Альтер Эго
Шрифт:
– Вы отдохнули, мой сеньор – продолжил слуга, теперь не угодно ли Вам одеться.
– Наверное, я умер от страха во сне, думал я, в то время как слуга одевал меня. Затем слуга предложил мне знаком следовать за ним, что я и сделал как в бреду. Вчерашний замок теперь ожил. Я слегка прикрывал глаза от копоти смоляных факелов по стенам и шел за своим провожатым, рассматривая, висевшие по стенам гобелены приглушенных тонов – коричнево-золотые, изображающие сцены каких-то битв. Кругом царило оживление. Везде вереницами ходили слуги с огромными серебреными блюдами, полными яств. Всё это текло в большую залу. Оттуда доносился гул множества голосов, пение менестрелей. Я остановился на пороге. Трудно себе представить, какие ужасные изменения претерпела эта зала после последней ночи. Теперь этот зал представлял
Как только я вошел, наступило молчание. Я увидел множество рыцарей, сидящих за столом, блиставших пышностью и великолепием. По обе стороны стола, ломившегося под тяжестью золотых и серебряных блюд с самыми изысканными яствами, сидели люди с непокрытыми головами, но в практически полном, тяжелом и блестящим вооружении. Лица многих показались мне удивительно знакомыми. Меж тем, я не был знаком с ними. Как только эти несколько сотен людей увидели меня, тяжелый гул множества голосов поднялся под своды каменной залы. Они приветствовали меня, потрясая оружием и кубками с вином. Они что-то кричали мне, перед глазами у меня мелькало множество лиц и я шел за своим слугой, который вёл меня во главу стола. Я сел во главе стола, рядом с огромным рыцарем. На нём был, накинут плащ; он сидел с засученными по локоть рукавами, забрызганными кровью. У большинства людей были длинные волосы, откинутые назад. При свете факелов, которыми освещалась зала, это придавало ещё больше свирепости и без того жестким лицам. Опьяненные каким-то успехом и обильными возлияниями, они всё обратились ко мне, как к своему предводителю. Их разговоры и песни, которые они пели, стихли. Все они ждали, что скажу им я. Заметив это, я оглянулся по сторонам, ища своего провожатого. Тут я увидел группу менестрелей и каким-то привычным движением сделал им знак играть.
– Ого! Гром и молния – воскликнул рыцарь с окровавленными глазами, обращаясь ко мне. Тот, кто смотрел утром своим врагам в лицо на поле битвы, не хочет смотреть своим друзьям в глаза на пиру. Он засмеялся, протягивая мне вино.
Я делал неимоверные усилия памяти, чтобы вспомнить этих людей и всё остальное. Боже мой! Да, конечно, я здесь жил когда-то, сидел за этим столом, а ещё сегодня утром рубил своих врагов мечом.
Пир был в самом разгаре. Сидящие вливали в себя огромное количество вина, заедая его такими же кусками мяса. Кости все бросали себе за спину на каменный пол, устланный соломой и собаки тут же подбирали их. Я прислушался к разговору.
– Нет, граф де Бюд вместо того, чтобы ждать пока откроют ворота и спустят мосты, прокладывал себе дорогу через стены и рвы. Говоривший был красивый молодой человек с благородным лицом и волосами, заплетенными в косички.
– Да, Робер де Клари, ты прав, смерть его была завидной. Он покинул этот мир с улыбкой праведника на устах. А теперь перестань, в конце концов, мы затравили зверя – промолвил насмешливо человек, сидевший напротив того, кого назвали Робером де Клари.
Временами один из рыцарей вставал и обращался к окружающим с краткой речью и поздравлял всех с общей славной победой. Я понял, каких слов все ждали от меня.
Вдруг в зале началось волнение, и пара воинов втащили в зал человека. У него был растерзанный вид, растрепанные волосы. На его блестящих латах хорошо виднелась литая серебреная лань с пучком травы в зубах. Вид его красноречиво говорил о том, как с ним обращались. Несчастного подтащили к моим ногам и сидящих рядом со мной, и бросили на пол. Однако в эту минуту он выказывал мужество и достоинство. Взгляд его был решителен. Я был поражен. Сидевшие начали бросать на меня удивленные взгляды, не понимая, почему я молчу. Наконец, один из рыцарей, по- видимому имевший такое же право голоса, как и я, встал и сказал лежащему.
