Американский Шерлок Холмс

Стало быть — пароль. Ник Картер немедленно ответил:

— Для меня существует одна только страна, все мои помыслы постоянно там.

— Вы говорите об Италии?

— Именно, об Италии.

Беседа прекратилась.

Но Ник Картер взглянул на большие стенные часы, на которых было без десяти двенадцать, и произнес:

— Не пора ли нам уходить?

— А куда вы еще собираетесь в столь поздний час?

— Я условился быть в определенном месте.

— Ах, вы условились быть в определенном месте, — как-то машинально повторила она.

Хотя они теперь уже обменялись условленными репликами, прелестная незнакомка все еще не собиралась уходить. Она не вставала с места и устремила на Ника Картера свои большие, черные глаза с выражением, смысл которого сыщик не мог разгадать. Взгляд ее выражал бесконечную печаль и горе. Ему даже казалось, что она хотела сообщить ему нечто весьма и весьма важное.

Наконец она собралась с духом, перегнулась через стол и шепнула Нику Картеру.

— Известно ли вам, что вы затеваете и куда я должна проводить вас?

— Я знаю только то, что я должен встретиться с вами здесь, а затем без рассуждений довериться вам, — ответил Ник Картер.

— Неужели, — настойчиво продолжала молодая женщина, — вас не предостерегает внутренний голос, не говорит вам, чтобы вы не подвергались ожидающей вас опасности?

— Нет! Да я, говоря правду, и не задумывался над этим, — спокойно возразил сыщик.

— Вы не доверяете мне? Сознайтесь.

— Рассудок велит относится к каждому человеку с недоверием, пока можно будет убедиться, что доверие не будет обмануто, — уклончиво ответил сыщик.

Она взглянула на стенные часы.

— У нас есть еще несколько минут времени, — шепнула она, — как бы я хотела, чтобы вы мне поверили. Как бы я хотела быть вашим другом.

— Почему бы нам и не подружиться? — ответил Ник Картер, пожимая плечами.

— Я нисколько не в обиде на вашу неотзывчивость, так как вы, конечно, должны предполагать, что я испытываю вас, как это уже делал сегодня Меркодатти.

— А если я на самом деле так предполагаю? Что вы тогда сделаете?

— Что-то такое в вас производит на меня впечатление, что я так искренно хочу вам помочь, но… — впрочем тише. Надо уходить.

Она встала со стула и Ник Картер ясно заметил выражение безграничного страха на ее лице.

Сыщик молча поднялся и вслед за прелестной незнакомкой вышел на улицу, где еще царило оживление.

— Куда мы теперь направимся? — спросил он.

— Немного дальше нас ожидает закрытая карета. Вот сюда, прошу вас.

Пройдя шагов сто, она снова остановилась и указала на карету.

Ник Картер подошел к ней и поспешил открыть дверцы.

Когда карета быстро помчалась вперед, он спросил свою спутницу.

— Что это вы хотели сказать мне в ресторане, когда вдруг остановились на полуслове? И отчего вы не докончили вашей фразы?

— Оттого, что за нами следили, — тихо ответила она.

— Кто следил?

— Пеллурия.

— Быть не может. Я нигде его не видел.

— И все-таки он был там. Он стоял возле двери.

— Вы, кажется, боитесь его?

— Его боятся все, придет и ваш черед бояться его.

— Я знаю чувство страха только по названию, — спокойно ответил Ник Картер.

— Смею ли я верить этому? Действительно ли вы храбрее других? — нерешительно спросила она.

— Я всегда говорю одну правду.

— Вы не обманете моего доверия, если я буду говорить с вами совершенно откровенно?

— Прежде чем ответить позвольте спросить: вам поручено задавать подобные вопросы?

— Нет, я говорю от себя самой! Итак, вы не выдадите меня?

— Если вы считаете меня способным на подобный поступок, то лучше ничего не говорите, — резко ответил Ник Картер.

— И вы будете также откровенны со мной, как и я с вами?

В этом момент внутренность кареты озарилась светом уличного фонаря и сыщик ясно мог видеть лицо своей прелестной собеседницы. К удивлению своему он заметил, что у нее на глазах были слезы.

Его «шестое чувство» подсказало ему, что он вполне может ей довериться.

— Да, я вам верю вполне, — произнес он более сердечным тоном, чем говорил до сих пор, — не знаю, что именно влечет меня к вам. Во всяком случае не ваша красота, такие качества на меня не действуют. Но мне почему-то кажется, что мы с вами будем друзьями.

— Дай-то Бог! Он один знает, что мне нужен совет и поддержка.

— Я готов служить вам и тем и другим.

— Поклянитесь! — воскликнула она со сверкающими глазами.

— Клянусь честью, я буду вам верным другом!

— Помните, — произнесла она, — ваша клятва равносильна присяге на престоле Всевышнего и она не может быть отменена той присягой, которую от вас потребуют в ближайшем будущем!

— Ничто не может уничтожить данное мною честное слово!

— Я верю вам!

Она помолчала немного и вдруг заговорила совершенно иным тоном:

— Известно ли вам вообще, куда я вас везу?

— Ни малейшего понятия не имею.

— Но вам по крайней мере известно, почему именно мне поручено проводить вас?

— Мне известно только то, что мне сообщили Меркодатти и Пеллурия. По их словам мне предстоит быть причисленным к тайному сообществу, поставившему себе целью, уничтожение союза «Черной руки».

— Вот как? И вы верите этому?

— Нет, я не так легковерен. Мне кажется, что я еду именно на сходку союза «Черной руки».

— Так оно и есть. Но теперь объясните мне: каким образом вы могли согласиться вступить в подобный союз? У вас совсем не такой вид. Я не допускала возможности, чтобы такие люди, как вы, могли стремиться к тому, чтобы вообще приходить в общение с членами союза «Черной руки».

— Приходить в общение еще не значит разделять принципы, — возразил сыщик, — мало ли по каким причинам приходится знаться с теми или иными людьми. Вспомните, что великие и знаменитые исследователи часто переодевались в самые вычурные наряды, чтобы ознакомиться с бытом некоторых диких народов. Говорят, что один из самых известных исследователей Африки принял участие в трапезе, где дикие ели человеческое мясо, с тем только, чтобы не возбуждать подозрений и не рисковать жизнью.