Амадзин

– Этот клаптик кожи поди столько же стоил сколько и твой тесак узорчатый.

– Э...

– Да ладно.
– Отмахнулась бабушка видя моё замешательство.
– Чего уж, раз все равно раскромсал. Тем более, что достался он нам даром. Мотай. Это тебе подарок от амадзина Лерика, он тут раньше жил.

– А что это?
– Я поднял одну из полосок и присмотрелся, по мне так кожа как кожа.

– Про то у кожевников спрашивай, но если найдёшь того кто действительно знает, ничего он тебе не скажет. Это у них великая тайна, а называется Драконий язык — потому как в огне не горит.
– И уже от двери озорно усмехнувшись добавила.
– Так что края обпаливать не пытайся, не получиться.

Я когда-то в детстве обмотку на рукоять мастерил и чтобы смотрелось наряднее решил художественно обжечь края, как кожевники у нас для красоты иногда делают. Не помню что стало с той обмоткой, но кухня тогда чуть не сгорела. У нас в отличие от Лерика отдельной оружейной с верстаком не было.

Хмыкнув в след Аладе, принялся заканчивать с клинками, а то мне ещё ножны для Когтя нужны. Я пристально оглядел оружейную, может тут ещё Драконий язык припрятан? Языка не нашлось, зато нашлись уже готовые набедренные ножны отлично подошедшие кинжалу, прямо бывший хозяин знал что я появлюсь, всё подготовил — только бери. Спасибо брат амадзин, удружил.

Потихоньку начинает тяжелеть голова, верный знак что скоро разболится. Растворы для воронения разные бывают. У Алады они обычно самые едкие и ядовитые. Для дела полезно - чернение лучше выходит, а вот для головы вредно их испарениями дышать. Нужно срочно на свежем воздухе прогуляться.

Приладив готовое оружие к положенным местам, на левом бедре Коготь, за спиной короткий меч, я заспешил вниз. По дороге пытался несколько раз быстро выхватить кинжал. Непривычно на бедре оружие носить, меч всегда за спиной, а черепокол у меня был к мешку прикручен или к руке если я на тропе. Впрочем, не припомню ни одного раза что бы приходилось клинок на скорость извлекать. Всегда есть время приготовиться, если нет, то ты не проводник, а идиот. Идиоты в горах не приживаются, мрут почему-то. А! Даже знаю почему. Мерик когда-то рассказывал, что идиотизм это болезнь, а от болезни немудрено скончаться. Особенно если не лечить.

У выхода царило нездоровое оживление. Многие громко шушукались, другие постоянно бегали и что-то таскали. Вроде же баррикаду уже закончили или нет?

Я приблизился к лазу. Кстати, у нас есть правило: если проход узкий, держаться следует правой стороны и никого не обгонять, тогда и заторов не будет. Взяв в право пригнулся и заковылял на улицу.

Снаружи оказалась суетливая толпа. Все при оружии и в доспехах, у кого они есть, само собой. Мы горцы — народ мирный, особых вооружений для себя не куём. Доспехи ведь для каждого воина отдельно подбираются — по размерам. Иначе будут движения стеснять или сползать. Настоящему бойцу броню на заказ делают и удовольствие это не дешевое. Существуют, конечно, стандартные мерки по которым простым солдатам амуницию ляпают, но уважающий себя кузнец лучше в одной рубахе в бой пойдёт, чем такое на себя напялит. Так что отдельные части вроде: наручей, поножей и наплечников есть почти у всех, а полный доспех единицы имеют.

Отдельными группами держаться дворфы, каждый возле своего амадзина. Дед, Хларт и ещё несколько старших горячо спорят о чём-то. Я заинтересованно подобрался ближе, стараясь быть незаметным, а то прогонят ещё, как несовершеннолетнего. Заметил в толпе Мерика с Тарбом и вспомнил что я теперь тоже амадзин и имею право присутствовать на советах.

– Рано им в драку.
– Твёрдо сказал дед перекрикивая остальных спорщиков.
– В гвардии годами боевому взаимодействию учат, а они толпа одиночек.

