Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Амариллис день и ночь
Шрифт:

– Питер, – попросила она, – пожалуйста, поговори со мной.

– Ты не просто настраиваешься на людей! – выпалил я. – То, что с ними происходит в твоих зазорах, на самом деле сбывается! Когда я в зазоре пнул Рона Гастингса, он упал с лестницы и в незазоре!

– Это сделал ты.

– Только потому, что ты была со мной.

Амариллис кивнула и молча уткнулась в свой стакан.

– Ничего не могу с этим поделать, – созналась она наконец. – Если в зазоре я кого-нибудь ударю, он проснется с синяком.

– А то и с чем похуже, если ты по-настоящему рассердишься?

– Значит, не надо меня сердить, – пожала она плечами.

Постараюсь. Но все-таки, что понадобилось Гастингсу в том автобусе? Кроме твоего голого зада?

– Я тебе еще в зазоре сказала: ты сам решил, что без панталон будет лучше. И Гастингса ты сам приволок.

– Ладно, не буду больше выспрашивать, что между вами было в прошлом. Но сейчас он для тебя что-то значит?

– Нет.

– Меня не интересует, сколько их было до меня, но я должен быть уверен, что сейчас никого больше нет. Только ты и я.

– Никого и нет. Я даже не уверена, что там, в автобусе, был именно Гастингс.

– А кто же еще?

– Я не всегда могу все объяснить, Питер. Как, по-твоему, это нормально?

– Да вроде. – Я потянулся к ее руке. – По крайней мере, сейчас, когда я к тебе прикасаюсь, это не зазор.

– Не зазор, – подтвердила она, разглядывая наши опустевшие стаканы.

Я пошел за добавкой, а когда вернулся, мне вдруг почудилось, что между нами – широкая река и брода что-то не видно. И все-таки, насколько реальна была прошлая ночь?

– У тебя есть татуировка на животе? – спросил я.

Амариллис кивнула.

– Покажи.

Она задрала футболку, расстегнула джинсы и оттянула резинку панталон. Так и есть – тот самый значок инь-ян, синий, на белой коже.

– Пойдем ко мне, – сказал я.

– Не надо, Питер! Прошу тебя, еще не время.

– Еще? Но ведь ты у меня уже побывала.

– Не в том смысле, как ты думаешь.

– Господи! Мы уже видели друг друга голыми! Мы были так близки, как только возможно физически! Так за чем же дело стало?

– Я стесняюсь.

– Стесняешься?! Ну и ну. И это говорит Амариллис из отеля «Медный»?

– Не забывай, это был твой зазор. Кстати, как насчет той футболки?

– Какой еще футболки?

– С надписью «Извращения да».То, чем мы занимались, извращениями никто бы не назвал. Эту футболку ты придумал, вот и объясни, что она означает.

– Это такая шутка не для всех, условное выражение. В другой раз объясню. Ты все твердишь, будто все, что происходило в отеле «Медный», – это мой зазор. Хочешь сказать, что ты просто разыгрывала роль, которую я тебе отвел? Что ты сама ко всему этому не имеешь никакого отношения?

– Ничего подобного. Как только события приняли такой оборот, я не меньше твоего захотела, чтобы все это случилось. Но то было в отеле «Медный». А у тебя дома я еще не готова. Потерпи еще немножко, ладно?

– Ладно, вернусь домой – приму холодный душ. Я знаю, что это был мой зазор, а не твой, потому что ты не хочешь оказаться одна в этом автобусе. Ты говорила, будто не знаешь, что это за Финнис-Омис такой. Но, по-моему, ты все знаешь. Что там, Амариллис?

Она опять ушла от ответа и, сжав мою руку, взглянула на меня мечтательно, чуть приоткрыв губы.

– Питер… ты не мог бы кое-что для меня сделать?

– Что?

– Устроить для меня один зазор.

– Какой, Амариллис?

Она проглотила остаток виски и уставилась на пустой стакан.

