Алоха из ада

К.У. ведёт нас в комнату Хантера, а мама плетётся сзади.

— Не поймите меня неправильно, но Хантер не принимал ничего типа антидепрессантов? Или его когда-нибудь задерживали за… ну, знаете, проблемы с поведением?

— Вы имеете в виду, был ли наш сын сумасшедшим? — спрашивает мама.

— А он был?

— Нет. Он был нормальным мальчиком. Занимался бегом.

Так вот что значит быть нормальным. Следует это записать.

— Он принимал какие-нибудь рекреационные наркотики?

Отношение мамы с ненависти сменилось на желание прирезать.

— Никогда. Он спортсмен. Кроме того, когда Хантер был мальчиком, он видел, как Томми, его старший брат, разрушал себя наркотиками. У того были галлюцинации. Он всё время боялся и не мог спать недели подряд. И всё становилось только хуже. Затем Томми умер. Хантер видел всё это.

— Он не умер. Он повесился, — добавил папа. Его лицо застыло и стало жёстким, но очевидно, что это признание причиняет ему боль.

— Не говори так, — просит мама. Быстро появляются слёзы, автоматическая реакция, когда речь заходит о смерти её второго сына.

Этих людей невероятно легко читать. Они не обладают никакой магией. Не существует никаких заклинаний, которые так тщательно бы это спрятали.

К.У. обнимает жену за плечи.

— Джен, почему бы тебе не сварить нашим гостям кофе?

Мама кивает и идёт по коридору. Когда она уходит, К.У. поворачивается к нам.

— Прошу прощения. Это сводит слегка с ума нас обоих, но ей приходится хуже. Как можно жить, когда один сын покончил с собой, а другой… ну, какого чёрта бы это ни было. Что после этого опять может быть нормальным? — Он с трудом сглатывает. — Я до сих не знаю, что мы сделали, чтобы погубить наших мальчиков.

— Вы никого не погубили, — говорит Кэнди, — просто иногда такое случается. Свалиться с края света гораздо проще, чем вы думаете. Даже хорошим людям.

К.У. смотрит на неё. У него влажные глаза, но он изо всех сил старается не зайти дальше этого. Ненавижу, когда мне напоминают, что богатые — тоже люди.

Он толкает дверь в комнату Хантера.

— Вот она. Осматривайте всё, что хотите. У нас нет никаких секретов.

Возвращается мама.

— Я поставила кофе. — Она смотрит мимо нас на разрушенную комнату. — Джулия велела нам ни к чему не прикасаться, так что мы ничего не трогали.

Я осматриваю обломки внутри.

— Вы ничего не делали? Вроде пролитого стакана воды или фотографии класса?

— Нет.

— Хорошо. Никогда не прибирайтесь за монстрами.

— Мой сын не монстр.

— Я говорю не о вашем сыне.

Видок входит в комнату Хантера.

— Мой коллега говорит, что, когда действуют могущественные сверхъестественные силы, без должной подготовки любая встреча может быть крайне опасной. Мой совет: вообще не входить в эту комнату и держать её запертой, пока здесь нет Джулии или одного из её коллег.

Джен кивает и глядит, слегка удивлённая акцентом Видока. Она слегка расслабляется. Даже среди груды расщеплённой мебели Видок очарователен.

Мы с Кэнди заходим внутрь, а мама и папа наблюдают из коридора.

Я опускаюсь на колено, достаю несколько пакетиков соли, которые прихватил из «Роско», и насыпаю белую линию поперёк входа. Видок при помощи какой-то зелёной замазки из хозяйственного магазина наклеивает железные милагрос [50] вдоль одной стороны дверной коробки.

50

Милагрос — небольшие металлические религиозные амулеты, которые встречаются во многих районах Латинской Америки, особенно в Мексике и Перу.

— Мне нужно на секунду закрыть дверь, — говорю я Сентенцам.

Достаю чёрный клинок и вырезаю защитную руну в дереве на внутренней стороне дверной коробки.

Видок тянется к моей руке, словно хочет остановить меня, но он слишком медлителен.

— Зачем ты ещё больше разрушаешь их дом? Почему бы не повесить над дверью веточку ясеня?

— Почему бы не послать демонам розы, пока мы здесь? Ненавижу хиппи-худу.

Видок роется в своём пальто и находит в одном из пузырьков порошок ясеня. Протягивает руку и ставит его сверху на дверную коробку.

— Ладно, — говорю я К.У. и Джен, когда открываю дверь, — отсюда ничего не вырвется.

— Спасибо, — говорит Джен.

Комната в руинах. Она выглядит так, словно над ней поработала обкурившаяся крэка Линда Блэр [51] . Одно окно заколочено. В стене отверстия, там, словно кто-то пробивался сквозь неё. Всё помещение гудит от остаточного тёмного худу, словно в стенах замурованы осы. Не думаю, что Сентенцы слышат его, но Кэнди, Видок и я слышим. Здесь потопталось что-то плохое, но я понятия не имею, что именно. Видок выдувает в воздух какой-то порошок и наблюдает, как тот оседает на полу и мебели. Он смотрит на меня и пожимает плечами. Кэнди стоит у шкафчика Хантера. Я смотрю на неё, и она в ответ качает головой.

51

Линда Дениз Блэр (род. 1959) — американская актриса кино и телевидения. Наиболее известна по роли одержимой девочки Риган МакНил в фильме ужасов Уильяма Фридкина «Изгоняющий дьявола» (1973).

Видок рыщет по комнате, пробуя разные порошки и зелья, пытаясь идентифицировать остатки магии. Кэнди роется в шкафчике и комоде Хантера.

— С чего всё началось? — спрашиваю я.

— Полагаю, всё началось с мигрени, — отвечает К.У. — У него болела голова, и он стал очень чувствителен к свету. Он говорил, что у него в голове прогрызают ходы муравьи. У меня тоже иногда бывает мигрень, так что я давал ему свой имитрекс [52] и клал в тёмной комнате. Иногда это помогало, но иной раз становилось только хуже. Я слышал, как он разговаривает, и он утверждал, что это были голоса в его голове. Спустя неделю всё стало совсем плохо.

52

Лекарство от головной боли, которое действует путём сужения кровеносных сосудов вокруг мозга.

Джен подхватывает рассказ.

— Хантер перестал спать. Он говорил, что у него ужасные сны. За ним гнались какие-то твари. Не для того, чтобы навредить ему, а чтобы овладеть им. Он пил кофе и энергетические напитки, чтобы бодрствовать, но всё равно засыпал. На стенах есть отметины, где он царапал их ногтями. Его руки кровоточили. Всё снова было как с Томасом.

Постель Хантера представляет собой голый матрас. Сцена экзорцизма. Все четыре угла запятнаны кровью. Во время ритуала парень порезался наручниками. Весь матрас покрыт пятнами от всех видов жидкостей, которые может выделять человеческое тело. У изголовья кровати глубокие отметины от когтей, даже следы укусов.

— Он когда-нибудь принимал что-нибудь посильнее, чтобы не заснуть? Спиды? Я имею в виду амфетамины.

— Я знаю, что такое спиды. И нет, насколько мне известно, нет, — отвечает К.У.

Кэнди стоит в изножье кровати и глядит на выжженый символ на потолке, о котором говорила Джулия. Не могу вспомнить, но уверен, что видел его раньше. Я делаю фотографию на телефон.

Ни один из родителей не отошёл от двери. Джен прикрывает рукой рот, наблюдая, как мы обшариваем комнату её младшего сына.