Алый рассвет

Купив то, что было нужно, Елизавета уже направилась к выходу с рынка, как услышала у себя за спиной:

– Ну здравствуй, Лизонька! Скучала?

Обернувшись, Елизавета проговорила, чуть ли не рыча:

– Не смей меня так называть! Ты не моя семья!

– А ведь ты совсем недавно говорила мне совсем другое! Не ты ли мне поклялась быть верной?

– Это было до того, как с меня спали оковы твоих дьявольских чар! Ты меня очаровал, почти сделал своей женой и рабыней! Из-за тебя я стала чудовищем! Из-за тебя я убивала невинных! И ты ещё после всего произошедшего смеешь называть меня Лизонькой и любовью всей своей жизни? Да ты никогда никого не любил!

– Ошибаешься, Лизонька! Мои чувства к тебе искреннни и бесконечны.

– Должно быть, ты снова пытаешься одурачить меня. Смею заметить, ничего не выйдет. Настоятельно рекомендую тебе покинуть мои земли. В противном случае, я буду вынуждена сообщить охране о твоём появлении.

Уходя, Люциус бормотал:

– Я ещё вернусь! Обещаю.

Глава 6

Идея заняться своим делом Елизавету давно прельщала. Но вот занятие, которое по-настоящему её бы затянуло, найти было очень непросто. Были попытки заняться живописью. Однако рисовать Елизавета не умела, от слова совсем. Во времена далёкой юности родители пытались научить её рисовать и даже позвали французского художника, бравшего за свои услуги совсем маленькие суммы, но тут ничего не вышло. Француз по-русски плохо понимал, а Елизавета на французском не говорила. Всё, что она знала из области этого языка – пара фраз, да и то с сильным акцентом. Тогда внимание юной графини переключилось на музыку, а именно на занятия вокалом, н и тут она долго не продержалась. А до этого и танцы были. Вальс ей кое-как ещё давался, а вот остальное – с большим трудом.

Что уж говорить о медицине в те времена, когда женщин особо и не допускали к чему-либо! К вопросу о ней Елизавета вернулась только к сороковым годам прошлого века. Но вот после множества смертей, что ей по долгу службы пришлось видеть, она ушла из медицины и снова возобновила поиски своего истинного призвания. И оно нашлось. Как-то раз, отдыхая на море, она невольно запела что-то на английском, и её услышала продавщица мороженого, имевшая музыкальное образование. Дослушав всю песню, она сказала:

– Я, конечно, извиняюсь за доставленное вам беспокойство, но вы очень хорошо поёте.

– Спасибо. – послышалось в ответ. – Вообще-то, я не профессионал.

– А голос-то у вас хороший! Никогда не думали создать свою группу?

«А что, идея хорошая!» – подумала она и после отдыха занялась созданием собственной группы. Сначала нужно было выбрать название, созвать всех музыкантов, которых можно было запросто найти по объявлению, заранее распечатанному на принтере, выбрать подходящий жанр и уж потом о репертуаре подумать. С жанром было проще всего: Елизавета давно начала питать любовь к року. Нет, против классики она ничего не имела. Но согласитесь, Бетховен и Шопен с Чайковским не слишком-то и подходят для песнопения.

С музыкантами тоже было очень просто. На объявление откликнулось много кандидатов, но выбрала Елизавета самых толковых из них. Затем настал черёд названия группы. Выбирать пытались его с помощью жеребьёвки, но это чуть не привело к драке, которую Елизавета едва успела пресечь, загипнотизировав второго гитариста и внушив ему, что драки – это вовсе не выход. Благо другие парни вышли на улицу свежим воздухом подышать и не видели, что делает их лидер.

И всё-таки название было выбрано. Произошло это чисто случайно. По телевизору показывали «Пиратов Карибского моря». То, как Джек Воробей нарёк свой корабль, Елизавете весьма понравилось. Парням, которые с ней тот фильм и смотрели, тоже понравилось. Когда на экране появились финальные титры, Елизавета молвила:

– Решено! Теперь мы – «Чёрная Жемчужина»! Осталось только логотип разработать. Парни, кто из вас хорошо рисует? У меня руки не из того места растут. Я максимум мордочку кролика или коровы нарисую.

Логотип нарисовал барабанщик, ходивший в детстве в художественную школу. Взглянув на его творение, Елизавета поинтересовалась:

– Почему в художники не пошёл?

– Да меня родители заставляли в художку ходить, а я не хотел! Но им было пофиг на моё мнение. Музыканты у них, видите ли, люди ненадёжные! Как будто художники добиваются известности! Многие из них, между прочим, в бедности живут. И это ведь всё из-за тех, кто рисует какую-то хрень пальцем! Разве можно назвать настоящим искусством какую-то мазню в виде радужных полос и кружочков?

– А вот тут прав! Раньше с этим хоть получше было. Айвазовский, Моне, Давинчи… Вот это я понимаю, настоящие мастера своего дела!

Все парни молча уставились на неё. Глядя на них, Елизавета ответила:

– Что? Я тоже живописью интересуюсь, хотя по мне видно не особо.

Вскоре начались репетиции и выступления. Выступали они по началу в людных местах и собирали за день довольно много денег, и всю выручку делили пополам. А потом их один продюсер заметил и предложил сотрудничество.

Затем настала эра настоящих концертов. Все очень сильно нервничали перед выходом на сцену. Особенно нервничала Елизавета. Что, если что-то пойдёт не так? Что, если от волнения слова песни забудутся? Чуть подольше посидев в гримёрной и на всякий случай выпив немного крови, она присоединилась к парням. Взяв в руки микрофон, она обратилась к залу:

Конец ознакомительного фрагмента.