Американский поцелуй
Шрифт:
Поэтому, когда появилась Ралли Мак-Вильямс, Джеймс был не готов к любви.
Они опять встретились двумя днями позже. Шел третий день Дебоша, и компанию Патрика ожидали в «Дюранигане» в девять часов. Джеймс отказался бы, но ему не хотелось упускать шанс увидеть Ралли одетой, поэтому после работы он направился на вечеринку. Некоторое время он побродил по Рокфеллер-центру, наблюдая за туристами и фигурным катанием. На углу Пятой авеню и Пятьдесят первой улицы он наткнулся на Благопристойного Джона, игравшего на гитаре для нескольких человек, окруживших его. Бродяга глубоким, проникновенным голосом пел, смотря прямо на Джеймса: «Все встало на свои места, и ждет меня любовь».
Джеймс
— Да, — произнесла она, когда Джеймс протянул ей свой билет, и, даже не улыбнувшись, открыла дверь.
Когда Джеймс вошел внутрь, у него закружилась голова. Перед ним открылась самая великолепная картина, которую он когда-либо видел. Пол был покрыт тем же красным ковром, что и лестница. В дальнем углу Джеймс заметил огромный очаг с настоящим огнем. В очаге поджаривалась на вертеле огромная туша, Джеймс не мог с точностью определить, что это было за животное, но подозревал, что гигантская свинья. Мужчина в одежде повара медленна поворачивал вертел, одна рука у него была в черной перчатке. Повар имел такой вид, будто шептал свинье угрозы, чтобы она не подгорела или не высохла. Латунное колесо вертела, выступающее из камней в очаге, было диаметром четыре фута и походило на заводной механизм каких-нибудь адских часов.
В другом углу расположился Тони Ди Пречетто, играющий на виолончели. На Тони был черный смокинг и неизменный белый шарф. Две винные карты, тщательно составленные сомелье, стояли по разные стороны комнаты, в каждой бутылке было уникальное вино многолетней выдержки. Пять столов на двадцать персон каждый, по десять с каждой стороны, были накрыты к ужину. Все на столах было либо серебряным или хрустальным, либо съедобным, кроме зажженных свечей ванильного цвета, и даже они потрясенному воображению Джеймса представлялись горящими палочками из тянучки и марципана.
Наконец, здесь были гости. Мужчины, кроме Чекерса и самого Джеймса, были в смокингах. Джеймс не мог припомнить, чтобы Патрик упоминал что-либо о необходимости быть в галстуке, и в приглашении об этом ничего не говорилось, но десятки мужчин, следуя общему городскому инстинкту, выбрали строгий костюм. Уолтер Глорибрук, уже без хорька, очень органично смотрелся у барной стойки. Он пил водку с Генри Шейкером, который выщипал брови. Марси Коннер одна сидела в баре, у нее был все такой же пытливый взгляд, она держала за горлышко бутылку шампанского и упивалась своим одиночеством. Иранцев не было, зато были близняшки из города Джуно, эскимосские девочки Кеттл и Файф, дочери авангардного музыканта. Они стояли рядом с виолончелью и слушали.
— Эй!
Джеймс обернулся. Это были Николь Боннер со своим спутником и Лиза Мак-Маннус.
— Это Дуглас Керчек, — представила Николь.
Джеймс пожал ему руку. На Дугласе был простой, помятый смокинг, он явно смущался девушки, которая была рядом с ним. Посмотрев на него, Джеймс почувствовал себя лучше.
— Разве
здесь не прекрасно, — Лиза улыбнулась, обводя взглядом комнату.— Это Ривенделл [7] — спокойно ответил Дуглас.
— Нет, — возразила Николь. — Это просто Патрик.
7
Прекрасный эльфийский город из романа Толкина «Властелин Колец».
В баре Джеймс заказал виски с содовой. Он стал разглядывать толпу и пришел в уныние от женских нарядов и армии черных смокингов. Этой ночью гостьи Патрика дали волю своему воображению. Платья, почти все в черных и серебряных тонах, идеально подчеркивали плечи и облегали бедра. Ева Баумгартен была в мехах, Ханна Глорибрук завернулась в атлас, а Сара Вольф держала затянутую в белую перчатку руку у щеки, надеясь привлечь внимание. Было еще множество женщин, злых, нервных и добрых, но все они были потрясающе одеты. Джеймсу пришло в голову, что одежда каждой женщины, после долгого размышления и серьезных затрат, прекрасно подходила как к фигуре, так и к темпераменту каждой. Прекрасно одетые женщины и великолепная обстановка — это уже было чересчур: Джеймс забеспокоился.
Потом Джеймс увидел Ралли. Она стояла рядом с очагом, болтая с поваром. На ней было доходившее до колен платье цвета красного вина. У нее были чудесные сережки — простенькие серебряные капельки, но ее короткие волосы в отблесках огня еще больше напомнили Джеймсу стрижку курсанта или наемника. На секунду он представил, что она на военной службе, вокруг нее обстановка строгой секретности, день занят физическими тренировками, и сегодня вечером у нее случайный, редкий выходной. Виолончелист взял низкую ноту, и Джеймс посмотрел на Ралли, он помнил изгибы ее тела, свою маленькую тайну. Не в первый раз ему в голову пришла мысль, что опалы в его кармане нежно оттеняли бы ее кожу. Джеймс допил свое виски и, краснея, направился к очагу.
— Хмм, — произнес Джеймс. — Привет!
Ралли отвернулась от повара. Она протянула руку Джеймсу.
— Кого я вижу! Джеймс Бранч!
Онемевший Джеймс кивнул. Ралли, улыбаясь, смотрела на него, пока он судорожно придумывал тему для разговора. Наконец он указал на очаг.
— Что это за зверь? — выпалил он.
Повар нахмурился.
— Это вепрь.
— Хорошо, — пробормотал Джеймс, — да. Я так и думал.
— Это вепрь, — подчеркнул повар, — и вы тоже, если спросили.
— О, очень здорово. — Джеймс приподнялся на цыпочках, желая провалиться сквозь землю. — Ха-ха.
Ралли хихикнула, сморщив носик.
«Убей меня», — взмолился про себя Джеймс. Но Ралли взяла его под локоть и повела прочь.
— Никакого смокинга, Джеймс Бранч?
Джеймс был все еще красным от смущения.
— Кажется, нет.
— Ты храбрец.
Ралли подвела его к винным картам, где никто не стоял.
— Кажется, тебе надо выпить.
Джеймс взял бокал Фраскати. Он смотрел на запястья Ралли, ища следы от веревки.
— Итак, — произнесла Ралли. — Ты нечасто появляешься на вечеринках Патрика.
Джеймс выпрямился.
— Я так сильно выделяюсь?
— Отличаться от приятелей Патрика — это хорошо. — Ралли зевнула и улыбнулась. — Ты не такой.
Джеймс промолчал. Вошли Фрида и Криспин. Уолтер и Генри Шейкер вышли из бара и направились к ним.
— Т-ты была в Гималаях? — спросил Джеймс.
Ралли щелкнула пальцами.
— Музей Клойстерс. Вот где я тебя видела. Мы встречались как-то в музее.