Алые паруса (Ликвидатор - 1)
Шрифт:
– Ты помнишь, что говорил Варгуз?
– страшно зашипел Мыловар.
– Видно, Воробей уже запел. А мы - без пушек и перьев: Варгуз не велел с собой в дорогу брать.
– Не бзди, - философски заметил Картуз.
– Лучше посмотри на свою харю в зеркало. Дамочка как тебя узрела, тут же и произвела обмен жилплощадью.
Но на самом деле Картуз волновался не меньше напарника. Что-то ему в этих молодых парнях показалось подозрительно знакомым, где-то он уже видел такие обходительные манеры. Несмотря на запрет Варгуза, Картуз взял-таки с собой ствол, который лежал на дне саквояжа. Не пора ли его доставать?
Но
"Опера так не действуют, - успокоился Картуз, - им финансы не позволяют".
Завязался неспешный разговор, плавно перешедший в спокойный сон.
Под утро Картуза разбудил грубый окрик:
– Документы!
Урка с трудом протер глаза. Перед ним стояли ментовский капитан и автоматчик.
Голова отчего-то жутко трещала. Паспорта и бумажника в карманах не оказалось. "Наверное, в саквояже".
– И багаж к досмотру!
– продолжал командовать капитан.
"Там же ствол!" - ужаснулся Картуз и хмуро огрызнулся:
– Не имеете права!
– А ты сам, дорогой, покажешь, а то в отделение загремишь.
Положение сразу стало безвыходным. Шмон, конечно, будет беспощадным. Ствол обязательно найдут. И Картуз на ровном месте попадет под статью. А пушечкой под дулом автомата воспользоваться вряд ли удастся.
Тем не менее делать нечего - он полез на верхнюю полку за багажом. И не поверил своим глазам: его саквояж, как, впрочем, и чемодан Мыловара, исчез!
"Так вот кто были эти ребята, - усмехнулся Картуз, - поездные воришки, линейщики!" Вот почему такими знакомыми показались их манеры - видел он подобных ловкачей на зоне.
Но сейчас эти парни их выручили. Ничего не скажешь.
Ксения
12 августа, суббота: утро
– Мы могли бы похоронить его на Новодевичьем!
– позвонил Ксении бывший заместитель Бабурина, а ныне исполняющий обязанности президента "Стройинвестбанка" Леонид Юзефович.
– О чем ты, Леня? Похороны уже сегодня на Кунцевском, - устало отозвалась вдова.
– Ну и что? Все можно быстро переиграть.
– Ничего переигрывать не надо. Все уже решено.
– Между прочим, ты не волнуйся, Ксения, все расходы на ритуал оплатит банк. Я, кстати, за тобой заеду.
– Что ж, заезжай.
Через час суперновая седьмая модель БМВ Азона стояла под окнами дома Ксении.
С юго-запада, через улицу Луначарского, они быстро домчались до Кунцева. Юзефович невольно заглядывался на попутчицу - той очень шел черный цвет. А Ксения в черном была вся - платок, жакет, юбка, колготки, туфли.
Народу собралось немало. И все, конечно, подходили к вдове, выражая соболезнования.
Исключение составил Альберт Ардов, ранее обеспечивавший юридическое прикрытие финансовых операций Бориса Бабурина.
– Ксения, ты сегодня особенно прекрасна.
И трудно было сказать, что в этих словах преобладало - наглость или восхищение.
Как на грех полил дождь. Тяжеленный, за сто двадцать тысяч рубчиков гроб катили на неуклюжей тележке под уклон по размокшей грунтовке, и весь этот катафалк болтался из стороны в сторону, давя ноги сопровождавшим процессию.
Наконец гробовщики достигли цели, но тут вдруг выяснилось, что стандартная
могила оказалась узковата. Ребята с лопатами принялись поправлять дело.Ксения жестом подозвала Ардова к себе.
– Альберт, ты все-таки адвокат. Подскажи, каким образом мне побыстрее вступить в права наследства.
И Ардов понял, что настал его час.
Дело в том, что ещё три года назад, зная о полном разладе в семье Бабуриных, он предложил Ксении, к которой был совсем неравнодушен, руку и сердце, понимая - Бимбер возражать не будет. И неожиданно получил от женщины решительный отказ. Сам он был человек видный, относительно молодой и при деньгах. Поэтому такой прокол просто потряс его. Он решил, что без постороннего мужчины тут не обошлось, и принялся самостоятельно следить за Ксенией. И ведь накрыл-таки её с Варгузом!
То, что она предпочла пожилого уголовника ему, крупному бизнесмену во цвете лет, до глубины души возмутило юриста. Альберт затаил против Ксении просто-таки лютую злобу. Он как-то намекнул Бимберу об особых отношениях его жены с Варгузом, но никакого видимого эффекта это не дало.
Но сейчас пришло время отыграться! Он столько этой бабе лапши на уши навешает - век стряхивать её будет!
– А завещание покойного не найдено?
– с тайной надеждой спросил Ардов.
– Пока нет. А что, это имеет какое-то принципиальное значение?
– Видишь ли, милочка, в нашей стране не действует всеевропейский кодекс Наполеона. Поэтому прямые наследники, например жена и дочь, не могут автоматически претендовать на все наследство покойного. Ты же знаешь, Ксюша, какую жизнь вел Борис. Сколько у него было, скажем так, подруг. Наверняка кому-то из них он отписал немалую часть своего состояния. Кроме того, могут оказаться незаконнорожденные дети, а ведь они тоже имеют право на часть наследства. Ко всему прочему Борис часто ездил за границу. Очень возможно, он тайно принял иноземное гражданство. А в чужой стране - чужие законы. И там умеют лапу накладывать на чужую собственность. И еще. Идет следствие. Возможно, в банке твоего покойного мужа найдут серьезные нарушения. И тогда вообще - полная конфискация имущества.
Ксения сердцем чувствовала, что адвокат нагло лжет или по крайней мере сильно преувеличивает возможные для неё неприятности. Но все-таки его эмоциональная речь произвела на женщину очень серьезное впечатление. А вдруг и вправду она с девятилетней девочкой на руках в один момент останется без копейки?
Ксения уже была в банке "Интеркредит" и знала о хранящихся там миллионах - скорее всего, Варгуза. Но, нарушив наказ Бимбера, умолчала о них, ничего пока не сказала старому вору. Так сказать Варгузу или не сказать? Речь Ардова определенно склоняла её ко второму варианту.
Между тем траурный митинг заканчивался. У края могилы стоял Ардов, и Ксения услышала его последние слова:
– И пусть земля будет пухом нашему дорогому Борису. И пусть горит она под ногами его убийцы!
Антон
12 августа, суббота: утро, день
Кашин облился из ведра холодной водой, взъерошил свои густые, цвета спелой пшеницы волосы. Подошел к турнику. Пятнадцать раз подтянулся. Сделал десять выходов силой и столько же подъемов переворотом. Потом сел на мотоцикл, позаимствованный позавчера у Зяблика, завел его, разогнался и, отпустив руль, стал палить по мишеням из двух пистолетов.