''Альта'' против ''Барбароссы''

«Альта», не открывая глаз, прошептала слова благодарности. Тухола, понимая ее состояние, молча отошла на свое место, присела на койку. На глазах ее показались слезы. Она знала, что задавать вопросы бессмысленно, но пожалеть эту женщину было необходимо. Сочувствие – великое лекарство, которое способно возвращать силы. Тухола подошла к «Альте» и ласково погладила дрожащей рукой высокий лоб этой мужественной женщины, коснулась ее вьющихся волос. «Альта» открыла глаза. В них, затуманенных болью, мелькнула благодарность. Тухола отошла и больше не беспокоила ее.

«Альта» лежала молча, стараясь восстановить силы, и пыталась собраться с мыслями, восстановить в памяти события минувшего дня. Несмотря на все усилия следователя Хабеккера, криминального комиссара государственной безопасности, она ничего не сказала ему о своих связях с Шелия, Велкишами и Гернштадтом.

Она еще раз выдержала истязания. Она молчала. Это было главное. Она вычеркнула из своего сознания имена своих друзей... Ее беспокоил только один вопрос: почему гестаповцы ее арестовали? Пока что следователь не мог предъявить ей ни одного доказательства, подтверждающего ее связь с русской разведкой. «Почему меня арестовали?» Этот вопрос не давал ей покоя. Если она найдет ответ на этот вопрос раньше, чем Хабеккер скажет ей об этом, она сможет победить его, опровергнуть все его обвинения и доказательства.

Где же произошел провал в работе, и что еще можно спасти от гестаповцев? Если бы ей удалось хотя бы несколько минут поговорить об этом с Рудольфом Гернштадтом, она нашла бы ответы на все вопросы. Но «Арбин» был далеко. «Он даже не знает о том, что я оказалась в беде», – думала «Альта» и старалась убедить себя в том, что все-таки сможет победить Хабеккера.

«Почему они меня схватили?» – размышляла «Альта». Ее мысли, словно живые, цеплялись одна за другую, выстраивая события в жесткой логической последовательности, которая позволяла «Альте» просматривать, оценивать и переоценивать минувшие события. Она торопилась понять, что же случилось. Важно было до очередного допроса, который может начаться в любую минуту, попытаться найти ответ на этот вопрос.

Первое, о чем она подумала, что ошибку допустил кто-нибудь из ее знакомых. Таких было немного.

Гестаповцы могли выйти на нее через Рудольфа Шелия. С ним она встречалась накануне ареста. Он чувствовал себя достаточно уверенно и спокойно. Если бы гестапо в чем-то заподозрило «Арийца», то его бы арестовали в первую очередь, так как он занимает достаточно высокую должность в министерстве иностранных дел и имеет доступ к секретам рейха. Но Шелия был на свободе. Значит, он вне подозрений и не он виноват в ее аресте.

Может быть, какую-нибудь неосторожность допустил Карл Хельфрих? «Альта» сразу же исключила этот вариант. Карл был арестован вместе с ней. Доступа к секретной информации в министерстве иностранных дел он не имел, законов не нарушал. Все последнее время перед свадьбой они были вместе. Она знала, что в молодости Карл сочувствовал германской коммунистической партии, но членом ее не был. Более того, чтобы укрепить свое положение, он по рекомендации «Арбина» вступил в нацистскую партию. Его приняли без проволочек – доктор философии Карл Хельфрих был нужен нацистам.

В последнее время Карл работал в министерстве иностранных дел, куда его устроила «Альта», чтобы он получал документы от «Арийца», с которым она сама не могла часто встречаться. Его работа с «Арийцем» постоянно находилась под ее контролем. Ошибок в работе этой линии связи не было, значит, Карл не мог быть причиной ее ареста.

Тогда что же произошло?

«Альта» попыталась представить себе положение своих друзей Курта и Маргариты Велкиш, которые работали в Бухаресте. В мае Курт приезжал в командировку в Берлин вместе с германским послом. Сообщил ценные сведения, сказал, что его положение прочное, однако сетовал на отсутствие связи с Центром. Просил сообщить ему, если ей удастся установить контакты с Рудольфом Гернштадтом.

