Алый глаз ворона

— Точно так же, как в Гаару — Ичиби?

— Саске, ну ты что, совсем идиот? Йондайме круче идиотов из Суны, моя печать гораздо лучше! Хвостатый придурок пытается мне пудрить мозги, только когда я использую его чакру! Да и то, я использовал всего два раза! А Гааре ублюдочный енот полощет мозги постоянно! Дедуля сказал, что Гаара именно из-за этого такой чокнутый. Извращенец что-то там обследует, поставил какую-то штуку из пяти чего-то там, чтобы Гаара мог, наконец, поспать.

— Кстати, Джирайя-сама — мастер фуиндзюцу. Может он согласится дать тебе пару уроков?

— Но он же извращенец!

— Очень сильный извращенец. Именно он запечатал мёртвых Хокаге!

— Ну, не знаю! Если бы дедуля с Обезьяной-сама их не задержали, ничего у извращенца бы не вышло!

— Ладно, ты говоришь, что у Гаары плохая печать. А что насчёт Фуу? Она лучше ладит с Нанаби, получается, в Такигакуре мастера лучше Йондайме?

Саске до сих пор не мог прийти в себя после открытия, что милая приветливая Фуу — обладатель огромного чудовища, в семь раз сильнее монстра, в которого превратился Гаара.

— Неа! Саске, ну ты точно идиот! Как ты мог подумать, что эти слабаки могут быть круче да хотя бы Ируки-сенсея? Не то, что Йондайме!

— Не называй Саске-куна идиотом, идиот! — раздался рёв Сакуры, и Наруто полетел кувырком.

Узумаки встал, отряхнулся, подобрал разбросанный мусор и как ни в чём не бывало продолжил.

— Йондайме круче! Просто Фуу достался хороший биджу, не то, что этот идиотский комок шерсти!

— Эй, только благодаря ему у тебя такие запасы чакры! — подначил Саске.

— Неа! Скрытый Извращенец-сенсей сказал, что куча моей чакры уходит на поддержку печати, а в награду Кьюби ломает мне контроль! Только недавно я сумел сделать обычного Буншин, которого может делать каждый сопляк в Академии! Хочешь, покажу, какие у меня клёвые клоны? Теперь они не выглядят дохляками!

О чакре и контроле Наруто Саске слышал раз восемь, и у него было чувство, что Узумаки сильно привирает. К сожалению, попытка узнать правду, активировав Шаринган, провалилась — Наруто обиделся и перестал с ним разговаривать. Правда длилось это минуты две, пока его снова не прорвало.

— Я сто раз видел твоих клонов, идиот! — фыркнул Саске. — Лучше расскажи про биджу!

— Мне не нравится говорить о Кьюби! Из-за него меня все ненавидят!

Саске вздохнул.

— А точно из-за Кьюби?

— Конечно! Именно из-за него меня все игнорируют и не верят, что я стану Хокаге!

— А может дело не в Лисе? Я тебя недолюбливаю, хотя узнал о нём только вчера.

— Это потому, что ты — засранец! К тому же, если не из-за Кьюби, то из-за чего?

— Слушай Наруто, я слышал, что какой-то идиот осквернил портреты Хокаге, дорисовал им сопли и расписал обидными надписями! Не пожалел даже Хирузена-сама и Йондайме!

— Серьёзно? Кто это?

— Говорят, он очень хороший парень!

— Хороший? Как может быть хорошим такой подлец? Эх, если бы я его встретил, я бы ему наподдал! Откуда он? Из Песка? Из Звука? Может идиоты из Травы решили отомстить за Карин-чан?

— Говорят, он из Конохи! А ещё я слышал, что он хочет стать Хокаге!

— Да не может быть! Во-первых, Хокаге стану я! А во-вторых, стоит мне найти этого придурка, я ему наподдам так, что он долетит до Страны Нужников! Стой! Это случайно не Конохамару? Он тоже хочет шляпу дедули!

Саске украдкой усмехнулся, а Сакура сдержаться не смогла. Её лицо покраснело, и она прыснула воздухом, стараясь не рассмеяться во весь голос.

— Сакура-чан, тебе плохо? Может тебя отвести в госпиталь?

— Всё нормально, Наруто, это просто пыль попала в горло. Ты продолжай!

— Нет, это не Конохамару, — уточнил Саске.

— Тогда кто?

— Он ещё называет себя самым непредсказуемым ниндзя Конохи!

— Вот ублюдок! Самый непредсказуемый ниндзя Конохи — это я! Саске, рассказывай, кто этот засранец?

— Говорят, что он блондин с голубыми глазами, — вмешалась в разговор Сакура.

— Отлично! Таких людей в Конохе мало, я его мигом найду!

Сакура задумчиво дотронулась пальцем до губы:

— Раньше он носил оранжевое, а теперь носит зелёный костюм!

— Вот сволочь! Мало того, что носит мои любимые цвета, так ещё и осквернил портрет Йондайме! И после этого он ещё надеется стать Хокаге? Как его зовут? Если я его найду, то наваляю так, что он…

— Его фамилия Узумаки.

— Почти как у меня! Только у меня круче! А имя?

— Его зовут Наруто!

— И имя тоже… Стоп, Узумаки Наруто? Это… Это вы что, про меня?

Сакура не смогла больше сдерживаться и громко рассмеялась. Не удержался и Саске, он фыркнул и спросил:

— Как думаешь, за что тебя ненавидит деревня — за Кьюби, или за то, что ты всё время вёл себя как идиот и постоянно обрисовывал заборы и монумент Хокаге?

— Неа! Во всём виноват комок шерсти! — упрямо мотнул головой Узумаки.

— Наруто, а ты ничего не забыл? — спросила Сакура.

— Что?

— Ты обещал наподдать тому идиоту, что покрасил Монумент! Говорят, что Наруто Узумаки никогда не нарушает обещаний!

— К тому же, если кто в Конохе и может надрать задницу самому себе — так это именно ты, — добавил Саске.

Длинная череда D-ранговых миссий обещала стать не такой уж и скучной.

* * *

Саске не очень любил госпитали. Не то, чтобы он был частым посетителем, но сама атмосфера его угнетала, напоминала о том времени, когда он лишился всего — клана, родителей и брата. Он бы с радостью позволил Наруто ходить туда одному, но это был бы лишь тактический выигрыш, а с точки зрения стратегии — в корне неверным решением. К тому же ему было искренне жаль Хаку, причём сожалел он вовсе не по потере ценного орудия. Она пожертвовала собой, чтобы спасти их обоих, и не оценить подобный поступок смог бы только идиот.

Саске даже пришлось пойти на жертвы, он сопровождал Наруто в цветочный магазин Яманака. Пусть обстановка была напряжённой, и Сакура прожигала Ино злым взглядом, та всего лишь приветливо поздоровалась с Саске и похлопала ему ресницами, но основное внимание сосредоточила на Наруто. Ну а потом она была занята пребыванием в беспросветном ужасе — тот монстроподобный букет, что Наруто собрал для Хаку, оказался кощунственным надругательством над всеми законами икебаны, а если сделать перевод с языка цветов в человеческую речь, то вышло бы что-то похожее на разговор рабочих Тадзуны-сана, когда один из них опрокинул на другого тачку с цементом.