Американский Шерлок Холмс

— Во всяком случае это именно так и выглядит.

— Не пытались ли вы отрезать духу путь к отступлению?

— Разумеется, пытались, но он достаточно осторожен для того, чтобы заранее предупреждать всякую такую попытку.

— Ага! А не пробовали вы, Муллен, спрятаться где-нибудь по соседству с номером 79? — продолжал расспрашивать сыщик.

— Пробовал. Но дух тогда не появлялся.

— Сделали ли вы обыск в камере 79?

— Как же, делал, но ничего не нашел: железная решетка в порядке, замок действует исправно, на полу и стенах тоже ничего не заметно подозрительного.

— И тем не менее, привидение регулярно исчезает в этой камере?! Действительно, есть над чем задуматься! Ну, а появляется оно, вероятно, тоже оттуда же?

— Этого уж я не могу вам сказать, мистер Картер. Я уж говорил вам, что дух появляется всегда внезапно, и вы вообще узнаете о его появлении только по поднимающемуся крику и вою среди арестантов. Вы бежите туда, откуда доносится этот чертовский шум, и видите духа, пляшущего на галерее, над вашей головой; только вы добежите до галереи, а он уж двумя этажами ниже. Точно вы гонитесь за назойливой мухой, которую все равно не поймаете, и которая в конце концов еще сядет вам на нос.

— Очень мило, — улыбнулся Ник Картер. — Ну-с, Муллен, благодарю вас, сегодня вы мне больше не нужны. Теперь, пожалуйста, пошлите мне сюда Прейса.

Через несколько минут последний явился. Среднего роста, но плотный и коренастый, он, видимо, обладал громадной физической силой. Выражение лица у него было грубое и несколько напоминало бульдожье. Но вглядевшись поближе, в маленьких заплывших глазках его можно было подметить даже некоторый оттенок добродушия.

— Скажите, Прейс, — обратился к нему Ник Картер, — Муллен только что рассказал мне о страшном привидении здесь в вашей тюрьме, теперь я хотел бы узнать, какое у вас мнение на этот счет.

— Гм… Вероятно, такое же, как и у Муллена.

— Сколько раз вы видели духа?

— Два раза.

— Вы стреляли в духа?

— Стрелял, но только один раз, — ответил сторож нерешительно. — Дело в том, что во второй раз привидение явилось в образе молодой женщины в ночной сорочке, ну и я выстрелить в нее не мог, хотя это и было против правил, — чистосердечно признался он.

— И вы уверены, что это была настоящая, живая женщина?

— Разумеется, иначе я выстрелил бы.

— Но ведь это дух или даже черт? — с улыбкой сказал Картер.

Сторож тоже улыбнулся и добродушно ответил:

— Все это чепуха, мистер Картер. Привидений не бывает, это несомненно. Кто у нас разгуливает, я не знаю, потому что вся эта проклятая история совершенно непонятна. Но что это человек, так это не подлежит сомнению и притом по всей вероятности женщина, потому что для мужчины фигура не подходит.

— Каким же образом, по-вашему, может появляться этот дух?

Прейс медлил, он нерешительно поглядывал на директора и переминался с ноги на ногу.

— Видите ли, — наконец начал он, запинаясь, — господин директор, быть может, рассердится на меня, но если меня спрашивают, обязан же я сказать правду.

— Ага, — иронически засмеялся над ним директор, — опять собираешься преподносить дурацкую историю старика Гаммонда. Неужели тебе еще не надоели эти детские басни?

— Так вот, мистер Картер, — с упрямством обратился Прейс к сыщику, — то, что господин директор назвал баснями, и мне казалось вздором до того самого времени, когда у нас началась эта проклятая история с духом. Но потом, когда пошли эти безобразия, я в своей башке решил, что, может быть, тут что-нибудь да есть.

— Говорите яснее, Прейс, а то я вас не могу понять!

— Хорошо. Когда я поступил сюда на службу, я сменил одного старого сторожа, уже ставшего неспособным к труду; его зовут Гаммонд, и он сейчас еще живет тут поблизости. Этот самый Гаммонд много лет прослужил здесь сторожем и надзирателем. Ему теперь уже за восемьдесят лет, и люди говорят, что он уже впал в детство, но это неправда, он только очень слаб, но разум у него еще совершенно здравый. Он всегда был очень неглуп, а то, что он рассказывает много странного о здешней тюрьме, это я готов повторить, ей-богу, господин директор, смейтесь надо мной, но это так!

— Хорошо, хорошо, продолжайте, — успокаивал его директор.

— Так вот лет двадцать тому назад был здесь в тюрьме один арестант, по имени Рулоф. Он сидел здесь не за какую-нибудь мелочь, а за убийство целой семьи. По профессии он был слесарь и механик, и если правда хоть половина того, о чем рассказывают, то и тогда он должен был быть гениально-ловким специалистом. В тюрьме он сидел уже лет десять-одиннадцать, как вдруг в одно прекрасное утро камера его оказалась пустой, а сам он исчез бесследно. Все попытки найти его оказались тщетными; он пропал, точно его проглотила сама земля.

— Ага! Он, вероятно, содержался в камере 79? — спросил Картер, чрезвычайно заинтересованный.

— Вы угадали. Он сидел в этой камере и под такими же точно засовами и замками, как и все остальные заключенные.

— Неужели в камере не было никаких следов, которые как-нибудь объясняли это таинственное исчезновение?

— Никаких решительно, мистер Картер. Эта камера считается самой надежной в целой тюрьме и была совершенно нетронута, такая, как вот сейчас. Старик Гаммонд уверял, что целые недели он все обшаривал ее, твердо убежденный в том, что Рулоф выкопал себе там дыру или что-нибудь подобное. Но он не нашел ничего, ни даже мышиной норки. Рулоф так и исчез, точно за ним явился сам черт.

— Сколько лет было тогда Рулофу?

— Да лет 35. Он поступил в тюрьму еще совсем молодым, 24 лет, и, как говорят, выглядел совсем молокососом. Но в рассказах старика Гаммонда примечательно еще одно обстоятельство.

— Ну, ну, говорите, — ободрял его Картер.

— Гаммонд утверждает, что Рулоф принадлежал к числу механиков, работавших при постройке того флигеля тюрьмы, в котором находится камера 79. Поэтому-то старик Гаммонд и клянется всем, что у него есть святого, что существует тайный подземный ход, который из камеры 79 ведет куда-нибудь за пределы тюрьмы. Он не раз докладывал об этом начальству и все просил совершенно снести эту часть здания, чтобы найти этот тайный ход. Но об этом и слышать никто не хотел: ни господин директор, ни его предшественники. Напротив, над стариком Гаммондом только смеялись и говорили, что он просто выжил из ума.

— Вы так защищаете этого старика, что можно подумать, что вы с ним в родстве, — с улыбкой заметил Ник Картер.

— Да это так и есть: он мой тесть!

— Вот как. Я ничего не знал об этом! — с удивлением заметил директор.

— Я так часто слышал от тестя всю эту историю, — продолжал Прейс, — что теперь, когда так называемый демон начинает удостаивать нас своими посещениями и, по-видимому, каждый раз исчезает в камере 79, я начинаю верить, что во всем этом есть некоторая доля правды.