– Мы все толпа одиночек.
– Возразил кто-то.
– Давай все запрячемся, пусть нарагорцы сами разбираются.

– Не говорю я прятаться! Я говорю...

– Отправить кого не жалко.
– Закончил за деда Хларт.

– Выживут — хорошо, полягут — так тому и быть. Оттан прав, рисковать не готовыми к схватке дворфами глупость.

– Мы готовы.
– Уверенно выдал Тарб.

– Помолчи мальчишка.
– Махнул на него дед.
– То что ты великий амадзин не делает тебя великим воином. Ты в серьёзной сече ни разу не был и дворфы твои ремесленники и торговцы. Вам учиться нужно, а не в пасть к закалённым солдатам соваться.

Тарб после такой отповеди притих и упёр взгляд в землю.

– Делаем по моему.
– Отрезал Оттан.

После чего уверенно направился в сторону скал. Глядя ему в след я заметил что с края плато плотной вереницей спешат горцы. Нарагорцы наконец пришли. Вход на каменистое поле они выбрали самый узкий и проскальзывали поодиночке. Их преследователи тоже вынужденны будут растянуться, навалиться скопом у квезийцев не выйдет пока они все не окажутся на плато. Значит у края их нужно задержать.

Так вот о чём старшие спорят. Нужно задержать армию пока весь народ в Сталагоре не спрячется. Задержать то не проблема, а вот как самим потом отходить? Спину врагу подставлять? И чем дальше отряд прикрытия отступит от прохода, тем больше на свободном месте появится квезийцев. Отпускать убегающих они не будут, а у лаза в Сталагор едва двое разминутся. Пока первые в безопасности стен окажутся, последних порубят.

Дед значит решил подвиг на старости лет совершить. За ним ушло ещё десятка полтора горцев — добровольцы. Все в преклонных годах, все либо торговцы, либо те кто мастерство свое уже давно по наследству передал. «Кого не жалко» - всплыли в памяти слова Хларта. И ведь идут невозмутимо так, будто наливки под вечер выпить решили — горцы.

Вспомнилось, всему что я знаю дед меня научил, привычки полезные для выживания, фехтование в котором подгорный народ мало понимает — от него. От отца только смутные воспоминания, да телосложение остались. Всему что знал Оттан меня уже выучил, воспитание придал и долгов за собой не чувствует. Почему же и не помереть? Для человека пятьдесят лет прожившего в горах, бок о бок с горцами, такие мысли вполне уместны. Как и мои о том, что раз хирда у меня нет, а есть только кинжал, да короткий меч, отчего бы и мне с дедом не пойти. Сделав два шага услышал за спиной:

– Тан?!
– Сварливо прохрипел Хларт, сейчас стыдить и ругать будет, ну это мы исправим.

Я медленно повернулся, вопросительно поднял бровь и гордо так: – амадзин Тан.

Хларт открыл было рот, но слова у него так в горле и застряли. Остальные старшие видя, что даже у дядьки доводов не нашлось и возражать не стали. Ещё бы, амадзину перечить.

Выждав для проформы минуту, отвернулся. От горцев направляющихся прикрывать отход я порядочно отстал. Кинулся их догонять, но заметил движение левее места через которое шли нарагорцы. У квезийцев тоже не дураки в командирах, послали отдельный отряд другие проходы на плато искать. Ручеёк лёгкой пехоты появился из разлома в стене скал, воины спешно строились в боевой порядок. Придётся теперь на два фланга воевать.

Дворфы Хларта дружно вскинули дротики. Полторы тысячи шагов, четыре промаха из двадцати бросков. После двух залпов желающих выйти на открытое место убавилось. Находящиеся на открытой местности удрали назад за скалы. Если и остался кто-то из солдат, спрятались за камнями.

Поток беженцев, наконец иссяк, выпрыгнул из утробы скал громадный волк с вооружённым двумя щитами всадником, выбежал неуклюже хромающий Волан. Ряды защитников сомкнулись вокруг прохода не давая солдатам выхода в каменное поле. А я ещё далеко — не порядок.