Алтарь для Света. Том 2

Кажется я потихоньку теряла в глазах девушки авторитет, потому что на мое объяснение Леда выдала заученную фразу:

– Обрывки есть у всех заклинаний.

– Только у тех, что плохо сшиты.

Леда покачала головой. Между нами неожиданно рухнула бездна, привычно разделяющая разные поколения.

– Ладно, - действуя на опережение, согласилась я.
– Создай мне проекцию вот, к примеру, этого кусочка пентаграммы.

Спорить она не стала.

На сотворение проекции ушло около часа. На то, чтобы она разрушилась от первого же вдоха - две секунды. Конструкции ломались. Извивались. Путались. Переплетались друг с дружкой, завязываясь в узелки. За этим мельтешением разноцветных магических связок, мне едва удавалась разглядеть хоть что-то напоминающее запечатанное символами заклинание.

Леда злилась. По плотно сжатой челюсти заходили жевалки. Лоб вспотел. Она тяжело дышала, вперившись взглядом в результаты своей работы. Каждая разбивающаяся о невидимые преграды конструкция, злила ее все больше и больше. Под конец, когда очередная проекция разошлась по швам, осыпаясь мелкими крупинками, девушка не выдержала. Резанула ладонью по иллюзорному изображению, уничтожая последние остатки магии.

– Достало!
– воскликнула она.
– Не могу. Не получается.

Шары света, зависшие в воздухе, вспыхнули ярким светом, ослепляя нас на доли секунды, и цветной крошкой оседая на пол, под конец растворяясь в эфире. Мы оказались в полной темноте. Только сбившееся дыхание мой сопровождающей выдавало чье-то присутствие.

– Как-то жутковато, - озвучила я свои мысли, не торопясь подниматься.

– Моя магия теперь работает иначе, - через какое-то время отозвалась Леда.
– Стихия Воды не отзывается совсем. Только пара мелочей из Света.

Я подавила тяжкий вздох. Потому что в своем положении я бы мелочами из Света брезговать не стала. Я бы ими жила.

– Нет, так нет. У нас еще осталась половина пансионата. Идея с золотыми нитями все равно была бредовой. Это же магия Крови. Это даже не нити, а скорее сосуды. Откуда здесь взяться исключению Геллиофрея?

– Кто это?
– хрипловатый голос Леды из темноты звучал довольно-таки пугающе, и я поднявшись с пола на ощупь поплелась к двери.

– О! Калеб Геллиофрей - это великий мистификатор своего времени. Он сумел сотворить поистине великий обман - убедил существовавший полторы тысячи лет назад Совет Магов в том, что является великим алхимиком-спасителем, посвятившим свою жизнь уничтожению демонов.
– Я распахнула дверь, бодрым шагом выходя в коридор, ведущий к винтовой лестнице, и обернувшись к Леде, указала на защитные символы, выцарапанные на потолке.
– Его рук дело, - пояснила я.
– Большинство заклинаний, направленных на борьбу с демонами принадлежат ему, или построены на основе его выкладок. Сейчас они почти не используются обычными горожанами. Нынче вызвать демона - не самая легкая задача. Последний, официально зафиксированный случай, произошел семь лет назад, в одной из дальних частей Империи. Такие вот пентаграммы ставятся только на очень важных объектах, скорее в качестве суеверия, чем от реальной опасности. И правильно делают. Сил на нее уходит много, а встретиться с настоящим демоном шансов не больше, чем с идеальным мужчиной. Может такое счастье и выпадет, но уведут его раньше, чем он успеет приблизиться к тебе хоть на шаг.

– Но если он действительно создал работающие пентаграммы, защищающие от демонов, то почему же он обманщик?
– Леда вдруг сразу позабыла о своей злости и расстройствах, как завороженная двигаясь вслед за мной, по пути рассматривая потертые местами символы.

– Оо-о... Он был великолепен. Он знал о демонах все. Ну, может и не совсем все, но больше любого другого человека в Привычном мире. Он был ими увлечен. Восхищался ими. Я бы сказала - боготворил, но не уверена, что это слово уместно. Он их любил - да, но не стоит его записывать сразу в демонопоклонники. Скорее он к ним относился так, как вивисекторы относятся к животным. Он ставил над ними эксперименты. Над мелкими, конечно. Полноценных демонов он изгонял обратно в Нижние миры. Очень уж хотел великий демонолог разузнать, как же эти демоны получают силы и как перерождаются. Можно ли на их примере забрать у другого мага способности и присвоить их себе.

– Нельзя, - как само собой разумеющееся, ответила Леда.
– Это объясняют на первом же уроке в Академии. Скрыть, заблокировать, ослабить, - можно. Забрать себе - нельзя. Ты только представь, какая бы резня началась, будь это возможно.

