Алое пламя в зеленой листве

— Норлан? — нахмурился Хейзит. — Уж не тот ли мерг, что зарится на Веллу, а ты этому, похоже, с радостью потакаешь?

— Перестань молоть чушь! Не твоего ума дела, если хочешь знать. Велла уже достаточно взрослая, чтобы самой решать, с кем ей водить знакомства. А тебе я бы искренне советовала: чем руками махать, лучше бы сам с Норланом пообщался: парень неглупый и в замке, видимо, на хорошем счету.

— То-то ему даже кожаного камзола не дали! — усмехнулся Хейзит. — Между прочим, доспехи Дули я видел своими глазами. Их лазутчики с нашей заставы нашли. — Он запнулся.

— Вот видишь, а Норлан вчера говорил, что их чуть ли не на Мертвом болоте отыскал какой-то чужеземец, который вроде говорит на нашем языке, но его почти никто не понимает. Спрашивается: кто из вас придумывает? Ну, что замолчал?

Хейзит почесал щеку, взглянул на мать и невесело прищурился:

— Хорошо, пусть будет прав этот мерг. Доспехи и вправду принес довольно странный малый, с которым я, признаться, хотел бы перемолвиться гораздо больше, чем с твоим Норланом. Может, Норлан и имя его упоминал? Ах нет? Ну так знай на всякий случай, что зовут этого чужеземца Вил. Хотя вообще-то дело совсем не в нем, не в твоем замечательном Норлане и даже не в доспехах Дули. Как я теперь понимаю, главного пока здесь не знает никто. Наша застава сгорела. Кроме меня и еще нескольких виггеров, которым удалось бежать со мной через подземный ход, в живых, думаю, не осталось никого. А самое жуткое во всей этой истории то, что застава сгорела не сама по себе, ее сожгли шеважа. Мама, они научились управлять огнем.

Гверна прикрыла ладонью рот и тяжело опустилась на табурет. Потом ухватила Хейзита за руку и долго гладила, словно лишний раз хотела убедиться, что он стоит перед ней, живой и невредимый.

— И что теперь? — только и смогла выдавить она.

— Если честно, ума не приложу. Прошлой ночью мы заночевали на заставе у Тулли. Он-то и дал нам сегодня утром лошадей, чтобы мы быстрее передали эти дурные вести Ракли. Но мы думаем, что Ракли уже и без того знает. Похоже, даже отряд в Пограничье снарядил. Правда, боюсь, их там тоже всех перебьют.

— Так ты должен спешить в замок?

— Не совсем. По пути я и мои спутники разбрелись кто куда. С одним из них мы доехали почти до самых Стреляных стен, а оттуда я прямиком к вам. Я же не знал, что вы ничего не слышали. Думал, волнуетесь, думал, не до Норлана вам…

— Дурачок ты мой! — сквозь слезы засмеялась Гверна, притягивая сына к себе и целуя в лоб. — Говоришь глупости — зато поступаешь по сердцу. За что и люблю.

— Да погоди ты, — смутился Хейзит, успевший отвыкнуть от подобных ласк. — Я-то к вам, да этот виггер поскакал все же к Ракли. Неспокойно у меня на душе за него. Мы дорогой чего только не передумали! Мужики все бывалые, не в таких передрягах оказывались, ну и судили-рядили, отчего да почему все так произошло. Короче, может, и не шеважа тут вовсе замешаны.

— Что ты такое несешь?

— Сам не знаю. А узнаю ближе к вечеру. Мы с тем, что к Ракли поскакал, договорились: он, если все будет в порядке, сюда, к нам в таверну придет. Тогда и порешим, как дальше быть.

— И пусть приходит. Отчего ж нет, если твой друг. Мы его за так угостим да напоим. — Гверна поднялась с табурета и покосилась в сторону двери, из-за которой донеслись раскаты хохота. — Только не нравится мне все это, ой как не нравится!

— У меня к тебе одна просьба, мам: никому раньше времени не проговорись о том, что я рассказал.

Гверна укоризненно покачала головой:

— За кого ты меня принимаешь? Хотя на твоем месте я обратилась бы за советом к Ротраму. Он вот-вот должен прийти. Ему-то ты доверяешь?

Хейзит кивнул, правда, как-то неопределенно. Больше всего ему сейчас хотелось есть и спать, причем желательно и то и другое сразу.

