Амелота. Сбежать или Покориться?

– А как исследования связаны с сексом?

– Ну,ты даёшь… – откинулся ?адрел на стену. – Как же ты до начала oсуществления плана жила? Меня не было рядом, я этого не видел.

– Так и жила. Всё, мне надоел этот разговор, – легла я на койку, попытавшись ещё и отвернуться.

– Как же ты с таким отношением обряд прошла? – усмехнулся ?адрел,даже не подозревая какие воспоминания вновь всколыхнул.

Конечно, отвечать или что-то рассказывать я ему не стала, сначала сделала вид, что уснула, а поз?е и вправду погрузилась в сон.

На следующий день ничего особе?ного не происходило, пейзаж не менялся, всё те же мины слева и всё та же пугающая неизвестность с других сторон. Маршрут мы утвердили и теоретически именно так нам лететь ещё неделю, а уж потом выбираться. Я же стала прислушиваться к себе и своим ощущениям, реакциям на мужчин.

Выводы Гадрела пришлось признать. Методом исключения.

Вуранки в период становления не делают pазницы между мужчинами, я точно знаю, что с отцами их общение в такой период запрещено. Мы с папой целый год переписывались, ибо закон. Собственные воспоминания подбрасывали картинки других девушек и мужчин. Получалось, что периоды адекватности у вуранок присутствовали, но это было редкое явление. Основное время они проводили с мужчинами.

Исходя из этих наблюдений собственного прошлого, проанализировав своё отношение к тому же Гадрелу и Сандоку, к которым мои реакции не изменились, я вынуждена признать влечение к Сторвайну и Котёнку. Да-да, он незаметно для остальных прикоснулся к моей руке за завтраком, который сам же и разогрел, затем ещё раз, когда мы шли по короткому кoридору из кухни в рубку управления. И мне были приятны эти касания. Нет, они не разжигали огoнь в венах, но мягкое тепло по ним бежало. А ещё от него потрясающе пахло. Почему я раньше не замечала? Не находилась к нему настолько близко? Или он просто отмылся от запаха Мэджика? Не важно, я умудрилась ткнуться носoм в его плечо – вот это было стыдно.

– Что происходит?
– рыкнул на нас Сторвайн.

– Ничего, – ответили мы одновременно, посмотрели и засмеялись. Это было забавно.

Только усевшись в своё кресло перед панелью управления, я поняла, что мне банально легко с ним. Котёнок – какое правильное прозвище мы ему дали. Он именно так и воспринимался, мягкий, нежный,игривый. Интересно , если его погладить или почесать за ушком – замурчит? ?й, какие глупости в голову полезли…

Чтобы не сидеть в тишине и напряжённости, которая исходила от Сторвайна, я попросила их рассказать о Турине и Ксаиде.

– Что ты хочешь знать? – тут же откликнулся Котёнок.

Так сидя на расстоянии, разделённые креслом, в котором недовольно пыхтел Сторвайн, уставившись в бесконечный космос, мы с Котёноком разговаривали. Он рассказывал о своей семье, об отцах, о сёстрах и братьях. Оказалось, у Котёнка две сестры и три брата, что не считалось особо большой семьёй на Ксаиде. В основном он рассказывал о детских проделках: как весело подшучивать над сёстрами, какие гонки и соревнования они устраивали с братьями, как отцы их учили выживать и охотиться в лесах Ксаида, как мама баловала их сладостями собственного приготовления. Я слушала и понимала – хочу так же. Хочу такую же семью с вкусностями от мамы, путешествиями и уроками oт папы, и играми с детьми.

Невольно оглядывалась на ?адрела, который сначала сидел тихо, а потом стал мне подмигивать.

– Ну, что поиграем? Наверстаем упущенное? – засмеялся он.

– Не великоват? – покачала я головой.

– У вас уже немного другие игры, – не отрываясь от окна в космос, с неприятной интонацией проговорил Сторвайн.

– Ты на что этo намекаешь? – вскочил на ноги Гадрел.

– Ни на что. Всё время вместе, спите в одной каюте или не спите… играете. Не моё дело, – развернулся Сторвайн к нам лицом.

– Да что с тобой не так? – воскликнула я, не собираясь отвечать на тупые обвинения, но Гадрела его слова почему-то задели.

– Амелота – лучшая из девушек, что я знаю. И не смей её оскорблять своими больными предположениями. Она чистое и нежное создание, которого ты не достоин, - проговорил Гадрел Сторвайну в лицо. Как они оказались в центре рубки? Нет, понятно, что она относительно небольшая, нo всё же.

– А мне и не надо. Таких охочих на каждой станции дозаправки,только свистни, – бросал слова Сторвайн.

Говорил Гадрелу, а казалось бил меня наотмашь. Я словно лишилась воздуха, а на глаза навернулись слёзы от колючих и несправедливых слов. Рядом оказался Котёнок, который тут же меня обнял, погладил по волосам, даже поцеловал в лоб.

– Не слушай его. Он сам не знает, что мелет. В этом весь Сторвайн. Вот увидишь, потом извиняться будет, - шептал он мне.

Тем временем перепалка продолжалась и грозила перерасти в драку, потому что мужчины уже толкали друг друга в грудь.

– Прекратите немедленно! – втиснулся между ними Сандак. – Сторвайн,ты сильно ошибаешься, если думаешь, что вуранки именно такие как Амелота. Уверяю тебя, она совсем другая.

– Да, она турийка, в отца. Ей вообще ничего от Зукбайн не досталось, хвала Богам, – напирал на руку Сандака Гадрел.

– Внешность ещё не всё, – выплюнул Сторвайн, посмотрев на меня презрительно.

От этого злого взгляда я не могла сделать вдох.

– Стор, – сократил его имя Котёнок, – правда, прекрати. Успокойся.

– Да, приструни своего бешеного друга, – более спокойно проговорил Гадрел, даже делая шаг назад. – Пойдём отсюда, сестрёнка. Пусть изрыгает свой яд в одиночестве, – протянул он мне руку.

Только двинулись мы с Котёнком к нему вместе. Меня это в тот момент не смущало,даже было нужно, но руку Гадрелу я дала.

– Сестрёнка?
– упало нам в спины, oбескураженное.

– Да, - тихое подтверждение от Сандака.

ГЛАВ? 17

Гадрел не пытался извиниться за некрасивую ситуацию, просто не чувствовал себя виноватым, да и был ли – вопроc. Он привёл меня в кухню, нашёл где-то оладьи, которые я так люблю, и напоил настоящим ароматным чаем.

– Мы с Сандаком купили немного вкуснoго для тебя, предполагая долгое и скучнoе путешествие, - попытался улыбнуться он.

Надо же, как может быть приятно от таких мелочей, прям до слёз. Котёнок не понял моих эмоций. Для него стало открытием, что такому можно радоваться. Пришлось немного объяснять, а может быть и не немного. В общем, в процессе рассказа саму себя так жалко стало, что слёзы, которые и до этого дрожали в глазах, покатились по щекам, оставляя влажные дорожки. А Котёнок собирал слезинки кончиками пальцев, прижимая меня к своему боку. Гадрел на это смотрел молча, а потом и вовсе ушёл. Котёнок проводил меня до душа, велел умыться и поспать. Куда опять спать? Обед только скоро. Но в каюту я ушла.