Альтернативная История
Шрифт:
– Тебе надо улетать?
– в голос закралась тревога за него.
– Нет, я пробуду на Корусканте ещё три дня.
– Здорово!
– она снова расцвела. только подростки могли так менять настроение.
Он дотронулся до её руки и чуть сжал, ее пальчики в ответ сжали его. и она потянулась к нему. Он мягко обнял её. Маленькая, наивная девочка. ещё подросток. Её глаза и духи сводят его с ума. Ее ручки обвили его шею и непроизвольно гладили затылок, сама она всем телом стремилась к нему, желая снова ощутить его поцелуи на своих губах. Парень коснулся её губ. Едва ощутимыми поцелуями. Ну, какая же она ещё. наивная. неискушённая.
Что ж. целоваться он её научит. жаль. что это ненадолго. вырастет и забудет. Он чувствовал, как дрожит ее тело. как впиваются ее ноготочки в его шевелюру. Она отвечала неумело, но вкладывая всю свою незрелую, отчего самую чистую, страсть.
Он обнял её крепче, проводя языком по её губам. Она послушно открыла ротик, прильнув к нему всем своим телом. Он осторожно скользнул языком внутрь, поглаживая её рот. Одна его рука гладила её спину, а другая крепче прижала её затылок. Ну, вот что эта девушка с ним делает?! Ее язычок сначала дрожал, а потом уверено изучал его рот, беря все, что он ей предлагал, и подсознательно требуя большего. ее руки спустились на его грудь, цепляя ноготками застежки.
– Мммм.
– он мягко сжал её руки.
Одним пальчиком она коснулась его шеи и погладила кожу. Он мягко сжал её руки, останавливая, но из груди вырвался судорожный вздох.
"Это. неправильно."
Она открыла глаза, вопросительно смотрящие на него.
– Ох. Аара.
– он мягко улыбнулся.
Она закрыла глаза. так хотелось, чтобы он назвал ее настоящим именем, а не этим жалким плебейским. Она положила голову ему на грудь. Он гладил её голову и целовал её в макушку. В этот момент раздался звонок комлинка. Хан вздрогнул. Мелодия марша Империи. что-то зловещее и одновременно торжественное.
Девушка выскользнула из его объятий, и ответила.
– Да. дома. да. нормально. угу. ладно. я тоже. Ночи. а. ну, ладно. удачной работы.
Хан посмотрел на Лею, благоразумно молча.
– Эм. старый друг моего отца. родного. он пообещал, что со мной все будет в порядке.
Парень глотнул ещё кафа.
– Я буду защищать тебя, малышка.
– Я знаю, - она снова обняла его. только того странного всепоглощающего взгляда уже не было. в глазах были благодарность, любовь и улыбка.
– просто у кое-кого слишком высокий уровень ответственности.
Он обнял её, поглаживая плечи.
– У меня завтра начало дебатов. Придешь в Сенат?
– Приду, солнышко. обязательно.
– Спасибо. я люблю тебя.
– сейчас она почти не покраснела и смело смотрела ему в глаза.
– И я тебя, солнышко.
– он провёл рукой по её волосам. Причёска окончательно разлетелась.
– Вот так тебе даже больше идёт.
– Тебе нравится? Я могу так все время делать.
– его признание вызвало в ней новый шквал эмоций, отражающихся на ее лице и переливающихся в ее глазах.
– Да, очень. такой ты мне нравишься ещё больше.
– он коснулся пальцами её щеки.
Уходить не хотелось. Совсем. Она потерлась щекой о его руку. лучшие ткани Корусканта даже близко не могли соперничать с нежностью ее кожи. Он продолжал ласку, с улыбкой наблюдая за ямочками у неё на щеках, за блеском её глаз.
"Ситх. сегодня придётся расслабляться вручную. что за деваха."
Она
не ведала о его проблемах, отдаваясь первым ощущениям со всей силой. Он провёл по её губам большим пальцем. Аара поцеловала его и сделала то же самое. училась она быстро. просто непостижимо быстро. Хан чмокнул её пальчик. Внезапно она рассмеялась. словно звенящий колокольчик. И обняла его. сколько всего за сегодня произошло! Она умудрилась почти сбежать! Натанцеваться! И поцеловаться! Она - взрослая!!! Он посадил её рядом с собой, гладя её спину.– Аара.
– он смотрел её в глаза, любуясь их сиянием.
Она снова потупила взгляд. в них пробежала тень. чего он не понимал.
– Что такое?
– он нежно приподнял её подбородок.
– Не люблю свое имя.
– Тогда больше не буду.
– он нежно чмокнул её.
– Солнышко.
Она улыбнулась и, прикусив губу, скороговоркой произнесла:
– Мне больше нравится имя Лея.
– Хочешь, чтобы я называл тебя так?
– он гладил её спину.
– Да. только не при посторонних.
– Хорошо. Лея.
– он откинулся на диван, смотря на неё. Да, имя ей шло. Очень.
Она свернулась клубочком рядом. Часы пропиликали полночь.
– Ох ты ж.
– он вздохнул.
– Тебе, наверное, пора спать.
Парень начал приподниматься, чтобы уйти. Она вскочила, обнимая его.
– Не уходи!
Он опустился опять, обнимая её и накрывая краешком покрывала.
– Тише, Лея. я не уйду.
Она прижалась к нему, счастливо засыпая. Он ещё долго думал, лёжа в темноте и глядя в потолок. Утром его разбудила трель комлинка. на этот раз его собственного.
Он осторожно поднялся, отошёл подальше, чтобы не палиться перед звонившим, и активировал связь.
– Соло.
Знакомая комбинация дыхания и басов без объяснения говорила, кто звонил.
– Соло ты где?!
– Босс был явно не в духе.
– Я возле покоев помощницы сенатора, командир!..
– "ох ты ж ёёёёёёёё." - Босс его придушит. Точно. И будет прав. Он забыл отправить отчёт!!!
– Что ты там делаешь?!
– Она предупредила меня, чтобы я прибыл пораньше, поскольку она должна сегодня участвовать в дебатах и хочет попасть в Сенат пораньше, - кореллианин был как всегда - сама невинность.
– Где был ночью?! Я тебя разыскивал?!
– Мой комлинк включён 24 часа в сутки. Но сегодня ночью звонков не поступало, - комлинк он действительно не выключал.
"Сейчас он начнёт меня душить."
– Странно. я несколько раз звонил. Ладно. Иди. дебаты так дебаты.
– Да, командир.
– Соло отрубил комлинк: "Фух.". Пронесло.
Будильник Леи прозвенел, и она сонно уронила его, выключая.
– Достали, дайте еще поспать!
– что было странным, так это то, что ее будильник был комбинацией знакомых пых-пыхов, и у Соло в голове щелкнуло дежавю.
– Лея.
– прошептал Хан.
– Вставай. у тебя дебаты сегодня.
Она открыла сонные глаза и с улыбкой посмотрела на него.
– Ты не ушел.
– потом вскочила и бросилась его обнимать.
Он кашлянул и обхватил её за талию.
– Я же обещал.
– "главное, чтобы Босс потом не убил. Что-то он не в духе. больше, чем обычно".
– Спасибо, - она поцеловала его.
Он на короткое время прижал её к себе, жадно целуя. Затем отпустил. Она тоже отпустила его. Глаза лихорадочно блестели, а щеки горели румянцем.