Алые Розы

— Са-а-аш, ну прости ты меня… кроме того, у тебя есть Вика. — Произношу её имя и осекаюсь. — А у меня никого нет. Никого, одна я. Одна на всём белом свете. Боже, как же мне не хватает сейчас любви!

— Я поговорю с ней, — как-то неуверенно отвечает Сашка.

— Спасибо, Сашенька, — говорю я и понимаю, что стою тут и рыдаю. И ничем не могу остановить слёзы. — Прости, но меня сейчас друзья ждут.

— Да ничего страшного, всё нормально.

— И прости, что не смогла стать твоей единственной…

— Я прощаю тебя, звёздочка моя.

— Ты вспомнил нашу с тобой песню? — сквозь слёзы улыбаюсь я, а он напевает…

— «Поздно мы с тобо-ой поняли, что вдвоём вдвойне веселей, даже проплывать по небу, а не то что жить на земле-е…»

— Ну хватит, хватит, — улыбаюсь я. — Мне ещё слёзы вытирать.

— Давай, Юлечка, иди к своим друзьям. Пока. — И не кладёт трубку.

— Пока.

— Прощай. — Как-то слишком фатально это звучит.

— Прощай. — И зачем я всё повторяю? Что, у меня своих слов нет?

— Знаешь, кто бы что ни говорил, а для меня ты навсегда останешься моей Юлечкой. Люблю тебя!

— И я тоже тебя люблю. — А про себя добавляю: «Я вас обоих люблю… пожалуйста, Вика, позволь мне вернуться. Ну позволь, пожалуйста! Зачем три юных сердца должны страдать? Я буду хорошо себя вести, обещаю, я буду хорошей девочкой!». Я уже рыдаю и не могу остановиться. Довела себя до слёз, ещё и в людном месте. И о чём я только думала?

Кладу трубку, оборачиваюсь. Передо мной стоит Катька, она всё слышала, весь разговор. Мучительно вспоминаю, не ляпнула ли я чего-то лишнего.

— Кто это был? — спрашивает она. — Сашка?

— Может быть, — уклончиво отвечаю я, достаю зеркальце и начинаю подкрашиваться.

— Юль, посмотри мне в глаза. — Она хватает меня за плечи и крепко сжимает. Мне больно.

Я смотрю ей в глаза и вновь начина плакать.

— Кать, оставь меня. Ну, оставьте меня все в покое! — всхлипываю я.

— Он что, бросил тебя? — безапелляционно заявляет Катька. — Не надо, не говори ничего. — Она обнимает меня и прижимает к себе. А я реву, всхлипываю и не могу остановиться.

— Всё не так, как ты думаешь, — пытаюсь ей что-то объяснить.

Катька вновь смотрит в мои заплаканные глаза:

— Он тебе изменил? — А я рыдаю и ничего не могу с собой поделать. Боже, какая же я дура! Мне не надо было сюда приходить. Не надо было общаться с друзьями. Сидела бы дома и тихо рыдала в подушку, ничего бы этого не случилось

— Мы расстались, — шепчу я… — Я сама виновата, Сашка тут ни при чём.

К нам подходит Димка. Только его здесь не хватало! Я пытаюсь быстро скрыть слёзы, но не получается. Димка ничего не говорит. Он обнимает нас вдвоём и молча гладит меня по волосам:

— Тише, тише, Юлечка, — говорит он. — Поплачь, тебе легче станет.

— Она не хочет ничего рассказывать, — говорит Катька. Она отличная подруга.

— Пожалуйста, — всхлипываю я. — Ничего… Никому… Умоляю.

— Хорошо, хорошо, как скажешь, — говорит Катька, но Димка молчит. Интересно, что у него на уме? Правда, мне некогда думать, у меня сейчас самой так тяжело на душе, так тяжело!

— Я хочу домой, — говорю.

— Мы проводим…

— Нет, я хочу одна пройтись.

— Мы не оставим тебя одну, — твёрдо говорит Димка. Никогда его таким не видела. Настоящий мужик! Мне так и хочется прижаться к его груди и попросить зашиты. Что за средневековые рефлексы! Я хотела сказать «первобытные», но почему-то получилось «средневековые». В моей голове столько мусора, нужно будет попрактиковать это упражнение с карандашами и ручками.

