Альтер

Это было вечером августа 2007 года. Я шла по коридорам Тасмании, направляясь в одну из заброшенных спален группы. Я была ненормально бледна и мое сознание постоянно двоилось. Дядя сразу бы осознал, какой червь гложет мой несчастный мозг. Я силилась спрятаться от всего мира. Внезапно гул в голове заглушил другой шум, и я стала пятиться назад, желая скрыться. Множество голосов оглашали воздух длинного коридора. Скоро метнулись черные призрачные тени, и послышался топот многочисленных ног. Слабый писк привлек мое внимание, и я вышла в коридор. Несколько крупных мужчин толкали вперед связанную девушку лет двадцати-двадцати трех. Та упиралась. Она не могла кричать, только слабо попискивала в кляп. Неожиданно девочка посмотрела в мою сторону и утихла. В ее глазах отражался ужас, но помимо, ужаса в ее глазах я прочла еще и сильное недоумение. Словно она удивилась, обнаружив тут юную девочку. Меня сразил ее взгляд, и я направилась к Юпитеру.

Толстый африканец сидел на подоконнике, но смотреть предпочитал в коридор. Едва его взгляд пал в мою сторону, тот встревожился.

– Что происходит?

– Блондинка. Одета в брюки. Та самая, что только что привели сюда...

– Опять..., - только и сказал Юп.

– Опять выкуп?

– Десять миллионов евро.

– Господи Боже!
– ужаснулась я.

Вот уже несколько десятилетий группа Тасмания занимается похищениями известных людей с целью выкупа. Если бандиты не получали требуемой суммы от несчастных жертв, они отправляли родным страшную посылку с головой несчастной жертвы. Помимо похищения людей, Тасманская империя занималась устранением известных личностей за деньги. Именно для этих целей у нас существовал особый отряд сверх меры тренированных личностей. Весь мир боялся нашей группы, и мы могли процветать за стенами Тасманского города, но стоит кому-нибудь из нас покинуть секту-группу, нас ждет смертный приговор. Не важно, совершала ли душа грех или нет. Если ты носитель особого тату на руке, ты приговорен к смертной казни.

Тату для нас все. Это наши пожизненные погоны. Цифры на руке говорили о статусе его носителя. Его невозможно было свести, поскольку краска въедалась до самой кости. Чем короче цифра изображена на руке, тем выше статус ее владельца. Впереди стоящий ноль, говорил о том, что данный носитель принадлежит к самым "верхам". Их было всего три человека. 01 носил мой отец, цифру 02 носила я, цифру 010 носил Радист. Остальные находились в пожизненном подчинении. Обыкновенные цифры на руке могли сотворить все на свете: убить, подчинить, помиловать. В случае нападения "низших" на "высших" "низшего" приговаривали к смерти. Это был закон. Именно этот закон спасал мою девичью честь. Я росла взаперти с восемью тысячами оголодавших мужчин. Некоторые десятилетиями не изведывали женской плоти. Каждый из них был готов растерзать меня, но мой статус оберегал меня от их нападок. Если со мной что случиться, виновного казнят.

Несмотря на весь ужас моего положения, я имела лучшего друга. Его звали Иннокентий Иванов, и именно сегодня Иванову предстояло дежурство. Я решила воспользоваться шансом и сбежать из группы. За день до побега я поделилась планом с Юпитером. Тот пришел в ужас. Несколько часов он слезно умолял меня передумать и остаться в стенах группы. На мою просьбу бежать вместе со мной Юпитер дал категоричный отказ. Он не боялся за свою жизнь. Его волновала моя судьба. Ведь любой Тасманец с приставкой ноль на правой руке Бог в пределах группы, а за ее пределами гонимый всеми смертник. Едва я ступлю на свободную землю, на меня начнет охотиться весь свободный мир. Хотя, что я теряю? Менингиома все равно убьет меня.

Юпитер быстро понял, что я не отступлюсь.

Я решилась на побег.

Ночью августа 2007 в башню Franklinsystem пробрался Кеша. Уверенными шагами тот направился к пульту управления и включил все камеры. Хозяин башни - Радист находился в третьей тасманской группе Spider. Камера показывала изображение несчастного лаборанта. Радист явно отчитывал лаборанта за какое-то мелкое правонарушение. Внимательно изучив камеры, Кеша включил камеру ?347. Камера показала мое изображение. Я стояла у окна и, казалось, смотрела на звезды. На самом же деле меня интересовала парящая в небе башня Franklinsystem. Кеша повернулся к выключателю и мигнул светом, давая знать, что все чисто. Я бросилась по коридорам группы, но едва я оказывалась у крутого поворота, я резко тормозила. Кеша отслеживал мой путь по камерам, и едва на моем пути оказывался крутой поворот, давал мне знак. Он тер ногтем микрофон, и негромкий треск заглушал динамик группы. Это был знак - все чисто. В случае опасности тот давал мне иной сигнал - легко щёлкал по динамику. Эти помехи можно было списать на вечные проблемы с динамиком, чей надоедливый треск и шипение донимал нас годами. На этот раз все было чисто.

