Америка: каким мир был бы без неё?

Современные прогрессисты отрицают значение этих слов Маркса, ведь Маркс, как кажется, говорит, что хотя колониализм — это присвоение чужого, такое присвоение стало исторически необходимой частью процесса модернизации. Маркс не оправдывал колониализм или капитализм, он стремился к тому, чтобы общество превзошло эти стадии и достигло нового уровня развития. Но прогрессисты хотели бы изменить эти стадии на противоположные, и неприязнь к взглядам Маркса в этой области частично служит причиной ненависти левых к Марксу и его учению. Современный прогрессизм в меньшей степени полагается на Маркса, чем на Ленина. Ленин «спас» Маркса, утверждая, что колониализм представляет собой окончательный кризис капитализма. Согласно Ленину, в Европе не случилось коммунистической революции потому, что европейские лидеры нашли временное решение проблем, возникших у них на родине. Они смягчили классовый конфликт в Европе путем завоевания других стран и эксплуатации рабочих в этих странах. Ленин призывал коренных жителей колоний прогнать колонизаторов. Он считал, что бы было полезно не только для самоопределения колонизированных стран, но также для усиления кризиса и ускорения коллапса европейского капитализма. [153]

153

V. I. Lenin. Imperialism, the Highest Stage of Capitalism. London: Pluto Press, 1996.

Эта двойная выгода помогает объяснить, почему чуждая идеология антиколониализма стала такой привлекательной для многих левых на Западе.

Маркс, возможно, разочаровал прогрессистов, но был ли он прав? Я полагаю, что в данном конкретном случае — да. Никто (и, разумеется, Маркс тоже) не считал, что англичане пришли в Индию исключительно с благородными намерениями. Некоторые англичане, как Маколей и Киплинг, говорили о «бремени белых», чей долг — принести цивилизацию менее развитым народам, но в наши дни такая риторика справедливо считается рационализацией для захвата чужих земель. Как и все предыдущие захватчики — афганцы, персы, арабы и монголы — англичане правили по большей части ради своей собственной выгоды. Тем не менее для того, чтобы управлять империей, англичане должны были построить дороги, железнодорожные пути и порты. Они также создавали главные города Индии — Бомбей, Калькутту и Мадрас. Позднейшее переименование этих городов никак не меняет того исторического факта, что они были основаны и отстроены англичанами. Англичане также должны были обучить большое количество местных уроженцев. Эта задача включала обучение их английскому языку. Образование познакомило индийцев с новыми идеями, которые зачастую были чужды индийской культуре: современными наукой и технологиями, самоуправлением, законностью, правами собственности, правами человека, индивидуализмом и свободой выбирать свое собственное правительство. В конце концов, индийцы выучили сам язык политической свободы и освободились от своих иноземных поработителей.

С тех пор как в 1947 г. Индия обрела независимость, индийцы неохотно признают пользу, которую принесла им империя. Много лет назад я написал эссе в «Журнале высшего образования», озаглавленное «Умеренная похвала колониализму», которое вызвало жаркие споры после того, как было опубликовано в Индии. Даже некоторые из моих родственников были в ярости, а одна из моих тетушек отчитала меня: «Нам, индийцам, не следует говорить такие вещи». Она была права. Я нарушил национальное табу. Но все меняется. Недавно премьер-министр Индии Манмохан Сингх, выступая в Оксфордском университете, сделал то, что не смели делать его предшественники — он с похвалой отозвался об английском наследии в Индии. «Сегодня, благодаря прошедшему времени и уравновешенной оценке прошлого, индийский премьер-министр может заявить, что опыт взаимодействия Индии с Британией имел свои благоприятные последствия. Наши представления о законности, о конституционном правлении, о свободной прессе, о профессиональных государственных услугах, о современных университетах и исследовательских лабораториях были сформированы там, где древняя цивилизация встретилась с господствующей империей того времени». [154]

154

Manmohan Singh, address by the prime minister at Oxford University, July 8, 2005, http://www.hindu.com/nic/0046/pmspeech.htm.

