Альтернатива Москве. Великие княжества Смоленское, Рязанское, Тверское
Шрифт:
Как же обманули Остея и всех горожан, находившихся в осаде? После того как простоял царь три дня, на четвертый, наутро, в полуденный час, по повелению царя приехали знатные татары, великие князья ордынские и вельможи его, с ними же и два князя суздальских, Василий и Семен, сыновья князя Дмитрия Суздальского. И подойдя к городу и приблизившись с осторожностью к городским стенам, обратились они к народу, бывшему в городе: «Царь вам, своим людям, хочет оказать милость, потому что неповинны вы и не заслужили смерти, ибо не на вас он войной пришел, но на Дмитрия, ратуя, ополчился. Вы же достойны помилования. Ничего иного от вас царь не требует, только выйдите к нему навстречу с почестями и дарами вместе со своим князем, так как хочет он увидеть город этот, и в него войти, и в нем побывать, а вам дарует мир и любовь свою, а вы ему ворота городские отворите». Так же и князья Нижнего Новгорода говорили: «Верьте
И тотчас начали татары сечь их всех подряд. Первым из них был убит князь Остей перед городом, а потом начали сечь попов, и игуменов, хотя и были они в ризах, и с крестами, и черных людей…
Потом татары, продолжая сечь людей, вступили в город, а иные по лестницам взобрались на стены, и никто не сопротивлялся им на зоборолах, ибо не было защитников на стенах, и не было ни избавляющих, ни спасающих. И была внутри города сеча великая и вне его также. И до тех пор секли, пока руки и плечи их не ослабли и не обессилели они, сабли их уже не рубили – лезвия их притупились. Люди христианские, находившиеся тогда в городе, метались по улицам туда и сюда, бегая толпами, вопя, и крича, и в грудь себя бия. Негде спасения обрести, и негде от смерти избавиться, и нигде от острия меча укрыться! Лишились всего и князь и воевода, и все войско их истребили, и оружия у них не осталось! Некоторые в церквах соборных каменных укрылись, но и там не спаслись, так как безбожные проломили двери церковные и людей мечами иссекли». [123]
123
Там же. С. 282–285.
После взятия Москвы Тохтамыш взял Переяславль Залесский и двинулся к Твери. Но великий князь Тверской Михаил отправил к хану послов со «многими дарами». Тохтамыш принял дары и заключил какое-то соглашение с Тверским князем, после чего «разослал войско свое татарское» по владениям Дмитрия Московского. Татарами были взяты и разграблены Владимир, Звенигород, Можайск, Переяславль, Юрьев, Боровск, Руза, Дмитров.
По версии «Повести…», князь Владимир Андреевич Серпуховской разбил какой-то малый татарский отряд близи Волока Ламского. Это дало повод московскому летописцу утверждать, что-де Тохтамыш испугался и бежал. На самом деле тохтамышево войско спокойно собралось и, обремененное богатой добычей и многочисленным полоном, медленно направилось к Оке. По дороге взяли Коломну, принадлежавшую Москве.
На обратном пути татары основательно пограбили Рязанское княжество. «Царь же переправился через Оку, и захватил землю Рязанскую, и огнем пожег, и людей посек, а иные разбежались, и бесчисленное множество повел в Орду полона. Князь же Олег Рязанский, то увидев, обратился в бегство». [124]
Лишь тогда приехали Дмитрий Донской и Владимир Андреевич в Москву. «И повелели они тела мертвых хоронить, и давали за сорок мертвецов по полтине, а за восемьдесят по рублю. И сосчитали, что всего дано было на погребение мертвых триста рублей». [125]
124
Там же. С. 288.
125
Там же.
Все русские и советские историки при изложении событий 1382 г. брали за основу «Повесть о нашествии Тохтамыша», ну и прибавляли понемногу отсебятины.
А вот профессор З.З. Мифтахов, опираясь на булгарские летописи, изложил совсем другую историю. С некоторым упрощением дело было так. Тохтамыш подошел к Москве, но затем отошел, а осаждать город отправил булгарский отряд под началом князя Буртаса, сына погибшего на Куликовом поле Сардара Гарафа. (Мифтахов пишет о трех тысячах булгар при трех пушках с пушечных дел мастером Раилем.)
Князь Остей видел уход основной татарской рати и решил пойти на вылазку, чтобы уничтожить булгар. Из двух московских ворот вылетела тысяча литовских всадников [126] и четыре тысячи русских.
