Алый флаг Аквилонии Спасите наши души

Наша нынешняя жизнь, такая насыщенная и интересная, совершенно не оставляет времени, чтобы скучать и предаваться раздумьям. Каждый день несет какие-то сюрпризы. То, что я отправляюсь в плавание, повергло меня в такой восторг, что я и присесть не могла от радостного возбуждения, и постоянно обсуждала с подружками будущее путешествие. Сбудется моя мечта! О, этот вольный ветер... И наш корабль под парусом... Отдать швартовы, право руля, лево руля, полный вперед! Как романтично! Как чудесно и восхитительно! И, главное, мне предстояло быть не просто пассажиркой на этом корабле - нет, я отправлялась выполнять важную миссию, впрочем, как и все остальные. Это необыкновенное чувство - ощущать свою важность и нужность, действуя на благо нашего общества, ставшего моей новой родиной. Здесь, в этом обществе, вообще нет ни «пассажиров», ни «туристов». Каждый является важной и значимой частью, каждый занимается тем, что умеет и к чему лежит его душа. И мне это очень нравится. Здесь я не встречала «потерянных людей», мечущихся «в поиске себя» (а на самом деле маскирующими этими поисками свою лень и никчемность). Здесь все люди какие-то настоящие. Ну, то есть можно быть уверенной: какой человек снаружи, такой он и внутри. Там, в другом мире, трудно было разглядеть в людях их внутреннюю суть. Там было много лжи и притворства... А ведь я об этом и не задумывалась, пока не попала сюда, в Каменный век... И теперь... теперь я счастлива. И ничего не могу с этим поделать - я счастлива, хоть моя жизнь и изменилась так бесповоротно. Я многое утратила, но и многое приобрела. Мне кажется, что за эти три с половиной месяца я повзрослела года на два... И однажды, задав себе вопрос: «А вернулась ли бы я назад, если бы мне вдруг это предложили?», я поняла, что затрудняюсь с ответом. Что было уже само по себе очень красноречиво...

Итак, вот оно, воплощение моей давней мечты: я на корабле. Мы плывем, по местным понятиям, на самый край света - там, в устье реки Дарданеллы, нас ждут очередные товарищи по несчастью, попаданцы-пропадан-цы. Эти люди желают присоединиться к Аквилонии, чтобы вместе отражать опасности этого мира.

Я стою на палубе, и ветер-шалунишка играет моей непослушной челкой, которая выбилась из прически... Да-да, мне пришлось собрать свою копну в конский хвост. Оказывается, очень неудобно ходить на ветру с распущенными волосами: они постоянно залепляют глаза и лохматятся. Я посмеялась про себя, отметив, что мыслила какими-то журнальными картинками.

Наше путешествие длится уже девять дней. Первые три дня мы с девчонками-медсестрами все дни проводили на палубе, потому что все тут нам было интересно. Команда корабля - это в основном девчонки-волчицы и полуафриканки, старше нас на два-три года, но есть и нашего возраста. Мужчина там только один, это командир корабля синьор Дамиано, и все слушаются его беспрекословно - у нас в школе никогда так не слушались учителей. Все они преисполнены гордостью от осознания важности своей задачи. Вечерами с теми из них, кто не на вахте, мы плотно общаемся, и они на вполне понятном русском языке рассказывают нам о своей прошлой жизни. Еще мы довольно близко познакомились с француженкой мадам Ванессой - старшей женой доктора Блохина, которая взялась опекать нас на правах более взрослой и опытной подруги. Она, как и мы, прибыла из цивилизованных времен, и в Аквилонии живет уже полтора года. Интересно слушать ее рассказы о том, с чего пошел тот или иной обычай...

Вообще, если дело не касается вопросов службы, атмосфера на корабле довольно дружеская и непринужденная. Иногда наши разговоры приобретают характер философских рассуждений... Местные девушки очень умны и любознательны, и родись они в цивилизованные времена, наверняка были бы круглыми отличницами. Все это для меня очень интересно, здорово и крайне познавательно. Правда, мы с девчонками еще немного дичимся и стесняемся, но мадам Ванесса говорит, что это скоро пройдет.

А в какой-то момент у меня возникло чувство, что подобное когда-то уже происходило со мной... этакое дежавю... И потом я поняла, откуда это ощущение: то, как мы проводили время, было похоже на эпизоды из старых фильмов, которые так нравились моей маме. В фильмах про Советский Союз - про то время, когда люди были друг другу братья, когда они не искали богатства и славы, и находили удовольствие в незатейливых развлечениях. Они ходили в походы... Они пели песни под гитару у костра... Они запросто знакомились на улице... Там, в ТОЙ жизни, эти фильмы казались мне наивными, а герои - слишком простодушными. Мне думалось, что такие люди не прижились бы в двадцать первом веке. Хотя они были очень симпатичными. Да и все, что их окружало, выглядело таким радостно-безмятежным, что порой мне даже хотелось оказаться в тех временах.

Рядом с нами, в соседнем помещении, живут четверо мужчин. Это летчики с того самолета, который занесло сюда чуть позже нашего. Трое из них довольно взрослые, за тридцатник, и лишь одному, по имени Геннадий, на вид лет двадцать пять. С нами они вели себя дружелюбно, но сдержанно - очевидно, мы в их глазах были еще детьми, которые в куколки играют. И нас это, по правде говоря, немного задевало. Впрочем, никто из нас не признался бы в этом. «Фи, да они же мне все в папы годятся, кроме Гены!», - сказала бы любая из моих подруг, стоило бы ей только намекнуть на что-то такое... Но тут такой аргумент не работает. Мы уже успели убедиться, что в Аквилонии царят совершенно другие стандарты, нежели в нашем мире, и возраст мужчины здесь никакой особой роли не играет.

