Альтернативы в истории Руси

Вера

В середине Х века Русь представляла собой неустойчивый конгломерат земель, народы которых говорили на близких друг другу славянских, а также на финских наречиях. У них были свои «наборы» местных божков, свои предания о старине глубокой — собственная культурная традиция. Единой культуры не существовало, а значит — Русь могла исчезнуть в любой момент, распавшись на несколько совершенно разных народов. Ольга первой из русских правителей поняла важность сплочения подвластных ей народностей вокруг идеи, способной увлечь людей (по крайней мере правящую элиту). Такой идеей в то время могла быть только религия — прежде всего монотеистическая. Выбор был широк. Рядом находился могущественный иудейский Хазарский каганат. Географ Л.Гумилев потратил немало сил, чтобы доказать, будто это иудейское государство было в то время средоточием мирового зла, центром единой сети еврейской торговли, раскинувшейся от Франции и Испании до Китая и принесшей миру огромные бедствия [16] . Автор повествования об этой средневековой «сионистской угрозе» вынужден руководствоваться принципом «надо исследовать не источники, а историю событий» [17] . Впрочем, если обратиться к источникам (которые географ противопоставляет истории), и эта теория Л.Гумилева рассыпается. Достаточно вспомнить, что испанские евреи узнали о существовании Хазарского каганата только накануне его гибели [18] . Говорить о единой координируемой иудейской системе, охватившей Евразию, не приходится.

16

См. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М., 1992. С.84–99, 111–114.

17

Там же. С.99.

18

Плетнева С.А. Хазары. М., 1976. С.5–6.

Ясно одно — хазары творили в отношении соседей то же самое, что и большинство народов того времени. Они, как и мадьяры, немцы, греки, не отличались благородством, защищая свою культуру и свою веру. Иудаизм был гордостью хазар — ведь это была самая древняя монотеистическая религия. Но для Ольги хазары были опасным соседом–противником, и подпадать под их гегемонию она не желала. Дальше на юге располагались могущественные исламские страны, иногда выступавшие союзниками Руси в набегах на Византию. Но их культурное влияние к северу от Черного моря было невелико, а обычаи казались русичам дикими. Иное дело Византия. Ее культурное превосходство было несомненно. От византийских священников Кирилла и Мефодия пришла на Русь грамота. Глубокий исследователь истории русской церкви А.Карташев доказывает, что этим великим просветителям удалось еще в 60–е гг. IX в. основать в Киеве и первую христианскую общину [19] (посланники западной ветви христианства появились здесь только сто лет спустя). Не удивительно, что именно к грекам (византийцам) направилась Ольга «за верой» в 957 г. В то же время утверждение А.Карташева о том, что уже в начале Х в. христиаство «уже культурно завоевало весь русский народ и его государственную головку» [20] выглядит очевидным преувеличением и не имеет надежной опоры в источниках (автор гипотезы напрямую отождествляет грамотность и принадлежность христианству). Христианство было одним из вероисповеданий языческой Руси, и это позволяет нам видеть за событиями середины Х в. еще одну, крупнейшую в истории Киевской Руси историческую альтернативу. Принятие веры страной в середине века еще не было предопределено.

19

Карташев А.В. Ук.соч. С.78–92.

20

Там же. С.94.

Константинопольское посольство Ольги было трудным. Позднее возникла красивая легенда о том, что Ольга поразила византийского императора своей красотой, и стала христинакой лишь для того, чтобы отразить его домогательства (император стал крестным отцом, и потому не мог быть женихом). Вслед за А.Карташевым подвергнем эту историю сомнению. Ольга была уже очень немолода. Согласно византийским источникам ей пришлось долго дожидаться аудиенции у императора [21] . И несмотря на это она все же крестилась и убедила принять христианство часть своих приближенных. Грустная картина, разительно отличающаяся от авантюрного романа, зафиксированого в летописи (летописцу было важно сохранить политическую честь княгини) (Е.Холмогоров пытается заступиться за летописную версию, «перенеся» крещение Ольги из 955–957 гг. в 944 г. [22] . Для этого он смещает летописные даты. И все же традиционная дата, а значит и цепь соытий, на сегодняшний день представляется более обоснованной).