Я оказалась у камеры девочки. Остановившись у камеры, я вслушалась в сигнал динамика. Послышался еле различимый треск. Значит все чисто. Поспешно взломав отмычкой дверь, я вошла в комнату и неслышно затворила за спиной дверь. Несчастная, казалось, спала на полу, свернувшись калачиком, на самом же деле она тихонько плакала.

– Эй!
– едва слышно сказала я.
– Я пришла помочь.

Девушка вскочила и оглушительно завизжала.

Только не это...

Несколько секунд девушка визжала, не обращая внимания на мои попытки образумить ее. Прошло еще несколько секунд, и послышались слабые щелчки в динамике. Кеша давал сигнал - приближается опасность.

Первым вошел Радист, за ним Альберт. Замыкал шествие Юпитер

– Что у нас тут происходит?
– спросил Радист, плотоядно облизываясь.

Я отступила от Радиста в сторону, поскользнулась, но так и осталась сидеть на полу, смертельно побледнев. Заложница осмотрела меня с любопытством и страхом. В данный момент на заложницу походила я.

– Это..., я решила познакомиться с девушкой. Хотелось просто поговорить с ней. Прежде я никогда не видела женщин...

Я понимала, что говорю чепуху, но иного не пришло в голову. Что я делаю в камере заложницы одна еще и темной ночью? Объяснение найти трудно.

Юпитер завыл, словно раненый зверь. По его пухлым щекам потекли слезы.

– Я тебе не верю. Что будем с ней делать? Поговорим как с тем парнем с участка?

Мне стало плохо. Закружилась голова, и подкосились ноги. Если бы я не сидела на полу, непременно рухнула бы. У "парня с участка" несколько дней выпытывали показания. Получив ответы, Тасманцы забили его до смерти голыми руками и ногами.

– Нет. Посидит пускай тут. Я обдумаю ее участь, - задумчиво проговорил Альберт, поглаживая указательным пальцем губы. Радист плотоядно облизывался и осматривал меня, словно я еще живая дичь, но придет время и он, подобно животному падальщику, вцепиться в мое горло и выпьет мою кровь.

В клетке.

Я не ожидала подобного и не могла понять, что мне делать. Все это время я смотрела на Юпитера, моля его спасти меня. Каждый раз, как мой тревожный взгляд пересекался с его взглядом, из его глаз выливался поток новых слез. Он хотел мне помочь. Он был готов отдать за меня свою жизнь, но Альберт следил за испуганным толстяком, не давая тому что-либо сделать.

Скоро я осталась только в кампании с заложницей. Иногда из динамика раздавались странные сигналы Кеши, но я не знала, что же желает сказать мой друг, сидевший в данный момент в башне Franklinsystem. Он видел меня и что происходит в комнате. В данной комнате находилась камера. Иногда я бросала на нее тревожный взгляд.

Девушка-заложница перестала вопить. Теперь та смотрела на меня с интересом. Какое-то время мы молчали. Наконец, девушка заговорила.

– Ты тоже невольница?

Я отрицательно замотала головой.

– Ты одна из них?

Я пожала плечами, не зная, что ответить.

– Меня зовут Роза Соломахина. А твое имя?

– Яна..., - очень глухо и неохотно проговорила я. Роза прочла ответ по губам.

– Яна? Почему тебя заперли? Давно ты тут? И ты, правда, не видела женщин? Никогда? Даже родную мать?

– Даже ее. Я родилась здесь и всю жизнь я провела тут.

– Сколько тут девушек?

– Тасмания не имеет женщин. Это закрытая группа принадлежащая мужчинам. Только мужчинам. Я тут одна. Мне сохранили жизнь, поскольку я дочь важного человека.

Я подняла взгляд в сторону микрофона. Оттуда доносился странный шорох.

Это помехи динамика или сигнал Кеши "все чисто"?

Я встала и направилась к двери. Приставив глаз к замочной скважине, я затихла, высматривая опасность в недрах коридора. Вновь раздался шорох. Я по-прежнему не понимала, что означает данный шум.