Алу: так плачет ветер

Весь наш путь и остановки были распланированы. Академия Монтэм Сильва находилась в предгорье к западу от земель клана Лунар на общих территориях между оборотнями-медведями урси 15 и волвами. Тем же фелинам, проживающим на самом юге у моря, приходилось преодолевать в три раза большее расстояние. Но как бы ни был далёк путь, магически одарённый обязан законом отправиться в академию.

Разные оборотни жили независимо на своих территориях, но в столичном городе Арцем, находящимся в общих землях в самом центре страны, заседал Совет Четырех. Представители от каждого вида совместно решали важные вопросы, касающиеся внешней и внутренней политики всего Салтуса 16 .

15

Урси – оборотни-медведи (урси – мужчина, урси – женщина).

16

Салтус – страна оборотней, занимающая большую часть материка.

Так, около трёхсот лет тому назад, при создании академии был введён закон, обязавший всех магически одарённых оборотней проходить минимальное платное обучение в стенах Монтэм Сильва. Не имевших средств для оплаты «выкупали» у академии знатные и могущественные семьи, оплачивая их долг за обучение. После окончания учебы, такой маг обязан отработать десять лет на клан, получая лишь минимальное жалование. Это привело к тому, что многие начали скрывать свои истинные способности, становиться самоучками и нелегально оказывать магические услуги без обязательной магической лицензии, которую выдает Монтэм Сильва. Такая деятельность считается преступной, и задержание с поличным сулит строгое наказание в виде большого штрафа или тюремного заключения. Фоксы с самого начала не поддержали этот закон и отказались учиться в академии на таких условиях. Из-за этого они перестали участвовать в Совете Четырех, став кочевым народом, поселись в непроходимых восточных лесах и занялись магией незаконно.

Всё это мне известно благодаря домашнему обучению, которое я начала одновременно с Кларой по желанию даксы Августы. Но даже с приличным образованием мне так и не удалось найти своё место при клане, и я чувствовала себя бесполезной. Но теперь у меня появилось конкретное занятие – сопровождение даксарры.

Клара откровенно возмущалась несправедливостью положения обладающих магией оборотней.

– Маги и так большая редкость. А подобная политика лишь заставляет их бежать за горы в Игравию, где нет настолько жестких законов и можно заработать деньги на своем даре. Если ты беден и твоей семье хочется есть сейчас, ты пойдешь нелегально подрабатывать, а не ждать пока получишь лицензию, а затем ещё десять лет отрабатывать на клан, – возмущалась даксарра. В дороге было мало развлечений, самым доступным являлась беседа.

– Вы знаете, мне немногое известно об академии, но скорее всего она существует за счет пожертвований этих самых кланов, – высказала я предположение и тут же с опаской покосилась на наших спутников. Обычно я предпочитала молчать, чтобы не привлекать к себе внимания. Но в данный момент их больше интересовала собственная беседа.

– А академия взамен дает этим кланам лучших из лучших, – поморщилась Клара. – Мне всегда казалось, что магия – это такое благородное занятие. На деле же у нас в стране совершенно невозможно нормально реализоваться как маг, это слишком долгий процесс. Нам есть чему поучиться у людей.

Иногда из-за её легкого жизнерадостного характера я забывалась, но такие моменты всегда напоминали мне, что Клара – даксарра и получила прекрасное образование, которое развило в ней интеллект и логику. Воспользуется ли этим дакс Георг, доверив ей влиять на какую-то сферу или же она просто будет средством укрепления власти, украшением и завоеванием в клане, куда её выдадут замуж?

Наверняка уже сейчас рассматриваются выгодные партии. Пусть дакса Августа и любила Клару сильнее, чем своих сыновей, но последнее слово всегда будет за даксом Георгом, а любая абсолютная власть требует жертв. Одной из них, возможно, станет счастье юной даксарры. И пусть мне любовь казалась чем-то эфемерным и таким же непостижим, как четыре бога, я не желала ей такой участи. Кто, если не Клара, сможет любить всем сердцем, получая в ответ такую же искренность?

День клонился к закату, похолодало, и я застегнула плащ. От непривычно долгой верховой езды болели спина и мышцы ног. Сегодня наша дорога заканчивалась на границе земель клана Лунар, в поселении, где уже всё было подготовлено к приезду высокопоставленных волвов. Я на время заглушила собственные опасения насчёт нападения Юджина и с осторожным любопытством осмотрелась.

