Альянс бунта

— Ты охренительно смешон. — Рэн злобно ухмыляется, уголок его рта приподнимается, образуя самую самодовольную из улыбок. — Помнишь, как ты подкалывал меня за то, что я склеил птицу для Элоди, придурок?

Я злобно зыркаю на него.

— Нет.

Он приподнимает бровь.

— О?

— Нет.

— А как насчет того, что ты пытался вырубить меня на нашей последней вечеринке в Бунт-хаусе, за то, что у меня появились чувства к девушке и я нарушил наш договор?

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

— В самом деле? Как удобно для тебя.

— Не думаю, что все это чертовски удобно. Я бы сказал, что все это очень неудобно. Мы на гребаной Аляске. Здесь так холодно, что у меня задница отмерзла.

— Я остаюсь при своем мнении. Пресли Чейз тебе не изменяет. — Он снова берет стаканчик и быстро заглядывает внутрь, как будто на этот раз может найти что-то, скрывающееся на дне.

Элоди выхватывает у него стаканчик и ставит обратно на кофейный столик, закатывая глаза.

— Рэн пытается сказать, что Прес безумно любит тебя, бедная девочка, и последнее, что она сделала бы, это предала бы твое доверие таким образом. Любой, у кого есть хоть пара извилин в голове, может это понять.

Джейкоби кривится, словно только что проглотил пчелу.

— Когда она смотрит на тебя, в ее глазах появляются эмодзи-сердечки. Это чертовски отвратительно.

— Извините, ребята. Могу ли я… эм… могу ли я вам чем-то помочь? Вы хотите арендовать машину или?..

Ну, черт. За стойкой стоит человек. Молодой, прыщавый парень лет двадцати пяти. Его белая рубашка на пуговицах настолько тонкая, что сквозь хлопок видны волосы на сосках. Он смущенно улыбается, машет нам рукой, как бы говоря: «извините, что прерываю, но я, блядь, существую, и какого черта вы препираетесь в моем офисе, как идиоты?».

Элоди делает шаг к нему, жестом руки показывая, что мы с Рэном должны оставаться на своих местах. Наверное, это хорошая идея: мы оба не отличаемся вежливостью.

— Да, у нас действительно есть заказ. На имя Дэвис.

— Ах, да. Дэвис. Мы закончили чистку внедорожника, который вы заказывали. Полный привод. В данный момент мы надеваем на него цепи противоскольжения. Это не займет много времени. Если можно, я возьму удостоверение личности, сниму копию, и мы отправим вас в путь, ребята.

ГЛАВА 9

Пакс

Однажды, когда мне было восемь лет, отец взял меня в одну из своих многочисленных «деловых поездок».

На Гавайи. На неделю в один из этих дерьмовых, дешевых курортов «все включено», где на завтрак «шведский стол» подают яичницу из порошка, тонкие ломтики нарезанной колбасы и бесконечные подносы с перезрелой дыней. Я был так взволнован поездкой — взволнован тем, что он хотел взять меня с собой. Достаточно глуп, чтобы думать, что тот действительно хотел провести со мной время.

Но понял свою ошибку почти сразу. Прямо из аэропорта отец отвез меня за мороженым, и пока я запихивал в рот полную ложку, он с очень серьезным выражением лица сообщил мне, что в отеле я встречусь с одним из его друзей. Женщиной по имени Вероника. Вероника одна из его лучших подруг. Он сказал, что ему нравится с ней общаться, но по какой-то непонятной причине моя мама не хочет, чтобы он встречался со своей подругой.

— Это как… — Он нахмурился, подыскивая нужные слова. — Это как с Бобби, да? Ты помнишь Бобби? Маленького мальчика, с которым ты играл после школы несколько лет назад?

Я кивнул, проглотив кусочек шоколада. Я помнил Бобби.

— Твоей маме не нравился Бобби, да? Она сказала, что ты должен играть с мальчиками, которые… больше похожи на тебя. — Уже тогда я знал, что «больше похожи на тебя» — это не значит общительный, спортивный или умный. Это означало, что Бобби не из обеспеченной семьи. Его родители не ездили на «Астон Мартине», и мама считала, что, если ее сын проводит время с ребенком из семьи среднего класса, это значит, что я стану бедным по ассоциации.

— Значит, у Вероники нет хорошей работы? Поэтому она не нравится маме?

— Ну, не то чтобы маме не нравилась конкретно Вероника. Она с ней никогда не встречалась…

— Тогда откуда ты знаешь, что она ей не нравится?

— Потому что твоя мама — злобная, холодная сука, Пакс. Ей никто не нравится. — Он покраснел от стыда и гнева, идеально сочетающихся друг с другом. Вена на его виске пульсировала, как поршень под кожей. Он немного успокоился, а затем сказал: — Твоя мать все время портит тебе веселье, не так ли? Она берет все, что должно быть замечательным, и разрушает это. Вот что она сделает, если узнает, что мы на этой неделе общались с Вероникой, ясно? Так что мы не можем ей ничего об этом рассказать. И должны держать это в секрете, только между нами. — Он наклонился вперед, вынимая вторую ложку из горы мороженого и зачерпывая на нее немного неоново-зеленого молочного крема. Заговорщически понизив голос, он сказал: — Послушай. Я знаю, ты уже давно хотел одну из тех новых игровых приставок. Но она ведь не позволяет тебе получить ее?

Мгновенно разочарование всколыхнулось в моей груди.

— Нет.

— А у всех остальных есть такие, да? У всех твоих друзей в школе?

Я кивнул.

— Ну, это просто несправедливо, правда? Неправильно, что у всех есть приставки, а у тебя нет?

Несправедливость происходящего впилась в меня когтями.

— Итак… — Отец подтолкнул мою ложку своей, и большая порция мороженого с брызгами упала на стол между нами. — Как насчет этого. Сегодня днем я куплю тебе одну из этих приставок. И пару игр. И ты будешь играть на ней всю неделю, когда захочешь. А я всю неделю буду общаться с Вероникой, и нам не придется беспокоиться о том, что твоя мама испортит нам веселье. Как тебе такой план?

Я на секунду задумался.

— Но как быть, когда мы вернемся домой? Смогу ли я взять приставку с собой?

Отец покачал головой.

— Не домой, нет. Но я могу взять ее в свой офис. Бывает, что я хочу пообщаться с Вероникой после работы. Мы можем сказать твоей маме, что собираемся вместе играть в футбол в парке или что-то в этом роде, и она, наверное, поверит. Ты сможешь посидеть у меня в кабинете и поиграть в свои игры на большом экране, который я иногда использую для презентаций. Ты знаешь, о каком я говорю?

— Да.

— Это огромный экран. Уверен, твои игры будут выглядеть на нем потрясающе, верно?

— Ага. — У меня мозги застыли от мороженого..

— И я мог бы пойти поужинать и, может быть, провести час или два с Вероникой, а потом мы могли бы пойти домой и рассказать маме, как весело провели время в парке. Это будет наш секрет. Ты бы хотел это сделать? Тогда мы оба получим то, что хотим.