Почему же понадобилось пятьдесят лет, чтобы индийский лидер мог сделать столь очевидное заявление? Причина в том, что большую часть этого времени Индия не пользовалась преимуществами полученного от Англии наследия. В этом отношении Индия была похожа на многие другие бывшие колонии, расположенные в Азии и Африке. По иронии судьбы, причиной неспособности воспользоваться преимуществами бывших европейских колоний было то, что лидеры освободившихся стран подпали под очарование антиколониализма. Антиколониальная идеология, появившаяся в колониях и затем воспринятая многими на Западе, возлагала вину в бедности и недоразвитости Третьего мира на Запад. Таким образом новые лидеры многих новых независимых государств заняли решительно антизападную позицию.

Поскольку Запад противостоял Советскому Союзу, эти лидеры, формально сохранявшие нейтралитет, на практике были просоветскими. Поскольку Запад был капиталистическим, Индия и другие страны решили идти в направлении социализма.

Как мы знаем теперь, это оказалось ужасной ошибкой. Мы можем, к примеру, сравнить Южную Корею и Кению. Когда в начале шестидесятых Кения стала независимой страной, она находилась на том же уровне экономического развития, что и Южная Корея. Но Кения пошла по социалистическому пути, а Южная Корея выбрала капиталистический путь развития. Сегодня Южная Корея во много раз богаче, чем Кения. Естественно, между этими двумя странами существуют важные культурные различия. Но мы можем подтвердить превосходство капитализма, сравнив Южную Корею с Северной. Тот же самый народ, та же самая культура. Однако Северная Корея остается крайне бедной, в то время как Южная Корея относительно богатая страна. Индия разделила судьбу других социалистических стран — ее экономика находилась в стагнации, и в действительности почти половину столетия «чаша для подаяния» была своеобразным символом Индии.

В течение этого периода — во вторую половину двадцатого столетия — бывшие колонии сокрушались по поводу сохранявшейся экономической мощи Запада и были вынуждены просить об иностранной помощи, иностранных займах и других подачках, необходимых для облегчения ситуации с существующими в этих странах бедностью и отсталостью. Иногда помощь просили, взывая к состраданию, но большей частью ее требовали как то, на что имеют право. Несколько десятилетий Индия и бедные страны Африки получали огромное количество помощи и займов. Тем не менее, ни одна из этих стратегий не изменила ситуацию. Причины этого различны, в том числе среди них незаконное присвоение иностранных денег коррумпированными правительствами. Однако возможно самой главной причиной стало то, что западная помощь решала краткосрочную проблему голода и бедности, но ничего не делала для того, чтобы дать возможность бедным странам научиться полагаться на свои собственные силы. Как правило, бедные страны использовали помощь и просили еще, или они тратили займы и затем просили еще больше для того, чтобы вернуть прежние. До 1980-х казалось, что мир будет долгое время разделен на богатый Запад и остальные — нищие — страны.

Все стало совсем по-другому за пару десятилетий. Между концом восьмидесятых и сегодняшним днем мир изменился коренным образом. Страны, прежде бывшие «странами Третьего мира», теперь стали «развивающимися странами» или даже «растущими рынками». Эти развивающиеся рынки растут со скоростью в три-пять раз превышающей скорость роста на Западе. В то время как экономики западных стран растут на два процента в год, рост развивающихся рынков составляет от шести до десяти процентов в год. Китай, бывший когда-то отсталой страной, станет в следующем десятилетии самой крупной экономикой мира. Индия, хотя и отстает от Китая, могла бы стать второй самой крупной экономикой мира к середине этого столетия. Бразилия, еще одна большая, и некогда отсталая, страна также быстро развивается и становится серьезным игроком на сцене мировой экономики.

Как эти, ранее неразвитые, страны достигли экономических успехов? Им удалось это благодаря тому, что они использовали так называемое «преимущество отсталости». С первого взгляда это кажется нелепым — или парадоксальным— заявлять, что отсталость может стать преимуществом. Сами бедные страны долгое время считали свою отсталость серьезной помехой. Эту точку зрения ясно выразил африканский писатель Чинвейзу. В своей книге «Запад и остальные» Чинвейзу пишет: «Бедные не имеют возможности повлиять на цены мирового рынка или изменить их в свою пользу». [155]

155

Chinweizu. The West and the Rest of Us. New York: Vintage, 1975. P. 256.

