Алтарь

«Писателям надо бы, — думал Анджей, — все свои произведения держать в разных папках: в одной — то, что действительно идёт от души, а в другой — то, что написано для получения гонорара. Так и подписать папку: „Коммерческая херня“! И издавать всё, не смешивая, а отдельными книгами, чтобы читатель смог решить, покупать ему эту дребедень или нет. А то покупаешь книгу, а после прочтения половины уже хочется её в мусорный бак выкинуть…».

Тут его размышления прервал Будин, неподалёку мастерящий новые электроды для опытов. Открыв свой кейс, он достал несколько скреплённых листов и протянул их Анджею:

— Не интересуешься такими вещами?

Листы оказались ксерокопиями журнальных статей. Сразу же в глаза бросились слова: «пришельцы», «космический корабль», «контакт»… Поняв, о чём эти статьи, Анджей, бегло просмотрев листы, вернул их Илье Авдеевичу со словами:

— Да нет… Выдумки всё это.

— Почему? Очень много свидетелей — тех, кого похищали.

— Они это всё могли придумать, чтобы создать вокруг себя шумиху и стать известными.

— Многие же под гипнозом выдают всё, что с ними происходило.

— Это тоже можно подвергнуть сомнению: гипноз — такая вещь… Тем более нельзя исключать личной заинтересованности гипнотизёра. Да и вообще, вся эта вера в тарелочки похожа на веру в бога: проявляет себя только для «избранных», а остальным — ни в коем случае: не доросли ещё!

— Но ведь так и есть — цивилизация ещё не дошла до должного уровня. А насчёт тарелок: у американцев уже давно имеются образцы. Они их сбивали не один раз. И фотографии имеются и видеоплёнки…

— Голливуд! — усмехнулся Анджей.

— Ладно. А экстрасенсы, а вечный двигатель?

— Вечный двигатель невозможно создать. Он противоречит законам природы. При существующих физических параметрах нашей системы — это нонсенс.

— Не скажи. У меня знакомый в Москве сделал такой двигатель. Даже испытания были. И прошли успешно.

— А статьи он публиковал?

— Да.

— В научных журналах? В центральных, рецензируемых?

— Это не знаю. Как-то не интересовался. Знаю, что есть статьи, а где?..

— Похоже на эпопею с торсионными полями. Опыты проводят, статьи публикуют в каких-то своих сборниках (в рецензируемые РАНовские журналы не принимают), а как комиссия по лженауке из академии приезжает, так ни один опыт не получается. Почему? А потому что нет этих торсионных полей. Зарплату люди задарма получают и статейки кропают, выдумывают!

— Про поля эти я не слышал, — удивился Будин. — О лептонах читал где-то, о биополе знаю, а об этом — нет. Кстати, вот биополе. Его-то наличие ты не отрицаешь?

— Не отрицаю. Но не в том виде, в каком его подают всякие любители эзотерики и экстрасенсы. Биополе — всего лишь биоэлектрическое поле вокруг человека, совокупное поле его клеток. Но оно настолько мало, что с его помощью нельзя манипулировать чем-либо внешним.

— А экстрасенсы. Ведь они именно по биополю фотографий находят пропавших, биополем лечат и другие действия совершают.

— Да шарлатанство это всё, обман. Полем нельзя лечить. Эффект, скорее всего, достигается посредством самовнушения: человек верит, что этот «лекарь» его вылечит, и выздоравливает, в конце концов. Обыкновенная психология. Вот почему в рядах экстрасенсов так много психологов. Назови они вещи своими именами, и никто к ним не пойдёт — наши люди боятся прослыть психбольными. Поэтому приходится называться экстрасенсами, ведьмами и колдунами. К ним почему-то народ испытывает большее уважение.

— Ну не скажи. Я вот лично был свидетелем того, как экстрасенсы в течение одного дня нашли угнанную машину. Даже конкретное место назвали.

