Американец приходит вторым

— Да, понял.

— Ладно иди. Будь на связи.

Айс ушел смывать грим, чтобы стать Лауринасом.

Герман смотрел ему вслед.

Недавно пришлось сменить солиста. Сашка ушёл, бросив всё! Надоело ему, видите ли.

Но случилось к лучшему! Герман вовремя нашел на обычной дискотеке новое сокровище, по наводке приятеля. Даже если парни не сразу приняли новенького.

Он более покладистый что ли. Понимает с первого раза. Опять таки воспитание крепко держит в рамках, не распускается и с удовольствием работает. В том числе, в студии. Еще ни разу не приходилось писать что-то заново по много раз.

Герман постепенно приучал публику знать мальчиков в лицо. Поэтому заранее выбирал не только по голосу, но и по хорошеньким мордашкам.

Деньгами и связями подмял под себя хиревший от безлюдья Дом Культуры местного завода, такой же развалины. И сейчас это–просто Центр.

Городские власти много, часто и охотно помогают. Герман, как никто, успешно работает с детьми и молодёжью. Мероприятия, кружки… Да вот даже так… Поставит в пару к строгой тётеньке-хореографу одного из своих шоу-мальчиков.Яркого, красивого, хорошо двигающегося. А если пятерых? Вот-вот. Девчонки сразу, подобрав задницы, начинают шевелиться в темпе. Очередь на занятия!

Эмма Георгиевна вполне рада помощникам. Без рекламы, она и этих мальчишек самолично гоняет до седьмого пота. Не жалуется на неё только один Айс-Лауринас. У него энергии, как у той алкалиновой батарейки. Никогда не огрызается.

За что Герман его любит, ставит в пример остальным и мысленно каждый раз благодарит его родителей за успешное воспитание.

Для охвата публики у него и девчачья группа уже собрана в состав, но там пока плохо с дисциплиной. К тому же, он думает расширяться. Не работа, а одни удовольствия…

Франческа запустила учебник английского в стенку! Это уже слишком. Она учила все лето.

Что она будет делать на английском в новом классе со своим школьным французским?! Нужно передумать, пока не поздно.

Зачем только она выбрала ту небольшую школу, под ароматными липами… Ей уже названивают и торопят. Да и здесь хвосты тянут.

Бросить всё! Ла Рошу она нравится. Подписать новый контракт и уехать работать во Францию.

Нет, нельзя. Нужно доучиться. Всегда будет время пойти по рукам.

========== Кто я и где я? ==========

Вечер и ветер. Снова ветер.

Лауринас затянул молнию на куртке до конца ворота.

Шелестят шины, рядом тормозит машина.

— Лорис!

Лаури оглянулся. Радушно распахнутая дверца.

Георгий Николаевич всегда тяготел к далеким временам аристократизма, иногда даже сам не понимая, откуда в нём это. Вроде из обычной крестьянской семьи.

И вот однажды встретил на одной из светских вечеринок свою воплощенную идею. Лауринас был словно его сын, о котором всегда мечтал, но тот потерялся во времени.

Красивый, холеный мальчик. Cдержанный и немногословный.

Но тот, к сожалению, не сразу принял его игру. А Георгий Николаевич продолжал надеяться, даже пытался покупать подарками, просто нежно любил. Смотрел в его чистые глаза и на время забывал о всей грязи, что была в жизни, о плохом и ненужном. Уж если не отцом, то будет покровителем этому Маленькому Принцу.

— Как можно,— рокотал отец города внушительным баритоном,— на улицах полно шпаны, всё руки до них не доходят. Родители, наверное, тоже волнуются?

— Нет. Я сказал, что буду очень поздно, они знают.

— Давай, садись. Гена довезет. О проблемах своих расскажешь.

Лауринас не стал ломаться. Устало откинулся на сиденье.

— Но у меня нет проблем.

— Герман так сказал? Он может. Учителя в школе не придираются?

— Нет. Я пока не успел до школы дойти.

— Снова себя не бережешь. Лорис, не сочти за труд. Девушка у меня одна живет. Может, ты помнишь Анжелику?

— Нет. А кто она?

— Конечно, не мог ты помнить. Она часто смотрела на твои репетиции. Нравилось ей.

Его серые глаза напоминают о туманном рассвете.

Летнее утро. Ласковые лучи. Негромкая музыка.

На нём только белые шорты. Чёрную майку снял и отбросил на траву, в сторону от ровной бетонированной площадки.

Дача почти необитаема. Ему никто не мешает.

Еще раз повторить.

Он прикладывает полотенце к лицу и груди.

Солнце скользит по плечам. Магнитофон роняет музыкальные фразы, они катятся к высокой траве.

Минута отдыха.

Лаури поднимает глаза.

На балконе, с лепными перилами, незнакомая девушка. У неё длинные светлые волосы. На плечи наброшена кремовая мужская рубашка. Голые ноги беззастенчиво красивы.

Она улыбается, глаза загадочно рассеянны. Почему он остановился?

Чудесно танцующий мальчик, загорелый, похожий на изящную бронзовую статуэтку восточного божества. Босые ноги, обнаженная грудь, светлые волосы достают до плеч. Слишком громко? Нет, нет! Как может мешать музыка? Она хочет громче, еще громче!

Анжелика. Он вспомнил.

— Она сейчас гостит у меня. Дурочка, пристрастилась снова к наркотиком. И лечили, и к психиатру водили. Только хуже ей стало. Про тебя всё время спрашивает. Если не в тягость, навести её. Поедешь?

— Хорошо.

— С родителями я сам договорюсь. Гена, поехали к нам.

Лауринас ждал в холле, отказавшись от ужина, и Георгий Николаевич не стал его донимать.

В окно билась бабочка. Начался дождь.

Анжелика пришла с улицы. Её легкий трикотажный костюмчик уже забрызгали капли.

Молча обняла его с порога, прижалась лицом.

— Спасибо.

Потом они сидели вдвоём, есть она не пошла, аппетита не было.

— Знаешь, я ведь детдомовская. Никого у меня нет. Родители давно на кладбище в глухой деревне. А я в баре клиентов ждала. Папа Жорик оттуда меня и забрал. Теперь удочерить хочет. А я не хочу нечего, всё черное внутри, грязное стало. Сжигает меня оттуда, как кислотой. Только одна ниточка осталась, держит за жизнь, порваться хочет. Надоело ей меня держать.