Я, Гастон де Бриен говорю тебе от имени всех здесь сидящих. Готовься к смерти, подлый Жан де Рожель. Воин, говоривший это сжал кулаки, стиснул зубы и, переведя дух, продолжил. Ты предал нашу дружбу и подло продал нас герцогу Филиппу. Сейчас ты увидишь свою смерть,
как её увидел сегодня утром герцог. Чего бы ты не сделал теперь, чтобы было иначе! Я готов убить тебя. При этом он сделал несколько тяжелых шагов и, подойдя к Жану де Рожелю, вытащил из ножен меч. Показав страшное орудие лежащему, он остался стоять подле него.– Жан де Рожель, проговорил тот, которого звали Робером де Клари, я хорошо тебя знаю, ты ведь готов заплатить любую цену, чтобы спасти свою жизнь?
Лежащий поднял бесстрашный взгляд на сказавшего эти слова и грустно взглянув на стоящего рядом Робера де Клари, остановил свой взгляд на мне.
– Выслушай меня ты, а также все присутствующие здесь рыцари, если здесь найдется хоть один, достойный называться так. Выслушайте, какие условия я могу предложить за свою жизнь.
– Ты, – он обратился ко мне, силой захватываешь не принадлежащие тебе по праву земли и замки своих соседей, уничтожаешь их посевы, вырезаешь скот и убиваешь жителей. Сегодня ты захватил замок герцога Бургундского, перебил его слуг, разграбил его имущество и убил его самого.
– Кончил ли ты, перебил его стоящий по-прежнему с занесенным мечом Гастон де Бриен.
– Нет, я не сказал условия в обмен, на которые могу спасти свою жизнь.
– Продолжай, – да смотри, чтобы всем конец понравился больше чем начало!
– Я перечислил твои преступления, а также преступления твоих людей, – продолжил де Рожель, опять пристально смотря на меня. В обмен на свою жизнь, могу предложить тебе.… При этих словах в зале наступила мертвая тишина. Лицо его было ужасно. Ты владеешь здешними землями, тебе принадлежат здешние леса, поля. Я хочу в обмен на свою жизнь предложить тебе то, чего у тебя нет – проговорил он. Слыша, что я молчу, он продолжил. У меня есть невиданный цветок, выросший в лесу среди диких трав. Его красота достойна королевского внимания. Его нельзя сравнить ни с чем, но я готов продать его в обмен на свою жизнь.
– Я не интересуюсь цветами, тем более не покупаю их, – ответил неожиданно для самого себя я, также внимательно смотря на этого человека. Я чувствовал, что сейчас в моем мозгу откроется клапан, не дающий воспоминаниям вырваться наружу.
– Этот цветок моя восемнадцатилетняя дочь – проговорил несчастный.
Первое, что я вспомнил при этих словах, это женщина, которую я видел вчера, хм вчера!? На портрете здесь в этой зале и потом наверху в комнате. Затем медленно, как туман, в моей голове встала другая картина. Я увидел себя в лесу около замка, стоявшего передо мной Жана де Рожеля. Я не сомневался, что это его замок. Там я встретил красивую девушку. Я подошел к ней и не знаю почему, но мы обнялись, и губы наши слились в жарком поцелуе. Это было воспоминание. Далекое воспоминание. В это время Гастон де Бриен нанес удар мечом и его жертва без крика упала мертвой к его и моим ногам. Все повскакивали со своих мест и молча смотрели на ужасную развязку.
– Негодяй, я не мог больше слушать его дьявольские слова – прокричал Гастон де Бриен, громовым голосом, угрюмо поглядывая по сторонам. Его слова были одобрены сотней голосов.
– Однако де Бриен, мы ведь хотели его повесить – произнес один из рыцарей.
– Что же нам мешает сделать это сейчас, давайте, прицепим его к оконной балке.
Предложение пришлось всем по нраву. Тот час труп подвесили.
– Тебе нужна его дочь. Я вздрогнул.
Гастон де Бриен тремя глотками осушил кубок с вином. Негодяй думал провести тебя, но я сразу понял его задумку, потому как знаю, где еге искать, он помедлил
В замке Тарс, я совсем забыл про него. Послушай-ка, де Бриен чуть склонился ко мне, а что если отпустим всех мелкопоместных дворян, оставим только Робера де Клери и Диаса де Бивара с их людьми, да еще я и ты со своими людьми. Ворвемся туда вместе и, кто сможет получить больше- получит, кто сможет больше взять – возьмет.
– Опускаю знамя перед победителем, прошептал я с напускной веселостью, чувствуя, что бледнею. Я посмотрел на труп висевший, на окне и освещенный светом месяца. Он отбрасывал на пол тень, бледную, но достаточно четкую, чтобы понять, какой страшный предмет она обрисовывала. Я протянул кубок виночерпию. Вспомнил пока ещё кое – что, какие-то обрывки и, чтобы подтвердить, их я встал и крикнул.