В добротном бревенчатом доме, где нам предстояло отужинать и переночевать, царили тепло и уют. Хозяева много и натянуто улыбались. Их можно было понять, не каждый день они принимают гостей из правящего клана.

– О чём задумалась? – заговорщически прошептала Клара, наклонившись к моему уху. – Надеюсь, ты не оставила в клане жениха и твоё сердце не разбито? – подобный вопрос несказанно меня удивил. Отложив мягкий хлеб и приподняв брови, я посмотрела на даксарру. Она лишь дразняще подмигнула и продолжила есть. Возможно, когда-нибудь она перестанет меня удивлять, но учитывая её изобретательность и воображение, этот день настанет не скоро.

– Ты лучше спроси, дорогая сестрица, есть ли у неё мозги, чтобы думать, – хмыкнул сидящий напротив Юджин, привлекая к себе внимание. Я упустила тот момент, когда он захмелел. Видимо, хозяйское пиво пришлось ему по вкусу.

– Предлагаешь вскрыть череп и посмотреть их наличие? – нарочито громким шёпотом, чтобы все присутствующие непременно услышали, произнёс его приятель господин Кир.

– Неплохая идея. Всегда было интересно, что она за тварь такая, – кровожадно ухмыльнулся Юджин. В мягком свете комнаты его светло-карие глаза казались почти черными. Под столом моя права рука сжалась в кулак. Невыносимо хотелось потянуться к спрятанному в сапоге кинжалу. Разумеется, я бы никогда не решилась воспользоваться им против сына клана Лунар, но твердая рукоять в трудные времена придавала уверенности и спокойствия.

– Как вы смеете такое говорить?! – ахнула Клара, рассердившись. – Немедленно… – я позволила себе вольность и сжала её запястье, давая понять, что продолжать не стоит. Если даксарра потребует у них извинений, они точно выместят всю ярость от своего унижения на мне.

– Даксар 17 Юджин и господин Кир просто так шутят, верно? Не стоит расстраивать даксарру Клариссу, – поочередно глядя каждому в глаза, отчетливо произнесла я. Спустя несколько секунд борьбы взглядов Юджин оскалился и с тихим ворчанием откинулся на спинку стула. Весь его вид говорил, что этот разговор ещё не окончен. Если он не напьётся до беспамятства, то через пару часов мне придётся нелегко. На краткое мгновение меня охватила усталость от этих бесконечных стычек, которые продолжаются, сколько я себя помню. В академии я по крайней мере буду избавлена от нападок братьев.

17

Даксар – сын правителей волвов.

После ужина Кларе следовало отправиться спать пораньше, но она засиделась у очага с новыми знакомыми. Хозяйские дети, коих было шесть, обступили её с разных сторон. Самый младший мальчик и вовсе сидел у неё на коленях и просил рассказать сказку.

Мне вспомнилось, как я сама давным-давно сидела у камина в кресле-качалке с приютившейся у меня под боком сонной Кларой и зачитывала ей легенды волвов и других оборотней. В то время маленькая девочка, недовольная собственным именем, завидовала тому, что меня назвали в честь главной героини её любимой истории. Но какое еще имя могли дать волве, по людским меркам считающуюся принцессой? Кларисса, в честь прабабушки, которая в борьбе за власть одолела всех своих старших братьев и претендентов из других кланов. Говорят, белая волчица, в которую она обращалась, была просто огромной.

Словно прочитав мои мысли, Клара начала новую сказку.

– Так давно, что никто не знает, когда именно, случилась эта грустная история, – тихо и таинственно прошептала она, и я тут же поняла, какую легенду она намерена рассказать. – Жил на свете Белый Ветер – могучий сын самого бога Люпуса и королевы Льдистых Гор, обители четырёх богов, что простирались к самому небу. Летал Белый Ветер над землёй лишь зимой, выполняя свою работу и заметая всё снегом, напуская пургу, замораживая реки и озёра, покрывая деревья инеем. Три времени года жил он в Льдистых Горах и с нетерпением ждал, когда же вновь примется за работу. И не знал он иной доли и был ей рад. Не жалел он погибших из-за его стихии, принимал естественный порядок и не смел в него вмешиваться.