Американские рассказы и повести в жанре "ужаса" 20-50 годов
Шрифт:
В тот же день Теофил в сопровождении Жерома и шести других братьев, избранных среди прочих за силу и стойкость, вышли из аббатства и осмотрели лес на многие мили вокруг монастыря. Освещая себе путь факелами и оборонясь крестом, монахи проникли в глубокие пещеры, однако не нашли там никого опасней одинокого волка или барсука. Обыскали они и полуразрушенные подземелья заброшенного замка Фоссефламм, в которых, как говорят, обитают вампиры. Но нигде не обнаружили каких-либо следов Зверя; не нашли и места, служившего ему логовом.
До середины июля при свете пламенеющей на небе кометы еженощно совершались злодейские убийства. За полтора летних месяца Зверь растерзал более сорока мужчин, женщин и детей. Он по-прежнему охотился за своими жертвами в окрестностях аббатства, но время от времени рыскал даже на берегах реки Изойлы, у городских ворот Ла Френайи и Ксима. Нашлись свидетели, которые среди ночного мрака сумели разглядеть черную, бесшумно скользящую по земле уродливую фигуру, окруженную разноцветным сиянием; но днем Зверя никогда не видели. Он всегда безмолвствовал, не издавал ни единого звука и двигался быстрее разъяренной змеи. Однажды его заметили в огороде Аббатства: освещенный луной, он крался к лесу, пробираясь
Все это породило страшное смятение, а обитателей монастыря охватил цепенящий страх. Передавали, что ужасные события легли тяжким бременем на душу аббата, денно и нощно возносившего молитвы в своей келье и изнурявшего себя постом. Безжалостно умерщвляя плоть, так что едва держался на ногах от слабости, стал он изможденным и бледным точно умирающий святой; и тело его иссушила лихорадка. Зверь бесчинствовал не только в Аббатстве; выходя на охоту, он забирался все дальше, проникая даже в окруженные стенами города. В середине августа, когда комета стала понемногу бледнеть, произошло плачевнейшее событие — погибла юная сестра Тереза, любимая племянница аббата: адский Зверь застиг несчастную в ее келье в женском монастыре Ксима. На сей раз поздние прохожие заметили бегущего по улицам монстра; другие видели, как он, словно чудовищный паук или жук, скользит по отвесной каменной стене, стремясь покинуть город и вернуться в свое тайное убежище. Рассказывают, что в окоченевших руках набожной Терезы нашли письмо от Теофила, в котором он подробно описывал ужасные события в своем аббатстве и признавался, что пребывает в глубоком отчаянии, ибо не может побороть слугу сатаны.
Все это я выведал за лето, пребывая в своем доме в Ксиме. И поскольку я сведущ в оккультных науках и связан с силами тьмы, неизвестный Зверь с самого начала приковал мое внимание. Я понимал, что он не рожден на Земле либо в одной из ее адских бездн; но его истинное происхождение и свойства долго оставались для меня такой же загадкой, как и для остальных. Тщетными оказались попытки найти ответ по расположению звезд, с помощью геомантии и некромантии, а служившие мне духи объявили, что им ничего не ведомо, ибо Зверь чужой в нашем мире и такие как он превыше разумения любого подлунного создания.
Тогда я вспомнил о загадочном вещем кольце, что унаследовал от своих отцов вместе с даром колдовства. Оно было создано в древней Гиперборее и некогда принадлежало могучему магу Эйбону. Сделанное из несуществующего ныне золота особого красноватого оттенка, оно увенчано большим темно-пурпурным, словно тлеющий уголь, камнем, подобного которому уже не найти на Земле. Внутри заточен древнейший демон, и этот дух, родом из далекого мира, где еще не возникли люди, мог многое рассказать магу.
Итак, достав заветную шкатулку, которую не извлекал без особой надобности, я взял кольцо и приготовил все необходимое для допроса. Я держал камень над маленькой жаровней, в которой жарко полыхала смола, пока не услышал пронзительный, словно завывание пламени, голос. Он поведал мне о происхождении Зверя, что спустился на Землю с красной кометы и принадлежал к племени межзвездных демонов, не посещавших Землю с тех пор, как пала Атлантида. Пленник камня рассказал о признаках чудовища, которое в своем подлинном обличье было невидимым и неосязаемым для людей, и являло себя в этом мире лишь посредством некой чудовищной метаморфозы. Затем он открыл единственный способ, с помощью которого можно одолеть Зверя, если поймать его заключенным в телесную оболочку. Даже меня, всю жизнь изучавшего темные силы, повергли в изумление и ужас откровения духа. Что касается метода изгнания демона, то по многим причинам я счел его слишком опасным и ненадежным. Однако пленник камня поклялся, что иной возможности не существует.