– Сейчас скажу, подожди. Сначала надо минуточку посидеть спокойно.

Я опять двинулся за добавкой. Надо же, сколько спиртного мы умудрялись вливать в себя между зазорами.

19.

Память тисса

Случается порой, что я иду куда-то и что-то вижу, но далеко не сразу понимав, что это было. Теперь-то, полистав книжки о деревьях, я знаю, что за дерево властвовало над тем лабиринтом. Тис. Тисы – растения двудомные, бывают мужского и женского пола, а живут они сотни лет, если не тысячи. То был тис-мужчина – на черешках его листьев виднелись крохотные шишечки, вроде желудей; старец-тис – ствол его был изборожден морщинами, а первые ветви высились футах в десяти над землей. На солнце ствол сверкал рыжиной, а в трещинах отливал багрянцем. Крона была сдвинута набекрень, словно полоскавшийся на ветру колпак волшебника. Царственное дерево, повелительное, поистине древо силы.

– Не нравлюсь я ему, – заявила Ленор. – Ну что ж, господин Старый Пень, это ваша проблема.

– Во-первых, – возразил я, – откуда тебе знать, что это не госпожа, а во-вторых, с чего ты взяла, что ему не нравишься?

Тогда я еще понятия не имел, какого он пола, не говоря уже о породе.

– Не валяй дурака, – огрызнулась Ленор. – Бывают вещи, которые просто знаешь, и все тут.

Ну да, конечно, я и сам чувствовал, как это древнее дерево, вздымавшееся над северным краем лабиринта, переговаривается с остролистами у южного края, которые я даже сумел опознать по острым листьям. Остролисты тоже двудомные, и я не преминул предположить, что перед нами – дамы не первой молодости, уж никак не юные вертихвостки.

Тисы часто попадаются на церковных кладбищах, потому что, как сказано в лучшей из моей библиотеки книге о деревьях, 1842 года издания, церкви строили на местах друидских святилищ. Очевидно, друиды были с тисами не разлей вода, хотя дерево это сплошь ядовитое, опасное и для людей, и для животных. Большие луки английских стрелков при Азенкуре [67] были из тиса – видимо, континентального, не английского, но все-таки тиса, и, напитанные мощью его ядровой древесины и оболони, стрелы англичан пробивали французские доспехи вместе с рыцарями и лошадьми с трехсот ярдов. Лучники-йомены и принесли Генриху V победу на том грязном поле, а заодно отправили на свалку истории идеал джентльменской войны. Так что тис – дерево серьезное, и господин Старый Пень хоть и не бряцал оружием, но таил в себе луки духа и поразил меня не на шутку.

67

Битва при Азенкуресостоялась в ходе Столетней войны 25 октября 1415 г. близ селения Азенкур южнее г. Кале (Франция). Войско Генриха VАнглийского, более 2/3 которого составляли лучники, разгромило превосходящее по численности французское войско.

Лабиринт был дерновый, пятьдесят семь на пятьдесят футов. Заблудиться в нем было невозможно: ни стенок, ни живых изгородей – все на виду.

Табличка гласила:

ДЕРНОВЫЕ ЛАБИРИНТЫ ТАКОГО ТИПА ВОСХОДЯТ К ЭПОХЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ. В АНГЛИИ ВСТРЕЧАЮТСЯ ПОВСЕМЕСТНО. В НЕКОТОРЫХ ФРАНЦУЗСКИХ СОБОРАХ СОХРАНИЛИСЬ СХОЖИЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ: КАЮЩИЕСЯ, ВЕРОЯТНО, ОПОЛЗАЛИ ЛАБИРИНТ НА КОЛЕНЯХ, ПОВТОРЯЯ МОЛИТВЫ.

УБЕДИТЕЛЬНАЯ ПРОСЬБА ОТНЕСТИСЬ К ЭТОМУ ПАМЯТНИКУ СТАРИНЫ С УВАЖЕНИЕМ.
Поделиться с друзьями: