Американская империя. С 1492 года до наших дней

В Мэриленде, например, по новой конституции 1776 г., чтобы выдвигать свою кандидатуру на пост губернатора, нужно было располагать собственностью, оцениваемой в 5 тыс. ф. ст., а для того, чтобы стать сенатором штата – в 1 тыс. ф. ст. Таким образом, 90 % населения не имели права занять пост. И, соответственно, как пишет Хоффман, «мелкие рабовладельцы; плантаторы, у которых не было рабов; арендаторы и арендодатели, а также поденщики столкнулись с серьезной проблемой общественного контроля над деятельностью элиты, принадлежавшей к вигам» [29] .

29

Виги – во время Войны за независимость название всех патриотов в противовес лоялистам (тори). В 1832–1854 гг. название одной из ведущих политических партий во второй партийной системе США (демократы – виги). Партия вигов возникла в результате трансформации партии национальных республиканцев.

Притом, что чернокожие рабы составляли четверть населения (а в некоторых графствах и половину), рос страх перед их восстаниями. Дж. Вашингтон отклонял прошения чернокожих, вызывавшихся служить в революционной армии в надежде получить свободу. И поэтому, когда командующий английскими войсками в Виргинии лорд Данмор пообещал освободить всех виргинских невольников, которые к нему присоединятся, это вызвало ужас. В донесении из одного мэрилендского графства с тревогой сообщалось о том, что белые бедняки подстрекают рабов к побегам:

«Наглость негров в этом графстве достигла таких пределов, что нам пришлось разоружать их, что и было сделано в прошлую субботу. Мы изъяли примерно 80 ружей, несколько штыков, шпаги и т. п. Преступные и безрассудные речи некоторых белых представителей низшего сословия заставили их поверить в то, что освобождение зависит от успеха королевских войск. Соответственно, мы не можем ни утратить бдительность, ни оказаться слишком строгими по отношению к тем, кто распространяет и поддерживает такие настроения среди наших рабов».

Еще большую тревогу вызвало восстание белых в Мэриленде, направленное против поддерживавших революцию известных семей, заподозренных в сокрытии дефицитных товаров. Классовую ненависть некоторых из этих нелояльных людей выразил один человек, сказавший, что «для народа было бы лучше сложить оружие и платить все сборы и налоги королю и парламенту, чем попасть в рабство и терпеть такое командование и такие приказы, которые он терпел». Богатый мэрилендский землевладелец Чарлз Кэрролл сделал запись о настроениях, царивших вокруг него:

«Существует подлая, низкая, грязная зависть, которая разъедает все слои общества и не позволяет людям мириться с тем, что кто-то удачливее, достойнее, более понят согражданами, – все это признаки недоброжелательного и неприязненного отношения к собственникам».

Несмотря на это, власти Мэриленда сохраняли контроль над ситуацией. Они шли на уступки, облагая владение землей и рабами большими налогами, разрешая должникам расплачиваться бумажными деньгами. Это была жертва, принесенная правящими классами ради сохранения власти, и она была принята.

Однако, по словам Р. Хоффмана, на Юге страны, в Северной и Южной Каролине и в Джорджии, «огромные районы не подчинялись никаким властям». Общий настрой заключался в том, чтобы не принимать никакого участия в войне, которая ничего не принесет самим людям. «Влиятельные персоны с обеих сторон требовали, чтобы простые граждане поставляли провизию, сокращали потребление, оставили свои семьи и даже рисковали своей жизнью. Поскольку людей насильно заставляли принимать сложные решения, многие из них были в растерзанных чувствах или бежали и отказывались повиноваться вначале одной стороне, а затем другой».

Один из командиров, воевавших на крайнем Юге под началом Дж. Вашингтона, Натаниэл Грин справлялся с проявлениями нелояльности посредством политики уступок одним и жестокости по отношению к другим. В письме Томасу Джефферсону он описывает рейд своих войск против лоялистов: «Они устроили жуткую резню, около 100 человек были убиты, а большинство остальных изрублены на куски. Это оказало очень положительное воздействие на тех враждебно настроенных людей, коих слишком много в этой стране». Грин призывал одного из своих генералов «сеять ужас среди врагов и воодушевлять наших друзей». С другой стороны, он советовал губернатору Джорджии «открыть дверь для недовольных людей в вашем штате, чтобы они смогли войти».

В целом по стране уступки были сведены к минимуму. Новые конституции, принятые во всех штатах в период с 1776 по 1780 г., мало чем отличались от старых. Хотя имущественный ценз для участия в выборах и получения государственных постов был в некоторых случаях уменьшен, в Массачусетсе его, наоборот, повысили. Только Пенсильвания полностью отказалась от этого ценза. Новые билли о правах содержали видоизмененные положения. Так, Северная Каролина, даруя свободу вероисповедания, добавляла: «Ничто из содержащегося в сем [билле] не должно толковаться как освобождение проповедников, произносящих изменнические речи или занимающихся подстрекательством, от судебного разбирательства и наказания». Мэриленд, Нью-Йорк, Джорджия и Массачусетс приняли аналогичные предостережения.

Иногда говорят, что Американская революция отделила церковь от государства. Северные штаты приняли подобные декларации, однако после 1776 г. утвердили такие налоги, которые заставляли каждого встать на сторону христианских вероучений. У.Дж. Маклофлин цитирует члена Верховного суда США Дэвида Дж. Брюэра, сказавшего в 1892 г., что «мы – христианская нация», и заявляет об отделении церкви от государства во время революции, что «это не только не замышлялось, но и не претворялось в жизнь… Напротив, вместо того чтобы оставаться в стороне, религия стала неотъемлемой частью всех аспектов и институтов американского образа жизни».

Тому, кто изучает влияние революции на классовые отношения, интересно будет узнать о том, что случилось с землей, которую конфисковали у бежавших лоялистов. Она распределялась таким образом, чтобы удвоить возможности лидеров революции – обогатиться самим и помочь сделать это своим друзьям, а также выделить немного земли мелким фермерам, с тем чтобы создать широкую базу поддержки нового правительства. На самом деле это стало отличительной чертой новой нации: американцы обнаружили, что обладают несметными богатствами, и смогли создать класс самых богатых людей в истории, однако в то же время им хватило средств на то, чтобы представители среднего класса служили буфером между богачами и нищими.

Огромные землевладения лоялистов были одним из наиболее серьезных поводов к революции. В Виргинии лорд Фэрфакс имел более 5 млн. акров земли, простиравшихся на территориях 21 графства. Доходы лорда Балтимора от владений в Мэриленде превышали 30 тыс. ф. ст. в год. После революции лорд Фэрфакс оказался под защитой, поскольку был другом Джорджа Вашингтона. Но у других лоялистов – собственников огромных поместий, особенно у тех, кто бежал, владения конфисковали. После революции в Нью-Йорке возросло число мелких фермеров, работавших на своей земле, в то время как количество арендаторов, которые устраивали так много беспорядков в последние колониальные годы, сократилось.