— Спасибо, спасибо… — шепчу я. Достаю зеркальце и начинаю краситься. Чёрт, тушь потекла!

— В туалет вы меня, надеюсь, отпустите? — сквозь слёзы улыбаюсь я.

— Конечно, — улыбается Димка в ответ.

— Пошли, провожу, — Катька берёт меня под руку, и мы заходим в женский туалет. Мне нужно накраситься. Даже по сравнению с другими девчонками крашусь я целую кучу времени, вывожу тон кожи, чтобы, не дай Бог, не выглядеть естественной. Не люблю ничего естественного, люблю всё искусственное, фальшивое. Наверное, это потому, что я и сама насквозь лживая и фальшива. Но ничего не могу с собой поделать. Ничего!

Вновь подрисовываю ресницы, вывожу тоналкой цвет лица. Мне нужно выглядеть свеженькой. Жаль только, глаза красные. Закапываю их. У меня всегда с собой капли, чтобы не было видно, что я после бессонной ночи. У меня раньше была бессонница, тогда я и стала везде с собой таскать эти капли. А сейчас привыкла. Два раза капаешь в уголки глаз, и красной сеточки на белках как не бывало.

— Ну что, идём? — спрашивает Катюха.

— Одну секунду. — Удлиняю ресницы тушью. Подвожу уголки губ, стараюсь сделать их мокрыми на вид. И всё для того чтобы угодить парням. Пускай каждый смотрит на меня и представляет, как целует эти губы, ну, или вставляет в них член — это уже от степени испорченности. А я-то сама хороша, только подыгрываю их больным фантазиям! А почему больным-то, собственно? Это здоровые фантазии. А вот мои мечты о кунилингусе, о том, чтобы лизать другим девушкам, — вот это уже попахивает.

Но стоит мне открыть порнуху, и там каждая вторая девочка лижет. И никто не стесняется, никто не брезгует. Все такие возбуждённые. Может, мне сниматься в порнухе? Буду лизать красоткам за деньги. А почему бы и нет?

— Идём? — вновь торопит меня Катька.

— Пошли, — улыбаюсь я, а глазки сияют так, как будто я и не плакала.

+++

Дома мне удаётся кое-как успокоиться. Дома и стены помогают. Я даже на какое-то время забываю, почему плакала, и кажется, что всё в моей жизни налаживается, что я сдала экзамен. А любовь… ну и чёрт с ней, той любовью! Зато у меня есть друзья.

Катька и Димка меня до самого дома провожали, поддерживали, шутили, смеялись, пытались хоть как-то меня развеять. Никогда их такими не видела, обычно это угрюмая парочка — заучка и ботаник, а я рядом — Юлька-колокольчик. Хотя Димка не особо и ботаник, он, вроде, боксом занимался и тяжести тягал. Он, скорее, интроверт, такой замкнутый в себе парень. Никогда не скажешь что у него на уме.

Ой, скорее бы он уже разлюбил меня и влюбился в Катьку! Какая же они красивая пара! А я их счастью мешаю. Вспоминаю фильм «Эффект бабочки», там главный герой всем мешал, никому нормально жить не давал, а оказалось, что он и не должен был рождаться. Может, это и я такая, может, это я никогда не должна была рождаться. Вика бы встретила Сашку, а Катька была бы с Димкой, и они могли бы дружить вчетвером. Ах, если бы меня не было на этом свете!

Но я была, и Сашка сначала меня встретил, влюбился и мы с ним переспали. Короче, я испортила его и уже «попользованным» передала Вике. А Димка… ну я хоть его не пользовала. Фу-у-у, какие мерзости у меня в голове, нужно трюк повторить с карандашом! А может, порнушку посмотреть? Ага, порнушку! Я теперь её сутками смотрю, да и раньше не то чтобы редко это делала. Я же говорю, что помешалась на сексе. Хотя секс — это последнее, что мне сейчас нужно.

Мне нужна она, нужна Вика! Хочу быть с ней рядом, держать её за руку. И не обязательно, чтобы она мне лизала или дрочила. Просто пусть будет рядом. Это так странно, когда тебе просто нужен какой-то человек, и ничего другого! Хочу смотреть на неё и молчать. Вспоминаю, как мы учили с ней уроки, и в моё сердце вонзается ржавое лезвие боли. Не хочу без неё жить!