«Альта» разделяла обеспокоенность Курта Велкиша отсутствием связи с Центром. Она сама пыталась, пользуясь своим служебным положением в фирме, выехать в Швецию и установить связь через советское посольство в Стокгольме. Но этот вариант не прошел. Она пыталась получить от газеты «Берлинер тагеблатт» назначение на фронт в качестве военного корреспондента. Но министерство иностранных дел ее кандидатуру не утвердило. Отсутствие связи при наличии важных сведений не давало «Альте» покоя, но она ничего не могла сделать. Все варианты, которые она придумывала, чтобы восстановить связь с Центром, успеха не принесли.

Не мог ли быть причиной ее ареста Герхард Кегель? Видимо, нет. Герхард приехал из России в июле 1941 года, получил двухнедельный отпуск, затем устроился на работу в министерство иностранных дел. Секретных материалов из МИДа он не приносил, да она перед ним такой задачи и не ставила: до восстановления связи с Центром накапливать информацию бесполезно, так как она все равно устареет, а при обыске может стать компроматом.

«Альта» была недовольна Герхардом Кегелем. Она винила только его в отсутствии связи с Центром. Когда Герхард Кегель и все немецкие дипломаты после 22 июня покидали советскую столицу, на одной из железнодорожных станций к нему подошел представитель советской разведки. Их встреча длилась всего несколько секунд, и за это время он сообщил Кегелю пароль и отзыв, которые должны были обеспечить контакт «Альты» с радистом в Берлине. Этот человек должен был работать под ее руководством. Должен был. Но не работает. Кегель запомнил имя и фамилию этого радиста – Курт Шульце, запомнил и его берлинский адрес. Но забыл самое главное – пароль, без которого рассчитывать на установление контакта с Куртом Шульце было бесполезно: любая попытка будет воспринята радистом как гестаповская провокация. В разведке есть законы, которые никто и никогда не имеет права нарушать. Один из них – «правило пароля». Оно священно. Без точного пароля ни один разведчик не сможет установить связь с другим сотрудником или агентом разведки.

Герхард Кегель понимал, что совершил серьезную ошибку, и был удручен своей неудачей. Впервые за много лет сотрудничества с советской разведкой он допустил такой промах. В самых трудных условиях он всегда находил выход из положения, добывал необходимые сведения и своевременно передавал их «Арбину» в Варшаве, Петрову в Москве и «Альте» в Берлине. Начиная с марта 1941 года Герхард Кегель систематически добывал сведения о подготовке Германии к войне против СССР. 27 марта он передал Петрову (К. Б. Леонтьеву) сведения, что война Германии против СССР намечена на весну 1941 года. В донесении говорилось: «Если Германия в ближайшее время не достигнет решительной победы над Англией, то выступит против СССР для захвата Украины». «ХВЦ» был одним из первых источников советской военной разведки, который указал, что нападение Германии на СССР произойдет в июне 1941 года.

В апреле Г. Кегель смог узнать от посла Шуленбурга, что «война Германии против СССР намечена на период между 1 мая и 15 июня 1941 года». Тогда он докладывал Петрову, что «в связи с событиями на Балканах срок выступления перенесен на 15 июня 1941 года». В дальнейшем Кегель сообщал, что в берлинских кругах считают, что «Красную Армию легко разбить, так как она сконцентрировала основные силы в центральной части фронта. Немцы собираются вбить несколько клиньев на юге и на севере...»

Прибыв в Берлин в июле 1942 года, Герхард Кегель на первой же встрече с «Альтой» рассказал ей, что все имевшиеся у него сведения передавал в Москве Рудольфу Гернштадту и советскому разведчику, имя которого он ей не назвал.

Теперь «Альта» вспомнила этот разговор с Кегелем и пришла к окончательному выводу, что Герхард не мог стать причиной ее ареста – слишком опытен и осторожен он был, чтобы попасть в поле зрения немецкой контрразведки. «Альта» простила Герхарду то, что он забыл пароль к радисту Курту Шульце. Условия, в которых разведчик Петров, профессиональный работник военной разведки, сообщил его Кегелю, были экстремальными. «Альта» не имела профессиональной разведывательной подготовки, но понимала, что Центр должен был передать Кегелю условия связи с радистом значительно раньше, а не в последний момент, догоняя уходящий в Германию поезд. Такая возможность у Центра была, когда Кегель свободно выходил из германского посольства в Москве и встречался с К. Леонтьевым.