– Представляю, - не стала спорить я.
– Но те времена были очень далеки от наших. Магию окончательно не разбили на все направления. Свет стоял во главе всех Истоков. А маги не теряли надежды повысить свой уровень за чужой счет. Экспериментаторов было много. Но Калеб был из тех счастливчиков, кому повезло иметь имя, значимое в Совете, положение в обществе, деньги, знания, сподвижники и самое главное - ресурсы. Человеческие ресурсы.

– Он проводил эксперименты на людях?

– Верно.

Преодолев очередной коридор, мы оказались в дальней части поместья. Здесь не было слышно голосов Сестер, чужих перешептываний, или других посторонних звуков, кроме поскрипывания досок и оконных рам.

– Рискнем?
– добавляя в голос побольше задора, спросила я, распахивая дверь в кабинет.

Мы оказались в очередном классе, наполненным пустыми партами. У задней стены стояли покосившиеся шкафчики. Судя по скопившейся на подоконнике пыли, занятия в этом кабинете уже давно не проходили. Затхлость и сырость стояли душным маревом, почти ощутимо касаясь кожи. Я подошла к покосившемуся окну и распахнула ставни. Поток свежего воздуха, дунул облегчающим холодом.

– Чувствуешь что-нибудь?

– Злость. Печаль. Пустоту, - произнесла Леда, рассматривая колбочки на преподавательском столе.

– А из необычного?

Леда постучала по тонкому стеклу пробирки, и скучающе протянула:

– Разве что, зачем нам класс по алхимии, если у нас нет алхимии? Или почему все зелья варит Райт. Не проще ли нас приспособить к этому делу?

– Что? Повтори.

Она повторила.

Я от удивления аж икнула. Потом икнула еще раз.

– Зелья для Сестер Крови варит Райт?
– на всякий случай переспросила я, боясь, что меня резко одолели слуховые галлюцинации.

 - Да. Я так и сказала.

Недоверие боролось со здравым смыслом ровно три секунды, после чего я потянула оконные рамы обратно, и, преувеличенно радостно, возвестила:

– А веди-ка ты меня к нашему светилу в приготовлении зелий! Что же ты раньше-то молчала? Вот с чего надо было начинать.

Глава 6

Райт готовил лечебные зелья для пансионата. Райт. Тот самый нелюдимый парень, что обучался в Академии на общем потоке. Который очень много читал, имел балл выше среднего, хорошие отношения с преподавателями, но при этом не имел никаких особых увлечений, и особыми талантами не блистал. Своих успехов он достиг благодаря труду, упорству и поразительному нежеланию проводить свободное время в обществе других людей.

– А я, когда получала магическое образование, больше всего любила столовую. Там было тепло и вкусно кормили, - вздохнула я, вспоминая пряный аромат булочек с корицей, и нестройный гул однокурсников. Их лица, как и имена, давно стерлись из памяти, оставив после себя лишь слабый привкус ностальгической теплоты.

 - На кого ты училась?
– поинтересовалась Леда, бросив заинтересованный взгляд из-за плеча.
– Кое у тебя образование?

Я отставала от нее всего на несколько шагов только потому, что девушке приходилось постоянно останавливаться и дожидаться меня. Раз за разом я спотыкаясь о могучие корни деревьев, спрятанные под слоем снега или неудачно выбрав место проваливалась по колено в сугроб. Дорога к хижине Райта состояла из полосы препятствий, где каждый шаг угрожал очередной порцией снега и обещал остаться царапиной цепких веток, нашедших в моем лице мишень. Леда, в свою очередь, с грацией кошки проскальзывала мимо всех преград, будто бы вовсе их не замечая. Лес словно расступался на ее пути, предоставляя безопасный проход.

"Так передвигаются Сестры, - напомнила я себе, прикрывая лицо рукой от очередной ветки, наметившейся на причинение вреда моему глазу.
– Мягко, бесшумно, осторожно. Ты тоже так умела, пока не разленилась и не перестала тренироваться."

– Разное у меня было образование, - откликнулась я, когда Леда повторила свой вопрос, решив, что я ее не расслышала.
– Но всегда классическое. Никогда не получалось родиться с каким-нибудь даром.

Внезапно мне вспомнилась школа плетения основополагающих узоров - это были самые бездарно потраченные годы жизни. Меня выгоняли оттуда три раза. Два - позволяли вернуться за хорошее вознаграждение. После чего наложили запрет на посещение школы на десять лет. Спустя отмеренный срок, я смогла вернуться и добить экстерном последние два класса, получив официальный документ и медный значок с изображением узелка. Кстати, значок ученики делали сами в качестве выпускной работы, получая от директора школы лишь официальную печать поверх сплетенного материала. Именно поэтому я никогда не носила его с собой. Не из-за директора, конечно. А потому что нити со временем порвались, значок покрылся ржавчиной, погнулись края, а рисунок превратился в некое подобие угрожающей маски. При желании я могла бы восстановить те нити позже, когда появился какой-никакой опыт и настоящее понимание сути плетений, но... желания не было. Значок до сих пор валялся в сундучке с мелкими ценностями, напоминая о грозном враге в лице чертежей, графиков, схем и циркуля.