21

Там же. С.99.

22

Холмогоров Е. Ук.соч. С.153–156.

Если летописная Ольга — хитрая женщина, принявшая христианство неискренне, то реальная Ольга — мудрый политик, оказавшийся выше личных обид, глубоко принявший новое учение. В крещении Ольга приняла имя Елены — матери Константина Великого, вместе с сыном крестившего жителей Римской империи. Согласимся с Е.Холмогоровым, что в этом имени была целая программа — намерение добиваться крещения Руси. Сложные отношения с Византией привели к надеждам заручиться поддержкой Запада. В 961 г. в Киев прибыл еписком Адальберт. Но его миссия полностью провалилась, и германцу с трудом удалось выбраться с Руси. Попытки подчинить страну римскому престолу вызвали здесь возмущение.

Здесь мы снова видим возвращение западнической альтернативы в развитии Руси, которая уже провалилась в 945–946 гг. Что если бы епископ Адальберт оказался осторожней, терпимее и упорнее в своем начинании. Если бы ему удалось связать Русь с Римом, то после великого раскола 1054 г. страна оказалась бы в орбите католической культуры.

Но этого не произошло. С 957 г. православие стремительно распространяется в правящей элите Руси, хотя на пути его полного утверждения будет еще немало опасных поворотов. В отличие от массовых и не всегда добровольных крещений, которые предпринимал князь Владимир, Ольга действовала осторожно и почти ненасильственно, закладывая фундамент будущего храма русской культуры.

Сын

Наследник Игоря Святослав, сын Ольги, формально правил с 945 по 972 год. Реальной властьюна Руси он, однако, не располагал. Дремучая лесная Русь его не очень интересовала. Святослав получил языческое воспитание, и к религиозным увлечениям матери относился скептически. Он был варягом. А варяг не привязан к дому — его манят далекие земли. Но если дальние дали влекут князя — берегись страна. Вокруг него собираются все искатели приключений, витязи, которые при других условиях защищали бы страну. В 965 году молодой князь собирает ближнюю дружину, она собирает большую дружину, то есть свою челядь и свое окружение, и эта воинственная масса движется на восток, громить Хазарский каганат.

Казалось бы, разгром хазар — великое достижение (многие историки так и считают). Но вот проблема — с момента гибели каганата степь превращается для славян в сплошуню «линию фронта». Если вы едете на Русь Х века с запада или северо–востока, то никакой гарницы не встречаете, там Русь плавно перемешана с окрестными народами, а с юго–востоком граница прочерчена очень четко, и не пограничными столбами, а разницей между распаханными землями и степью. При этом граница очень подвижна. Русичи все дальше и дальше распахивают степь. Но этим они лишают возможности жить там своих соседей — степняков, которые пасут скот. Следовательно, у степняков другая задача — отодвинуть степные пространства как можно дальше на север, к границе леса. Но, если русичи вырубают лес и распахивают его, то степняки могут попытаться отодвинуть и пашню, сжигая и разоряя поселения земледельце–славян, а их самих уводя в рабство. Эти два типа хозяйства оказываются враждебны друг другу. Задача степняков — продлить Великую степь как можно дальше на запад и север.

Степь эта тянется от Китая и заселена множеством кочевых племен, постоянно теснящих друг друга. Те, кому не повезло, кого выдавили на крайний запад, к границам Руси, ведут наступление на распаханные земли. До 965 года Хазарский каганат частично сдерживал, частично брал под свой контроль кочевые племена. Когда в причерноморье прорвалась часть воинственных печенегов, они постоянно чувствовали хазар у себя за спиной, и поэтому не могли предпринимать широкомасштабных походов на Русь. Конечно, у Руси были плохие отношения с Хазарским каганатом. Время от времени хазары нападали на Русь, но они не угрожали земледельческой культуре как таковой.