— Денег, наверное, кучу содрали? Может, они с угонщиками заодно были: те угнали, а эти за деньги вроде как нашли? Может, популярность свою повысить хотели?

— Зря ты так скептически ко всему относишься. Вот я, например, на собственном опыте убедился, что биополе существует. Я сам, наверное, какой-то силой обладаю. Когда лечу, то в транс вхожу: ничего не замечаю, не слышу и не вижу. Только пальцами жму по нужной схеме. И вот, однажды закончил я сеанс, но, видимо, ещё не совсем вышел из такого состояния. Вхожу в дом, а передо мной дочь идёт. Я к ней чуть ближе подошёл, а она будто споткнулась и на диван упала. Спрашивает: «Пап, ты зачем меня толкнул?». А я говорю: «Не толкал я тебя». Видно, биополе моё ещё напряжено было, вот оно дочь и толкнуло, когда я подошёл близко.

— Надо же, как бывает, — сказал Анджей.

Он не стал затевать спор с Будиным, дабы не испортить отношений с единственным человеком на кафедре, с кем можно было спокойно и по душам поговорить. В этот раз разговор коснулся несколько щекотливой темы, почему Анджей и хотел его прекратить как можно быстрее. Он посмотрел на часы и с облегчением обнаружил, что рабочий день подошёл к концу.

— Ну, я пойду, Илья Авдеич, — сказал Анджей, вешая сумку на плечо. — До завтра.

Через несколько дней Будин опять начал разговор о своём реабилитационном центре, расписывал все его достоинства и сетовал на нехватку средств для покупки площади. Тогда Анджей предложил взять кредит в банке, на что Будин ответил:

— Это дело довольно опасное. Один мой знакомый из ГУВД рассказывал, что с банками связаны очень сильные мафиозные группы. Ты берёшь кредит на открытие бизнеса, а они делают так, чтобы ты разорился. Выплачивать кредит нечем, а проценты капают. Тогда тебе предлагают либо имущество продавать, либо работать на этих людей. Ни то, ни другое не привлекает.

— Вы же сами говорите, что имеете знакомых в ГУВД. Они что, не помогут?

— Нет, — ответил Будин. — Этот мой знакомый сказал, что в отношении таких вот банковских группировок милиция бессильна. Помочь никто не сможет. Остаётся только самому копить деньги на помещение. Я вот, кстати, и квартиру-то свою трёхкомнатную купил, когда ещё институт заканчивал. Получил Ленинскую премию. Она тогда большая была. Вот и приобрёл квартиру себе на неё. А так, может быть, и остался бы без жилья.

Будин повернулся к своему столу и продолжил рассматривать в микроскоп новые электроды. Через несколько минут он опять оторвался от этого занятия и сказал:

— Был у меня один знакомый. Семьями дружили. В начале 90-х стал он фермером. Хозяйство большое завёл, работникам платил хорошо. Но с некоторых пор стали наведываться к нему какие-то люди. Требовали землю продать им. Он, понятно, отказывал. Кончилось всё тем, что как-то раз пришла машина с ребятами, и прямо на глазах у работников фермы хозяина расстреляли, уложили в багажник и увезли. Тело так и не нашли… — Будин замолчал ненадолго. — Я знакомого из МВД просил разузнать что-нибудь, но он ответил, что в этом деле замешана такая мафия, что даже ему не сносить головы, если сунется. Такие вот дела…

«Да-а, — подумал Анджей. — Бывает и такое… А всё-таки удивительно, у Будина везде знакомые: и в МВД, и в милиции, и в администрации, и за границей… Даже, как он рассказывал, некий лама вызывал его к себе в Тибет сеансы лечения проводить. Странно всё это — верить ему или не верить, в конце концов?!».

Календарь уже возвещал всем о наступлении весны, была середина марта, но природа, видимо, не хотела знать об этом: лежали сугробы и частенько валил снег. Вот и в это утро, когда Анджей отправился на работу, из серых туч, заслонявших солнце, падали крупные хлопья замерзшей воды.