Они вернулись в залу и обнаружили, что гостей прибавилось. Вокруг стоял шум и гам, от дверей доносились обрывки пьяных песен. Компания рыбаков, получив свое пиво, громко чокалась кружками и недобрым словом поминала портящуюся погоду, Велла стремглав носилась между столиками, норовя то и дело оказываться неподалеку от пребывавшего по-прежнему в одиночестве и глуповато улыбающегося Норлана. Толстуха Мара от души хохотала, глядя на все это из-за барной стойки.

Хейзит с молчаливого одобрения матери занял край соседнего с баром столика и вскоре получил полную до краев тарелку любимой мясной каши с разваренными овощами и жареным луком. Буханка хлеба показалась ему слишком маленькой, зато холодное пиво — именно таким, каким он его помнил: пенным и душистым. И еще оно имело привкус вишни. Такого пива не варили нигде: ни в Малом, ни в Большом Вайла’туне. Секрет его знала только Гверна. Она умела подмешивать в дрожжевой отвар ровно столько ягодного сока, чтобы придать ему неповторимый привкус и аромат, не лишив при этом необходимой горечи и не превратив в компот. Она могла проделывать это с любыми ягодами, однако наибольшим спросом в таверне пользовалось пиво вишневое, сливовое и рябиновое. Последнее почему-то особенно любили виггеры и рыбаки.

Обслуживала брата Велла. Несколько раз она успела даже подсесть к нему и порасспросить о жизни в Пограничье, а заодно поведать о местных новостях. Очевидно, ей не терпелось узнать, о чем Хейзит шептался на кухне с матерью, но он осторожно помалкивал, а она не настаивала.

— Вижу, у тебя новый ухажер появился? — заметил он, когда она устало присела на лавку в очередной раз.

— Можно подумать, у меня когда-то были старые! — надула губки девушка. — Тебе что, завидно?

— Еще бы! Всегда мечтал водить дружбу с мергом! Норлан, если не ошибаюсь?

— Откуда ты знаешь?

— Мать сказала. Она считает, ты должна нас познакомить, потому что я дурак, а он очень умный.

— Тонко подмечено! Познакомить?

— Только этого мне не хватало! И без него дел по горло. А ты давай поосторожней с этими виггерами. Я на них достаточно насмотрелся. Правда, не на тех, что в замке сидят да по тавернам шатаются, а на настоящих, и все равно считаю, что они тебе не пара.

— А по-твоему, я всю жизнь должна в девках ходить?

Хейзит посмотрел на сестру. Нет, такая милашка в девках не задержится. Как же быстро они растут, эти девчонки! Вслух же он сказал:

— Давай договоримся, что со своим мергом ты меня все-таки познакомишь. Но только тогда, когда он сделает тебе предложение. Не раньше и не позже. Ты ведь помнишь, что у нас тут я за отца. Без моего одобрения…

— Без твоего одобрения, — прервала его Велла, — я буду поступать так, как считаю нужным и правильным. А Норлан, между прочим, мне уже предложения делал, так-то!

— Предложения или предложение? Это разные вещи.

— Сначала было одно, потом другое, потом третье. Потому что каждый раз я отказывалась. — В глазах девушки мелькнули лукавые огоньки. — Говорила: вот вернется мой братец-умник, тогда и решим. А ты как будто меня услышал и раньше времени пожаловал.

— Ну, извини, если попортил твои планы, сестрица, — повеселел Хейзит. — Кстати, может, у этого твоего Норлана тоже сестра есть? Тогда я бы с ним точно побратался.

Велла рассмеялась и поспешила дальше.

А на ее место вскоре грузно опустился седобородый мужчина с такой же седой копной вьющихся волос. На нем был роскошный бархатный камзол густого синего цвета, пересеченный от левого плеча к правому бедру широкой золотистой перевязью. Перевязь заканчивалась у пояса прекрасными ножнами из черной кожи, в которые был вставлен короткий, с загнутым лезвием меч, знакомый Хейзиту только своей инкрустированной рукоятью, поскольку он не помнил, чтобы меч хоть раз извлекали в его присутствии. Лицо мужчины было сплошь покрыто глубокими морщинами, которые, однако, отнюдь не уродовали его, а, напротив, придавали лицу выразительности и почтенности. Большие, слегка навыкате голубые глаза казались насмешливыми и немного грустными.