Кроме того, и мужчины здесь какие-то особенные. Это не уставшие и замотанные жизнью дядьки, и не скучные зануды, в которых превращается к сорока годам большинство представителей сильного пола в нашем мире. Мужчины Аквилонии подтянуты, достаточно культурны, суровы когда надо, и добродушны во всех остальных случаях. Каждый из них - воин в своем роде, и вкладывает всю свою энергию и все свои таланты в развитие нашего общества и защиту его от посягательств извне. Все они горят одной идеей, все занимаются общим делом. Ежедневный труд, хорошая еда, свежий воздух без заводских выбросов способствуют тому, что они сохраняют хорошую физическую форму и моложавый вид... Так что лично я решила, что не буду придавать значения возрасту своего избранника.

Наши соседи-летчики - все бравые мужчины. Романтический ореол их профессии придавал им дополнительной привлекательности. И один из них как-то незаметно засел у меня в голове, и, как я ни гнала его оттуда, он не уходил.

Я его сразу отметила среди остальных из-за необычной внешности: светлые волосы и карие глаза... Редкое сочетание. Причем глаза его не просто карие: в них таится какой-то свет, так что трудно отвести от них взгляд. При этом он выглядит довольно молодо, лет на тридцать, хотя я знаю, что ему больше. У него крупный нос, большой лоб... Он не мог бы считаться классическим красавцем, но все же он, несомненно, привлекателен. Даже одежда не может скрыть, какие красивые, мускулистые у него руки, какие широкие плечи... Он подстрижен «под площадку», и ему очень идет эта стрижка.

Мы с ним часто сталкивались, и всякий раз он улыбался мне. А улыбка у него удивительная: уголки губ поднимаются вверх, а глаза вспыхивают ворохом лучей. Такая немного застенчивая, милая улыбка, как у робкого старшеклассника... И я вдруг стала ловить себя на том, что меня радуют встречи с этим человеком. Иногда он даже спрашивает, как у нас настроение, не устали ли мы путешествовать... То есть всегда, обращаясь ко мне, он спрашивает о нас о всех - девочках-медсестричках.

Да, нам, девчонкам, хотелось бы романтических ухаживаний, флирта, мужского внимания... В нашем мире у нас не было недостатка в общении с молодыми людьми. И здесь нам, по правде говоря, этого не хватало... Тем более когда вокруг бушует весна, и дивный первозданный мир ошеломляет красочными пейзажами, и ветер раздувает паруса над головой, и широкая гладь моря блестит и играет солнечными бликами...

Я любила иногда постоять в одиночестве на шкафуте, наблюдая за морем и проплывающими мимо берегами. Это занятие умиротворяет меня, настраивает на философски-поэтический лад. В такие моменты мне кажется, что я общаюсь со Вселенной. Какие-то стихотворные строчки возникают у меня в голове, и тут же испаряются, не успев запечатлеться памятью. Для меня это стало изысканным удовольствием - стоять вот так, отпустив свой очарованный разум лениво бродить среди звезд, нырять в эти зыбкие воды, уноситься к другим берегам...

Но однажды я осознала, что стою там еще с одной целью - увидеть Его. Кареглазого летчика по имени Александр. Осознала - и испугалась. Только влюбиться мне не хватало! Но как я ни смеялась сама над собой, как ни запрещала думать о нем, ничегошеньки-то у меня не вышло. Он мне нравился. Меня влекло к нему... Мне хотелось узнать его получше, услышать от него не пару вежливых фраз, а что-нибудь, обращенное именно ко мне... Мое сердчишко начинало трепетать, когда я думала о нем.

И наконец я решилась сама проявить инициативу. Я еще не знала, как я это сделаю - мне не приходилось прежде иметь дела со взрослыми мужчинами. С ровесниками было легко, и у меня В ТОЙ ЖИЗНИ даже были мальчики-поклонники, которых я не принимала всерьез. Но тут надо было действовать совершенно иначе... Действуя неосторожно, мужчину очень легко было спугнуть - я же несовершеннолетняя, а тут отношение к этому, пусть и немного иное, чем ТАМ, но тоже строгое... Всякие встречи под луной, охи и ахи тут подразумевают неизбежный «замуж». Александр в ближайшее время станет в нашем обществе всего на одну ступень ниже Сергея Петровича и Андрея Викторовича, и не хотелось бы, чтобы он принял меня за одну из расчетливых охотниц за статусными женихами. Одно необдуманное движение - и предмет моего сердца будет обходить меня за три километра, хотя на корабле это несколько затруднительно...

Ну что ж, оставалось надеяться, что все получится. Ведь просто общаться никто не запрещает...

– Оль, - обратилась я сегодня после завтрака к одной из своих товарок, - у тебя вроде было зеркальце... Дай, пожалуйста.

Все девчонки, как по команде, обернулись в мою сторону.

– Что, прыщик выскочил?
– с ехидцей спросила башкирка Диана - та самая, которая хотела сразу записаться в ополчение.

– Да она, наверное, влюбилась!
– хохотнула Валька, и после этих ее слов в глазах всех остальных девочек зажегся острый интерес.
– И кто этот счастливец? Уж не Гену ли штурмана ты собралась охмурять?