Американский детектив

Сам же Берри ждет, когда появится главарь. Когда тот выскакивает из кабины, Берри просто ловко подставляет ногу. Тот падает на пол, автомат вылетает у него из рук. Он тянется за ним, но старик оказывается быстрее. Подхватив автомат, он наводит дуло в грудь бандиту.

— Не стреляйте, — спокойно произносит Берри. — Он — мой.

Вожак вскакивает и в ярости кивдается на него, размахивая кулаками. Берри меряет его холодным взглядом и наносит великолепный удар правой. Вожак с грохотом рушится на пол, пытается подняться и замирает. Обрадованные пассажиры подхватывают Берри на плечи и устраивают триумфальное шествие по вагону...

Задохнувшись от столь стремительно проведенной операции, Берри глубоко вздохнул: все-таки в фантазии есть элемент самосохранения. Мужчина всегда остается мужчиной, разве не так? И разве так уж необходимо позволять себя убить, чтобы это доказать?

Клайв Прескот

— ПелхэмЧас Двадцать Три. Ответьте, Пелхэм Час Двадцать Три. — Голос Прескота дрожал от возбуждения.

— Пелхэм Час Двадцать Три центру управления. Я вас слушаю. — Голос главаря, как всегда, звучал спокойно и неторопливо.

— Деньги прибыли, — сообщил Прескот. — Повторяю: деньги прибыли.

— Да-да. Очень хорошо. — Пауза. — Вы успели как раз вовремя.

Простая констатация факта. Никаких эмоций.

Прескот был в ярости, вспомнив, как дрожал голос заместителя главного инспектора, как его самого при этой новости заставило содрогнуться чувство облегчения. Но главарю чувства явно были недоступны. Не иначе вместо крови в его жилах текла ледяная вода. Или он был психопатом. Нет, наверняка он сумасшедший.

— А если бы мы запоздали хоть на мгновение, — поинтересовался Прескот, — вы бы убили невинного человека?

— Да.

— Всего лишь на мгновение? Неужели такова цена жизни?

— Сейчас я вам дам инструкции по доставке денег. Вы должны им следовать точнейшим образом. Понятно?

— Продолжайте.

— Я хочу, чтобы два полицейских спустились на пути. Один должен нести мешок с деньгами, у другого в руках должен быть зажженный фонарь. Поняли?

— Два полицейских, один с деньгами, другой с фонарем. Что за полицейские — из транспортной полиции или из полиции Нью-Йорка?

— Неважно. Тот, что с фонарем, должен все время водить им из стороны в сторону. Когда они подойдут к вагону, мы откроем заднюю дверь. Тот, что с деньгами, бросит мешок на пол вагона. Потом оба повернутся и уйдут на станцию. Понятно?

— Ясно. Это все?

— Все. Но помните, основные правила остаются в силе. Любая провокация со стороны полиции, любое неверное движение — и мы убиваем заложника.

— Да, — вздохнул Прескот. — Я так и предполагал.

— У вас есть десять минут, чтобы доставить деньги. Если их вовремя тут не будет, тогда...

— Да-да, — перебил Прескот. — Вы убьете заложника. Это уже становится скучным. Десяти минут нам не хватит. До вас так быстро не дойти.

— Десять минут.

— Дайте нам пятнадцать минут, — попросил Прескот. — Идти по путям нелегко, тем более с тяжелым мешком. На это нужно минимум минут пятнадцать.

— Десять. И вопрос не обсуждается. Когда деньги будут у нас, я свяжусь с вами и передам дальнейшие инструкции.

— Инструкции? Но для чего? Ах, да, для вашего побега. Вам не удастся скрыться.

— Проверьте часы, лейтенант. На моих три часа четырнадцать минут. Деньги нам должны доставить до трех часов двадцати четырех минут. Конец связи.

— Конец связи, — буркнул Прескот. — Конец связи, сволочь.

Патрульный Венторф

Патрульный Венторф, вжав педаль газа в пол, мчался за ревущим мотоциклетным эскортом. В три пятнадцать он влетел на Юнион-сквер, нырнул в узкий проезд между домом Клейна и парком и через сорок секунд вылетел на поворот к Двадцать восьмой улице. Полицейский в чине не ниже лейтенанта разрешил ему разворот в обратном направлении. Он вывернул так, что зацепил левым задним колесом разделительный бордюр, отчаянно нажав на тормоза, так что задымились скаты, и наконец оказался на автостоянке. Мотоциклетный эскорт умчался прочь.

Венторф узнал тяжело шагавшего к ним начальника округа и уголком губ шепнул:

— Мы неплохо поработали, Ал. Думаю, что за такие подвиги нас немедленно повысят сразу через две ступени.

Начальник полиции, тяжело дыша, распахнул дверь со стороны Риччи и заорал:

— Давайте сюда этот чертов мешок!

Риччи торопливо швырнул мешок к начальнику полиции и попал тому по коленям. Начальник чертыхнулся, подхватил его и перебросил двум стоявшим рядом полицейским. Один был постовым в голубом шлеме, другой явно относился к транспортной полиции.

— Тащите, — закричал начальник округа. — У вас восемь с половиной минут. Бросьте козырять и убирайтесь!

Постовой перебросил мешок через плечо и кинулся ко входу в метро, сержант транспортной полиции последовал за ним. Начальник округа следил, как небесно-голубой шлем и фуражка сержанта исчезли внизу, потом повернулся к Венторфу и Риччи.

— Нечего тут болтаться. Тут и так слишком много народу. Доложите своему диспетчеру и возвращайтесь на службу.

Венторф завел мотор и выбрался из толпы.

— Наш начальник — само милосердие, — заметил он, обращаясь к Риччи, И знает самый трогательный способ сказать "спасибо".

— Повысили сразу через две ступени, — осклабился Риччи. — Просто удивительно, что нас не разжалывали в стажеры.

Венторф свернул на Южную Парк-авеню.

— Ну и как, тебе сейчас не хочется, чтобы я тогда свернул и ищи-свищи нас со всеми этими деньгами?

— Хочется, — мрачно буркнул Риччи и потянулся к микрофону.

— Поцелуй себя в задницу, потому что больше ничего не остается. Уезжать с деньгами — глупость, но кто бы узнал, стяни мы по паре тысченок?

— Террористы заявили бы, что денег не хватает, — возразил Риччи, — и мы вляпались бы в дерьмо.

Ричи связался с диспетчером, и Венторф подождал, пока он не выключил передатчик.

— Мне очень жаль, что мы не стянули пару пачек, честно говорю. Но террористы обвинили бы полицию в воровстве. А как ты думаешь, кто-нибудь поверил бы нашим словам, а не словам этих подонков? Да ни за что! Вот как они доверяют самой замечательной полиции Нью-Йорка. Честное слово, лучше бы мне быть преступником, тогда можно ожидать хоть какого уважения.