В ходе битвы князь Остей погиб,
а литовцы и русские начали беспорядочный отход. В воротах началась давка. «Тем временем мастер «Раиль, подтащив пушки прямо ко рву, несколько раз выстрелил из них по бегущим в Москву обезумевшим толпам и по башне над воротами» [ «Свод булгарских летописей». С. 220]. После непродолжительного боя Буртас захватил ворота». [127]126
Речь идет о ратниках Остея, которые в подавляющем большинстве своем были русскими, а этнических литовцев среди могло вообще не быть.
127
Мифтахов З.З. Курс лекций по истории татарского народа (1225–1552 гг.). С. 282–283.
Бой за ворота шел с переменным успехом. И в этот момент к стенам Москвы подошли основные силы Тохтамыша. Татары ворвались в город и учинили резню.
Я предоставляю читателю самому выбрать наиболее достоверную версию событий 23–26 августа 1382 г. Думаю, большинство по укоренившейся традиции предпочтет версию «Повести…». Но я, грешный, более склонен верить булгарской летописи. Дело в том, что и русские, и литовцы прекрасно знали обычаи татар. От них часто удавалось откупиться, но при этом ворота городов им не открывали.
Как уже говорилось несколько раз, татары с одинаковым рвением грабили и союзников, и врагов, и разорение Рязанского княжества в сентябре 1382 г. – лишний тому пример. Так что винить князя Остея и московских ратников в трусости или в доверчивости, граничащей с идиотизмом, думаю, нет оснований. Трус никогда бы не поехал защищать Москву от орд Тохтамыша. Видимо, Остея подвела его излишняя лихость.
Любопытно, что есть сведения, что Александр Остей выжил, а позже был наместником в Коломне.
Разгромом Москвы попыталась воспользоваться Тверь. Как мы знаем, Тохтамыш взял Москву 26 августа, а уже 5 сентября Михаил Александрович Тверской со старшим сыном Александром отправился в Орду окольным путем. Тверичи равно боялись как отдельных татарских отрядов, занимавшихся грабежом, так и москвичей.
Осенью того же года в Орду отправился и князь Борис Константинович Городецкий, женатый на племяннице Михаила Тверского.
Поздней осенью 1382 г. в Москву от Тохтамыша прибыл посол Карач Мурза Оглан. [128] Хан потребовал приезда в ставку Дмитрия Донского, ну и, само собой разумеется, денег.
128
Карач Мурза Оглан – личность довольно любопытная. Он был сыном караченского князя Василия Пантелеймоновича (Пантелевича). В 1339 г. Василий Пантелеймонович убил своего деда князя Андрея Мстиславича, а затем бежал в Орду. Там он женился на Фейзуле, родной тетке хана Тохтамыша. Его сын Карач Мурза принял ислам и стал приближенным Тохтамыша. Жизнь этой ветви караченских князей изложена в довольно интересном, но далеком от исторической правды романе русского эмигранта Михаила Каратеева «Русь и Орда» (М.: Современник, 1991).
Ехать в Орду Дмитрий испугался. Не ровен час, велит его казнить Тохтамыш, как в свое время казнили тверских князей. А то и просто прибьют родственники мурз, убитых на Куликовом поле. Поэтому посольство в Орду возглавил старший сын Дмитрия одиннадцатилетний княжич Василий. С разоренных московских и владимирских земель великокняжеские дружины выколачивали последние гроши. Всего набрали 8 тысяч рублей серебром. С ними весной 1383 г. и отправился в Орду княжич Василий.
И тут фортуна в очередной раз улыбнулась московским князьям. Тохтамыш в 1383 г. строил далеко идущие планы в отношении Великого княжества Литовского, кроме того, его беспокоило усиление на юго-востоке хана Тимура (Тамерлана). В такой ситуации лишний раз ссориться с Москвой было невыгодно, да и 8 тысяч рублей – не пустяк.
В итоге ярлык на великое княжение Владимирское получил не Михаил Александрович Тверской, а Дмитрий Донской. Но чтобы не обидеть тверского князя, Тохтамыш дал ему ярлык на Кашинское княжество.
Чтобы держать русских князей в покорности, Тохтамыш взял в заложники их старших сыновей – Василия, сына Дмитрия Донского, и Александра, сына Михаила Тверского. Заодно в заложники был взят и второй сын Олега Рязанского Родислав. Лишь в 1385 г. Василию удалось бежать, а Родислав бежал в 1387 г.
Как видим, после Куликовской битвы политическое значение Москвы и самого Дмитрия Донского на Руси вопреки мнению подавляющего большинства наших историков не только не возросло, но и значительно снизилось со времен Ивана Калиты.