Не переставая размышлять об услышанном, я ожидал в окружении своих манускриптов и алхимических колб; ибо звезды предупредили, что в ближайшее время потребуется мое вмешательство. Вскоре после гибели сестры Терезы в мой дом тайно явились главный судья Ксима и аббат Перигона. Согбенная спина и изнуренный страданием облик Теофила лучше всяких слов говорили о великой скорби, ужасе и унизительном бессилии перед лицом неуловимого врага. С трудом преодолев колебания, они обратились ко мне за советом и попросили помочь истребить Зверя. «Известно, что вы, мессир де Шадронье, — сказал судья, — владеете тайным искусством магии и с помощью заклинаний повелеваете демонами. Стало быть, в борьбе с неизвестным исчадием ада вы способны достичь успеха, хотя все остальные потерпели неудачу. Мы с большой неохотой обращаемся к вам, ибо не пристало закону и церкви действовать в союзе с колдунами. Однако ради безопасности жителей Аверони приходится идти на такое. В обмен за содействие мы обещаем вам немалую сумму в золотых монетах и пожизненное освобождение от всякого преследования, коему вы можете подвергнуться в будущем из-за ваших занятий. Мы делаем это предложение с ведома епископа Ксима и архиепископа Вийона, но более о нем не должен знать никто». «Если в моей власти избавить Аверонь от подобного бедствия, — сказал я ему, — награда мне не требуется. Однако такое дело сопряжено со многими тайными опасностями». «Вам предоставят все, что вы
попросите, — отвечал судья. — Если понадобится, для охраны вам выделят лучших воинов в полном боевом облачении».Затем Теофил, говоря едва слышным, прерывающимся голосом, обещал, что предо мной откроются любые двери, вплоть до Аббатства в Перигоне, и будет оказано необходимое содействие. Немного подумав, я сказал им: «Сейчас мы с вами расстанемся, а за час до захода солнца пусть прискачут к моему дому два воина, ведущие с собой оседланного коня. И выберите тех, кто известен выдержкой и отвагой, ибо нынешней ночью я отправлюсь в Перигон, туда, где по всем признакам затаилось зло».
Помня слова плененного в камне демона, я не стал собираться в дорогу, лишь надел на указательный палец кольцо Эйбона, а вместо меча заткнул за пояс небольшой молоток. Затем стал ждать, и в назначенный час у дома моего появилась обещанная помощь.
Мне прислали надежных, испытанных в сражениях воинов, облаченных в кольчуги и вооруженных мечами и алебардами. Я сел на черную норовистую кобылу, что привели они с собой, и мы покинули Ксим, направившись к Перигону по короткому пути, коим нечасто пользуются, ибо он проходит по чаще леса, где обитают оборотни. Мои спутники оказались неразговорчивыми: они лишь коротко отвечали на вопросы. Такая сдержанность в речах обрадовала меня, ибо она служила залогом их будущего молчания касательно всего, что может случится сегодня до рассвета. Мы мчались вперед, а тем временем солнце скрылось за высокими деревьями, разливая повсюду алый свет, словно жаркую кровь; вскоре небо меж кронами деревьев стала затягивать тьма, сплетая черные нити от ветки к ветке, словно стремясь поймать нас в свою зловещую паутину. Мы проникали все глубже в угрюмую чащу, и даже я, способный повелевать сверхъестественными силами, не мог унять дрожи при мысли о том, что угрожает нам здесь, скрываясь в сумраке ночи. Однако мы благополучно добрались до Аббатства. На небе уже сияла луна и все монахи кроме привратника разошлись по своим кельям. Вернувшись из Ксима на закате, аббат предупредил о прибытии гостей и хотел нас встретить; но я рассудил иначе. У меня имеются веские причины полагать, что Зверь вновь проникнет в Аббатство сегодня ночью, сказал я привратнику; мы хотим устроить засаду у стен монастыря. Я попросил его провести нас вокруг Аббатства и объяснить, где находятся разные помещения. Он согласился и во время обхода указал на окно второго этажа, отметив, что там располагается келья Теофила. Оно было обращено к лесу, и я посетовал, что аббат поступает