Чинвейзус читал, что богатые страны обладают достаточной властью, чтобы навязать другим свои цены на мировом рынке, а бедным странам ничего не остается, как только мириться с этим.

На самом деле Чинвейзу ошибался. Проблема не в том, что богатые страны обладают слишком большой властью и диктуют свои условия. Скорее проблема была в том, что, помимо некоторых видов сырья, бедные страны предлагали слишком мало или совсем ничего из того, что кто-то другой хотел бы купить.

Что же запустило развитие «растущих рынков» и изменило всю глобальную экономическую картину? Осознание реальности со стороны Китая, Индии и других стран. Китай был первой прозревшей страной, Индия — второй. Китай и Индия долгое время считались «проблемными» странами из-за их огромного населения. Фактически, перенаселенность считалась главной причиной бедности этих стран. Но при Дэн Сяопине Китай понял, что население не должно быть помехой, оно должно стать ценным активом. Если бедная страна может сделать так, чтобы ее население трудилось и производило вещи, которые нужны остальному миру, то она может снизить мировые цены и занять существенную часть мирового рынка. За последние несколько десятилетий Китай стал столицей производства всего мира, и бизнес во всех странах теперь должен думать о том, как предложить цену лучше, чем у китайских производителей, или хотя бы сравнимую с ней. Индия следует за Китаем, но не столько в производстве, сколько обеспечивая всему миру необходимые услуги с помощью своего образованного, англоговорящего и технологически подкованного среднего класса. Вместе Китай и Индия в последние два десятилетия стали двигателем машины роста мировой экономики.

Здесь мы сталкиваемся с невероятной иронией. Используя преимущество отсталости в рамках глобальной экономики, Китай и Индия привели тысячи людей к процветанию, и сотни миллионов благодаря им выбрались из нищеты и достигли уровня среднего класса. Благодаря глобализации одна из целей развития тысячелетия, поставленных ООН, — сокращение бедности в мире наполовину к 2015 г. — вероятно, будет достигнута. Помимо экономических достижений, обычные люди в Китае, Индии и других развивающихся странах теперь больше ощущают собственную ценность и осознают свои возможности. Будущее теперь не выглядит как унылое повторение прошлого. Так что налицо не только материальные улучшения, но и моральные достижения. Для прогрессистов это стало сюрпризом. Десятилетиями прогрессисты выступали за программы, направленные на борьбу с нищетой в бедных странах. Главным механизмом достижения целей выступали зарубежная помощь и займы. Это приносило мало пользы, в то время как технократический капитализм оказался самой мощной программой по борьбе с нищетой из всех, когда-либо придуманных человечеством. Как сказал об этом один индийский предприниматель, глобализация и технократический капитализм теперь помогают достичь то, о чем мечтал Ганди — утереть слезы с лица каждого индийца.

Несмотря на это, некоторые прогрессисты изображают глобализацию как форму эксплуатации бедных рабочих. Основная мысль здесь в том, что большие американские корпорации нанимают рабочих за несколько долларов в день — что гораздо меньше минимальной оплаты труда в Америке. Более того, они заставляют их работать в ужасных условиях, сходных с теми, которые существуют на местных предприятиях в этих странах. Однако Кишор Махбубани, индийский ученый, работающий в Сингапуре, отмечает, что именно благодаря западным предприятиям местные компании в развивающихся странах больше не могут себе позволить платить низкую заработную плату и иметь нечеловеческие условия труда. Стало нелегко найти желающих работать долгие часы в тесных помещениях. Причиной этому служит то, что иностранные компании платят больше и предлагают лучшие условия. Американские компании здесь — самые лучшие. Разумеется, зарплата и условия труда не такие же, как в Милуоки или в Далласе, но они, тем не менее, хорошие по местным стандартам. Махбубани пишет, что 5000 долларов в год может быть крайне низкой зарплатой в Америке, но для человека в Джакарте, Маниле или Калькутте это целое состояние. Люди, получающие такую работу, раньше зарабатывали 500 долларов в год или меньше, работая в сельском хозяйстве. [156]

156

Kishore Mahbubani. The New Asian Hemisphere. New York: Public Affairs, 2008. P. 56.