией лагеря. Уже одно это радовало и позволяло надеяться на какое-никакое разнообразие.

Выходили через главные ворота. Там же, у ворот, к ним присоединились два охранника. Одеты они были так же, как и Шаповалов, – в камуфляж, вид имели бравый и слегка презрительный. Один держал за ошейник огромного волкодава.

– А эти откуда взялись? – удивился Киреев.

– Из частного охранного предприятия, – с неожиданной уверенностью заявил Туча. – Комплимент от спонсора. Лагерь хоть и элитный, но места кругом глухие.

– Мне б такого спонсора, – фыркнул Гальяно, наблюдая, как ветреная Мэрилин кокетничает с одним из охранников. – Они, что же, теперь за нами в лес попрутся?

– Попрутся, наверное. – Туча пожал плечами. – Они же охранники.

– Откуда ты такой осведомленный взялся? – Гальяно не сводил взгляда с Мэрилин.

Туча ничего не ответил.

До места, переоборудованной под учебный полигон поляны, добирались пешком больше часа. Только Шаповалов не мучил свой дряхлый организм никому не нужными тренировками, промчался мимо лениво бредущей по проселку колонны на крутом внедорожнике. Из открытых окон джипа лилась классическая музыка, а на заднем сиденье Гальяно успел разглядеть Мэрилин. Сердце тут же кольнула ревность. Старый пень, а туда же – за красавицами ударять!

К тому времени, как они вышли наконец к полигону, солнце уже палило вовсю. Лето в этом году по всем прогнозам обещало быть жарким. Это хорошо, Гальяно любил жару и терпеть не мог холод.

Непосредственно к соревнованиям приступили в девять утра, после еще одной напутственной речи Шаповалова. Гальяно, которому не терпелось ринуться в бой, слушал невнимательно, вполуха, лениво отмахиваясь от кружащей над головой мошкары.

Первую часть соревнования они позорно продули. Полоса препятствий, состоящая из хитрых веревочных ловушек и сетей, вертикальной дощатой стены в два человеческих роста и канатной переправы через рукотворный, заполненный грязной жижей ров, оказалась по зубам далеко не всем. Туча застрял у подножья стенки, вскарабкаться по которой даже не пытался, а сам Гальяно позорно свалился с канатной переправы, прямо в ров с водой. Его падение сопровождалось радостным ржанием врагов.

Еще трое из их отряда, включая отчаявшегося преодолеть преграду Тучу, так и не дошли до финала. Позор! Настоящий позор…

Но и вражеский отряд тоже нес потери! Дистрофик сначала запутался в веревочной ловушке, телепался в ней, как нескладная, длиннолапая паучина, а потом срезался на том же месте, где и Гальяно. Теперь их, мокрых, с ног до головы покрытых коркой грязи, было двое. Уже не скучно!

Еще двое из стана врага справились с заданием из рук вон плохо, но до финиша дошли все, как это ни печально.

После полосы препятствий сделали двадцатиминутный перерыв, а потом начался второй этап – эстафета. Надо сказать, на эстафете Гальяно отличился. Он летел, как ветер, он был ловок и изворотлив. Может быть, им бы даже удалось вырвать победу из рук врага, если бы принявший у него эстафету Туча не оступился и не упал в самый ответственный момент. За что он там зацепился на совершенно ровном месте, Гальяно так и не понял, заметил лишь, как огромная туша со всей дури рухнула на землю, поднимая в воздух столб пыли, а потом все вокруг заорали, заулюлюкали. Больше остальных старался ненавистный дистрофик. Гальяно не утерпел, запустил в него сосновой шишкой. Не промазал, попал прямо в лоб, за что тут же получил подзатыльник от Суворова, не сильный и не обидный. По лицу командира было видно, что он и сам не прочь съездить по ухмыляющейся роже вражеского предводителя Чуева.

Когда Туча наконец прихромал к ним, его круглое, перепачканное пылью лицо было в подозрительных мокрых разводах.

– Все нормально, Туча! – Дэн успокаивающе похлопал его по плечу. – Мы им еще покажем.

– Ага, мы им еще покажем, только с этого самого момента мы – отряд поросят! – Гальяно взъерошил пропитанные грязью, уже успевшие высохнуть волосы.

– Не поросят, а вепрей, – поправил Матвей, устало опускаясь прямо на траву.

– Хрен редьки не слаще!

– Так ведь… – Было видно, что Туча из последних сил борется с подступающими слезами. Гальяно его понимал, ему и самому хотелось плакать от обиды. Опростоволосился, упал в грязь лицом. Причем в самом буквальном смысле. А Мэрилин, наверное, все видела. Видела его унизительное поражение… – Так ведь есть еще один этап, – выдавил из себя Туча.

– А смысл? – Гальяно пожал плечами. – Мы продули уже! Понимаешь? Третий этап нам теперь что мертвому припарки.

– Ну что, облажались, архаровцы? – к ним подошел Суворов.

– Силы неравны, – озвучил общее мнение Матвей. – Так несправедливо.

– А кто говорит, что война – это справедливо? – Суворов присел рядом с Матвеем, зажал в зубах сорванную травинку. – Это война, архаровцы. А вы облажались. Считайте, убили вас.

– Это не война. – Дэн говорил спокойно и уверенно. – Это даже не жизнь, а так… игра. И вепрь – это далеко не поросенок. Лично я согласен быть вепрем. Какие проблемы?!

Прежде чем заговорить, Суворов окинул Дэна внимательным взглядом, покачал головой.

– У тебя, значит, Киреев, никаких проблем? Ты, значит, жизнь от игры четко отличаешь?

– Стараюсь, по крайней мере. – Дэн смотрел командиру прямо в глаза, взгляда не отводил, и было в нем что-то такое, от чего Гальяно лишний раз уверился, Дэн Киреев – крепкий орешек.

Наверное, Суворов тоже это понял, потому что махнул рукой, сказал устало:

– Последнее задание осталось – ориентирование на местности. Тут уж не сила и не выносливость, тут уже исключительно наблюдательность. И везение, – добавил он, немного помолчав. – Впрочем, вам везение без надобности, как я посмотрю. – Он с какой-то отчаянной злостью выплюнул измочаленную крепкими зубами травинку, растер носком кроссовки. В этот самый момент Гальянов понял, что Суворов, самоуверенный и наглый, на самом деле недалеко от них ушел, что он такой же пацан, как и они, только на десять лет старше.