Алый лев

— Ложкой дегтя в его бочке меда является только то, что ему не удалось захватить вместе с ними самого де Броза, — задумчиво добавил Болдвин, — но он может на это надеяться, чего нельзя сказать о де Брозе, которому надеяться не на что.

Слуга пришел за подушкой и бросил в сторону Вильгельма подозрительный взгляд, как будто обвиняя его в том, что это он вытянул нитку из такой искусной вышивки.

— Я, по крайней мере, уверен, что он добровольно королю не сдастся.

Вильгельм поднялся на ноги. Де Броз до сих пор клялся и божился в посланиях королю, что найдет деньги, чтобы оплатить долг, но все понимали, что он этого не сделает. Его долги казне составляли сумму, превышающую годовой доход всей Англии.

— Что же он тогда предпримет?

Вильгельм пожал плечами:

— А что бы ты сделал на его месте?

Уголки губ Болдвина поползли вниз:

— Направился бы во Францию, продал бы свой меч, рассказал бы все, что мне известно.

— Точно. А потом французы набросятся на нас, точно гнев Господень, не говоря уже о реакции Папы.

Болдвин уныло взглянул на него.

— Ничего удивительного, что ты предпочел остаться в Ирландии с женой, чтобы спокойно растить детей. Здесь у короля дел не осталось, так что вернется он не скоро.

Вильгельм воспринял замечание Болдвина со скептической гримасой:

— Я буду наслаждаться миром столько, сколько возможно. И буду молиться, чтобы он продлился как можно дольше. Мой капеллан говорит, что чудеса все еще иногда случаются.

Уголок конюшни в Мальборо стал ареной петушиного боя. Радужный петух младшего командира сражался с потрепанным, но непобежденным черным горлопаном повара, названным Ролло в честь герцога Нормандского. Вилли, имея возможность потратить лишний пенс, как ему вздумается, поставил на дерзкого Ролло, решив, что хитрость и желание жить могут быть не слабее заносчивости и надменности соперника.

Бой был яростным: выдранные перья разлетелись по всему двору и пятна крови, похожие на пыльные драгоценные камни, усыпали землю. Повар унес радужного петуха, отрубил ему голову, ощипал и бросил в котел вариться. Черный горлопан с выдранными перьями, окровавленный, но победивший, отдыхал в углу кухни на подушке, набитой перьями предыдущих жертв, один его глаз был ясным, как капля дождя, а другой пустым, невидящим, молочно-белым опалом.

Позвякивая своим выигрышем, Вилли искал Ричарда и нашел его лежащим на койке в их комнате, которую они делили с другими оруженосцами. Он лежал на спине, подложив руки под голову и уставившись в потолок. Вилли редко видел своего бодрого, энергичного брата в таком созерцательном настроении, но решил, что он просто отдыхает, перед тем как вернуться к бурлящей жизни.

— Вот, — он кинул кошелек с деньгами на широкую грудь Ричарда. — Старина Ролло снова победил, а шантеклер отправился в суп. Возьми себе половину.

Ричард равнодушно взял кошелек, даже не взглянув на его содержимое.

— Что случилось?

Ричард перевернулся на живот и положил деньги на подушку.

— Мод де Броз и ее сын мертвы, — сказал он.

Вилли уставился на него:

— Что? Откуда ты знаешь?

— Я слышал, как король говорил с гонцом из Виндзора… Ты же знаешь, что Иоанн бросил их там в подземелье…

Вилли судорожно сглотнул.

— Да, знаю, — ответил он.

— Ну, в общем, он заморил их голодом. Гонец… сказал королю, что сын умер первым и… что у него на руке были следы укусов, там, где она… она… — Ричард подавил рвотный позыв. — Я тогда даже отодвинулся от занавески: не хотел, чтобы меня поймали за подслушиванием. Мне бы это ничего хорошего не принесло.

— Вот мерзость, — пробормотал Вилли, переполнившись отвращением. — Иоанн мерзок. Надеюсь, лорды поднимут против него восстание из-за этого.

— Я тебе еще не все рассказал.

— Я думал, ты отодвинулся? — глаза Вилли расширились от страха. — Это же не о Жане и не о Джордане, правда? Он же не заморил и их голодом, нет? Господи Боже!

Ричард покачал головой.

— Нет, — быстро ответил он. — Не то. Это не имеет никакого отношения к нашим людям. Я это слышал от прачки, а она это слышала, когда забирала грязное постельное белье короля. Вильгельм де Броз нашел прибежище во Франции и рассказал французам все, что знал о смерти принца Артура. Он сказал, что Иоанн напился, впал в ярость и убил Артура.

Напряженность Вилли спала.

— Ну, это старые сплетни, — сказал он, фыркнув; ему хотелось выглядеть мужественным и бесстрашным. — Об этом говорили еще до того, как мы стали заложниками.

Взяв кошелек с подушки брата он высыпал деньги и принялся делить их.

— Да, но де Броз никогда раньше открыто об этом не говорил. Если он рассказал Филипу все подробности, какие мог знать только свидетель, это дает Филипу право отвоевать у Иоанна Англию.

Вилли поднял голову от монет, перестал считать, и в его глазах зажглась искорка интереса.

— И, ты думаешь, это произойдет?

— Не знаю, может быть, — пожал плечами Ричард. — Если он придет, наш отец обязан будет последовать приказу короля и выступить против него. Ты же его знаешь, он до последнего будет верен своей клятве, что бы ни случилось.

Вилли поморщился:

— Будем надеяться, что он сможет быть ей верен, оставаясь в Ирландии.

— Скорее можно будет сварить одного из чирков святого Кольмана, — сказал Ричард, имея в виду ирландскую легенду о священных птицах, которые, если их убить и бросить в котел, всегда будут оставаться сырыми, сколько бы их ни варили. Он сгреб свою половину монет и, зажав их в кулаке, встал с постели и подошел к двери.

— Куда ты? — спросил Вилли.

— Хочу отдать это на пожертвования, чтобы помолились за душу Мод и ее сына, — ответил Ричард. Его лицо выражало жалость и недовольство. — По крайней мере, у какого-нибудь нищего будет еда, которой она была лишена.

Глава 31

Пемброук. Южный Уэльс, весна 1213 года

Вильгельм собирался объездить нового боевого коня, симпатичного четырехлетка с печеночно-каштановой шкурой, такой темной, что она блестела, как отполированный черный янтарь.

Изабель смотрела, как он кормит коня хлебной коркой с руки, потом крепко берется за поводья, ставит ногу в стремя и запрыгивает в седло. Стояла прекрасная сухая погода, и, похоже, старые раны больше не беспокоили его, как в зимние холода. Он, как всегда, выглядел так, будто они с лошадью были одним целым. Она пыталась не волноваться или, по крайней мере, не выдавать своего волнения. Он бы не сказал ей спасибо за опеку, когда он сам в отличной форме, чтоб справиться с ретивым молодым скакуном. Гилберт с Вальтером играли в оруженосцев своего отца. Гилберт держал копье Вильгельма, а Вальтер его шлем и новый щит, краска на котором была нетронутой, сверкающей, без единой царапинки или вмятинки.