беспечно, оставив его открытым. Так он делал всегда, отвечал мне привратник, и даже постоянные вылазки Зверя не заставили Теофила изменить своему обычаю. В жилище аббата слабо мерцала свечка, словно указывая на то, что он еще бодрствует. Мы оставили коней на попечение привратника. Удостоверившись, что больше от него ничего не требуется, он удалился, а мы встали под окном кельи Теофила и приготовились к долгому ожиданию. Бледная и бесстрастная, словно лицо мертвеца, луна проплыла по небу, поднявшись выше над темными кронами дубов, и омыла призрачным серебряным светом серый камень монастырской стены. На западе на фоне поблекших созвездий пылала комета; нависнув совсем близко над Землей, она затмевала своим сиянием изогнутое жало небесного Скорпиона. Спрятавшись от глаз обитателей монастыря в тени могучего дуба, что с каждым часом становилась короче, мы терпеливо ждали. Когда луна удалилась на запад, тень стала удлиняться и тянуться к стене. Царила мертвая тишина; вокруг все замерло, лишь медленно смещались расчертившие землю темные полосы. Между полуночью и рассветом свечка в жилище Теофила потухла, будто выгорела без остатка; после этого келья погрузилась во мрак.
Мои спутники терпеливо стояли рядом, ни о чем не спрашивая, держа оружие наготове. О, эти люди хорошо понимали, с каким дьявольским ужасом им возможно придется столкнуться, прежде чем взойдет солнце! Однако они ничем не выдавали своего волнения. И зная то, что было им неведомо, я снял кольцо Эйбона и приготовился исполнить указания заключенного в камне демона.
Воины стояли ближе меня к лесу, и повинуясь строгому приказу, избегали поворачиваться к чаще спиной. Однако среди окутанных мглой деревьев не замечалось никакого движения; тем временем бесконечная ночь шла на убыль и небо стало светлеть, знаменуя скорый восход. Наконец, за час до рассвета, когда тень от огромного дуба достигла монастырской стены и протянулась к окну Теофила, явился тот, кого я ждал. Окруженный адским красным сиянием ужас ничем не выдал свое приближение; неожиданно вырвавшись из лесного мрака, он молнией метнулся к нам, усталым и изнуренным после ночного бдения.
Один из воинов был повержен на землю, и над ним я увидел окутанную изменчивым алым, словно призрачная кровь, светом черную извивающуюся фигуру Зверя. Склонив над жертвой плоскую, лишенную ушей и носа змеиную голову, он пытался разодрать человеческую плоть, но острые акульи зубы с громким лязгом и скрежетом скользили по прочной кольчуге. Я поспешно положил кольцо Эйбона на камень, который приготовил заранее, и одним ударом молотка раздробил темно-пурпурный камень.
Из мгновенно разбившейся на мелкие осколки прозрачной темницы выплыл освобожденный демон, который принял форму окруженного дымом огня. Поначалу крохотный, не больше жаркого язычка горящей свечи, он сразу же вырос, полыхая словно огромный костер. Негромко шипя и свистя, как поющее пламя, и раскалившись до яростного, ослепительно-желтого цвета, демон ринулся в битву, выполняя свое обещание сразиться со Зверем, которое дал мне в обмен на избавление от многовековой неволи.
Поднявшись до неба будто костер, на который инквизиция обрекает отступников, он окружил чудовище своим беспощадным огнем, а Зверь оставил беспомощно лежащего воина и извиваясь всем телом, отпрянул, как обожженный змей. Его туловище и конечности корчились в чудовищных судорогах. Казалось, под напором пламени они начали таять, словно слепленные из воска, и неясно меняться, подвергнувшись невероятным метаморфозам. Как оборотень сбрасывает свое звериное обличье, так и чудовище миг за мигом превращалось в подобие человека. Нечистая черная плоть его, то растекаясь будто ртуть, то взвиваясь вверх как дым, обвилась вокруг неясной фигуры, сложилась в складки ниспадающего темного одеяния и наконец обернулась сутаной, которую носят монахи ордена бенедиктинцев. А внутри капюшона появилось призрачное лицо, и хотя черты его были ужасно искажены, я узнал аббата Теофила.