В 965 году князь Святослав совершил классическую стратегическую ошибку — «окончательно решил» иудейский вопрос в этих местах. Столица Хазар Итиль была обращена в пепел. Через три года станет ясно, что это развязало руки печенегам. А пока храбрый князь планировал новые внешнеполитические авантюры.

Святославу казалось, что более выгодное место для его столицы — не Киев, а Переяславль на Дунае (Преслава). Через этот город шли богатые торговые пути, рядом находились богатые страны — объекты для набегов. Войско во главе с князем уходит на Юг, где ввязывается в тяжелую войну с могущественной Византией. Святослав еще сносится с Киевом время от времени с помощью гонцов, но реальное управление по–прежнему остается в руках Ольги. Перед ней стоит тяжелая задача — сохранять единство страны, оставшейся почти без вооруженной силы. Для этого было необходимо не только блестящее политическое искусство, но и высокий авторитет в каждом из подвластных племен.

Наследие

Княгиня разменяла уже седьмой десяток, и она не могла не думать о том, что станет с Русью после ее смерти. Святослав не мог продолжить дело матери, и она большое внимание уделяла воспитанию внука — Ярополка. Когда в 972–980 гг. этот юноша будет править Русью с помощью Свенельда, в стране сохранится религиозная терпимость, установившиеся еще при Ольге.

А пока нужно было как–то выходить из ситуации, созданной Святославом. В 968 г. печенеги осадили Киев. Небольшим силам, которые остались в городе после ухода князя, с трудом удавалось сдерживать натиск врага. Так Ольге снова пришлось вспомнить о военном деле (Свенельд был в походе со Святославом). Только хитростью русичи смогли убедить печенегов, что возвращается грозный Святослав, и враги на время отступили. На Дунай мчались гонцы с посланием: «Ты, князь, ищешь чужой земли и о ней заботишься, а свою оставил, а нас чуть было не взяли печенеги, и мать твою, и детей твоих. Если не придешь и не защитишь нас, то возьмут таки нас. Неужели не жаль тебе своей отчины, старой матери, детей своих». В 969 г. Святослав вернулся и разбил печенегов, отогнав их на время в степь. Но мыслями он был далеко на юге. Ольга просила его остаться в Киеве хоть ненадолго, дождаться ее близившейся кончины. Согласно летописи княгиня умерла 11 июля 969 г. [23] .

23

ПВЛ. Т.I. С.50–52.

Воинственный князь оставил править Русью своих старших сыновей во главе с Ярополком, а сам ушел на юг. Там, после многих кровопролитных битв, он вынужден был признать поражение. Если бы Святославу сопутствовал успех, это усилило бы Болгарию, но не Русь. В 972 году, возвращаясь из похода против византийцев, Святослав был убит печенегами. Так по иронии судьбы он пал жертвой собственной стратегической ошибки, совершенной за несколько лет до того.

Дело Ольги в ближайшие после ее смерти десятилетия подвергалось грозным испытаниям. Созданное ею единство племен разрушалось, Русь раздиралась междоусобной войной 977–980 гг. В 980 г. в Киеве утвердилась радикально–языческая партия князя Владимира, который убил любимого Ольгой Ярополка. Но импульс, который придала Руси Ольга, оказался сильнее исторических случайностей — гонитель христиан Владимир обратился «из Савла в Павла» и вошел в историю как креститель Руси. [24]

24

Странным незнанием русской истории веет от утверждения В.Поликарпова: «Владимир первым из киевских князей взглянул на религию очами государственного деятеля крупного масштаба» (Поликарпов В.С. Ук.соч. С.309). Выбор Владимира, сделанный под давлением последователей его предшественницы Ольги, может выглядеть свободным только в легенде. Попытка В.Поликарпова рассмотреть альтернативу принятия Русью католичества и мусульманства выглядит крайне неубедительно из–за чрезвычайной даже для публициста идеализации этих вероисповеданий: «Ведь целибат, как известно, выключает духовенство из «мирских» жизненных связей…»; «Ислам веротерпим к другим религиям и никого насильно не обращал в свою веру…» (Там же. С.313, 315).