Алый туман Альбиона

И ученики тоже стали какими-то испуганными… Вообщем сложилось у меня такое впечатление, будто не знаю я чего, а от того и мучаюсь в догадках, как последний дурак.

Я встал и сел на траву. Солнечные лучи стали горячее и мне волей-неволей пришлось изменить положение. Над головой мирно плыли облака, непоколебимо, спокойно, как и всегда. Я даже немного завидовал им. И главное, как специально, каждое из них формой своей напоминало мне что-то из былой печальной жизни. Зачастую, это были лица, счастливые смолоду и печальные сейчас. Унижения, гонения, боль – сколько всего пришлось пережить за это время им и мне!

И вот в зеленой изумрудной дали появился силуэт. Темная фигура, девушка. Лунара!

Я вскочил на ноги и помахал ей рукой.

– Сколько лет!- на глазах даже выступили слёзы.
– А я помнил тебя ещё девчонкой…

– Десять лет…- спокойно ответила она, вскинув назад золотую волну волос,- Как один день, точнее страшная ночь, о Джонас! – и она кинулась в мои объятия.

– Теперь я такая, как ты! Как ты!…- её голос задрожал и смолк. Да и сам я едва не пустил ответную слезу.

– А ведь всё это было! В наших жизнях…

…Я правду не знал, что тогда происходило. Хотел узнать, кто скрывается за всеми этими странными убийствами, но, увы, никак не мог. Частенько возвращался домой вместе с Марисой мимо леса Эппинг и думал, думал обо всём этом.

Мариса Чейз – наша математичка, резвая и быстрая во всём и весьма крикливая. Она жила на соседней улице от меня, и больше у нас не было ничего общего.

– Я слышала…- частенько говорила она, -Что в этом лесу оживают мертвецы, и вообще здесь часто происходят странные события. Люди часто рассказывают о таинственных исчезновениях и жертвах. Мне всё это напоминает кладбище. Не хватает только крестов… И это по пути в школу? – с ужасом шептала Мариса, медленно переступая через опавшую листву.

Тихий холодок скользил по ногам и на языке так и чувствовался горьковатый привкус осени.

– Понимаю бедных детей!- вновь с трепетом воскликнула математичка,- Это же сколько ужаса им приходиться видеть! А потом плохие отметки! Все не могут понять, оттуда и из-за чего, а ответ прост – он лежи прямо под ногами каждого, это стресс!…

Я пожал плечами, но всё же согласился. Это действительно было так, а спорить я не хотел. Также тихо переступал через листву и глядел в золотистую даль первых пожелтевших деревьев. На домики и улицу, что с каждым шагом становилась к нам всё ближе и ближе.

Как вдруг послышался вскрик. Мариса!

– Ты… ты видел это?- прошептала она, с ужасов взирая в мои также широко распахнутые глаза.

– Что «это»?- а после и я увидел то, из-за чего начался весь шум.

Череп, припорошенный золотыми и гнилыми листьями, торчащий из самой земли.

Я бы не стал так кричать, но и я не Мариса. Сложно представить, как бы орала она, видя то, что происходило дальше… Такая жуть, что словом не описать.

Вместе с Кэвэнафом мы стали замечать странности друг за другом. Когда шли по туманным улицам, ощущали какой-то странный запах. В лесу замечали сотню ветвей, что так и норовили ударить нас по лицу. А когда ударяли – вкус крови не уходил с языка до самого вечера… Прежде такого не было.

Голова кружилась, и странные мысли мелькали в сознании, я снова не мог понять, в чём причина и искал ответ. Руки дрожали и ноги подкачивались, сладость не покидала до самой ночи. А потом и того хуже – жуткое непреодолимое желание взяло мною верх и понесло в лесную даль. Я едва ли понимал, что творю и не отдавал себе отчёта, нёсся куда-то сквозь мглистый туман, слышал разные крики и голоса, видел расплывчатые тени.

Наверное, я попал не в Уичвуд, а в Кричащий лес, где, как говорили люди, призраков было больше деревьев. Лишь к вечеру добрался до дома и, обессиленный, повалился с ног. По пути даже раздобыл несколько ягод клубники, чем очень удивился, – сейчас ведь был уже сентябрь. И красивая она, яркая, спелая, съел бы, да в рот не лезет. Аппетит пропал, будто его никогда и не было, а ведь прежде я был совсем не привередлив в еде. Пришлось дождаться утра и раздать её своим ученикам…

Спасибо сказали, поблагодарили, радостные такие потом на уроке были, но по-прежнему какие-то нервные. Того и гляди, случиться что-то. И случилось. Снова я ходил в неведении, снова не мог отыскать причину и чувствовал себя как-то неважно. Снова или опять?

– Что произошло? – спросил я и услышал в ответ то, чего никак не ожидал.

– За поворотом в школу обнаружили труп! Эти твари были и здесь и показали снова всю свою мощь и могущество!

Шон Уилсон был крайне удивлён и расстроен. Ещё один учитель, как и я, он пребывал в точно таком же замешательстве. –Кэри! Кэрри Блэк! Я учил её! Понимаете…- его голос дрожал от напряжения и ужаса,- Теперь это ведь может случиться с каждым?

– А какова причина смерти?- спросил Росарио, наш биолог, с волнением оглядев учительский состав,- Тело обескровлено?

Шон кивнул.

– Это и странно…

Тем временем, вопреки своей катастрофичности, это была не первая негативная весть. Ученики с каждым днём всё больше жаловались на нашего трудовика. Говорили про него всякие ужасы и шептались, стоя за углом. Прежде они сторонились его, а после и вовсе перестали посещать уроки.

– Что происходит с Яном Камбеллом?- то и дело слышалось из их уст, а ответ оставался неудовлётворённым молчанием.

– Он кидается на нас при каждой возможности… кричит… бьет до крови, а после с замиранием и трепетом слизывает её… Это просто возмутительно! Мои родители уже говорят, что переведут меня в другую школу, и я полностью с ними согласна…

– И зачем он ведёт себя так странно?- слышал я второй не менее перепуганный голос одной из своих учениц.

– …Вот вы – совсем не такой!- говорили они мне, придя на урок,- Вы… вы… - да, одним словом, меня все просто обожали! Обнимались и приходили поплакать – такой я уж был мягкотелый и не мог сдержаться, когда кому-то другому было плохо, и не помочь. Не мог, да и не к чему это.

Смеясь, ко мне снова приходили дети и признавались «в любви». Какое-то время это доставляло радость и веселило, но не потом. Они без конца жаловались то на одного учителя, то на другого – так я волей-неволей стал в курсе всех случившихся последних событий.

– …Учителя стали злыми! Не то чтобы постоянно ставят два и задают много домашней работы, нет, это было бы для них обычно. С ними происходит нечто, чего мы сами не в силе объяснить! Они… они… вы – единственный, кто не похож на них! – к такому мнению сходились все, и эта лесть мало-помалу начинала раздражать меня.

«А что, если это не лесть, в коллективе ведь и правда что-то происходит?- частенько думал я после приезда домой, заваривая чай и видя в нём своё взволнованное отражение,- Определённо что-то!…»

А потом я нашёл дневник. Небольшая тетрадка в красном кожаном переплёте. И, хотя я понимал, что поступаю не вежливо, мне было крайне интересно, кто потерял его. К тому же, уроки уже кончились, а потому я мог удобно расположиться в своём кресле и вдоволь погрузиться в чтение…

Что бросилось в глаза, так это имя. Лунара. Не было у нас в школе ни одной такой девчонки, но, выходит, была. Тогда я и задумался над тем, что, возможно, я её учу и захотел найти.