Американский снайпер

Мы выступили на исходе дня, имея нескольких морских пехотинцев и местных джунди в качестве охраны. Джунди — это лояльная новым властям иракская милиция или солдаты, проходящие подготовку; было очень много самых разных групп джунди, каждая со своим уровнем опыта и эффективности — или, гораздо чаще, и без того, и без другого.

Пока было еще довольно светло, мы успели сделать несколько выстрелов по целям здесь и там, все по отдельным боевикам. Территория вокруг здания была довольно захудалой, белые стены с причудливыми железными воротами, отделяющими один посыпанный песком пустырь от другого.

Опустилась ночь, и мы внезапно оказались в самой середине бурного потока плохих парней. Они шли, чтобы атаковать блокпост морпехов, и мы просто случились у них на пути. Там их были тонны.

Поначалу они не поняли, где именно мы находимся, и сезон охоты был открыт. Затем я увидел троих парней с РПГ, целящихся по нам с расстояния в квартал. Я расстрелял их, одного за другим, избавив нас от необходимости прятаться от их гранат.

Огневой бой быстро развивался в нашем направлении. На связь по рации вышли морские пехотинцы и приказали отходить на блокпост.

До поста было несколько сот предательских ярдов. В то время как один из пулеметчиков, офицер и я прикрывали огнем отход, остальная часть нашей группы спустилась по лестнице и сумела добраться до морской пехоты. Практически одновременно мы поняли, что полностью окружены. Мы решили оставаться там, где мы были.

Райан понял, что мы попали в ловушку практически сразу по прибытии на блокпост. Он вступил в дискуссию с шефом на предмет того, нужно ли нас прикрывать. Шеф объяснял, что его работа — быть с иракскими джунди, которые уже сидели на корточках внутри блокпоста. Шеф приказал Райану оставаться с ним. Райан сказал ему, что ему следует сделать с его приказом.

Райан взбежал по лестнице на крышу занимаемого морской пехотой здания, и присоединился там к морпехам, пытающимся поддержать нас огнем, в то время как мы отражали атаки инсургентов.

Морские пехотинцы отправили к нам патруль, чтобы вытащить нас. Увидев, что они приближаются к нам со стороны блокпоста, я почти сразу же заметил, что за ними движется боевик.

Я выстрелил. Патруль упал лицом в грязь. То же самое сделал и иракец, только он, в отличие от морпехов, уже не поднимался.

«Здесь работает снайпер [боевиков], и он хорошо стреляет, — сообщил радист патруля. — Он почти попал по нам». Я включил свою рацию на передачу.

«Это я стрелял, тупица. Обернись».

Они посмотрели назад и увидели лежащего на земле мертвого дикаря с ракетной установкой. «О, Боже, благодарю тебя», — ответил морской пехотинец.

«Не стоит благодарности».

Этой ночью работали иракские снайперы. Я достал двоих — один бил с минарета у мечети, а второй с близлежащего дома. Это был хорошо скоординированный со стороны противника бой, один из наилучшим образом организованных, в которых нам довелось участвовать в Рамади. Необычным было то, что он велся ночью; плохие парни обычно избегали попыток испытывать судьбу в темноте.

Наконец взошло солнце, и огонь стих. Морские пехотинцы пригнали бронетехнику, под прикрытием которой мы смогли вернуться в лагерь.

Я отправился к командиру морских пехотинцев, чтобы обсудить события этой ночи. Я и двух слов не успел сказать, когда в кабинет ворвался здоровенный офицер.

«Что там за снайпер, черт возьми, на этих Семи этажах?» — пролаял он.

Я обернулся к нему и сказал, что это я, внутренне приготовившись быть съеденным за какие-то неизвестные мне преступления.

«Дай я пожму твою руку, сынок, — сказал он, стягивая с руки перчатку. — Ты спас мне жизнь».

Это его я накануне обозвал по радио тупицей. Я никогда не видел более благодарного морского пехотинца.

«Наша легенда»

Вскоре после этих событий с востока после своих приключений вернулся наш взвод. Они поприветствовали меня со своей обычной теплотой.

«О, наша Легенда здесь, — сказали они, завидев меня. — Как только мы узнали, что двоих боевиков убили у Кэмп-Рамади плюс еще несколько трупов на севере города, сразу ясно: наша Легенда прибыла. Ты единственный сукин сын, которому удается здесь убивать кого-то».

Я засмеялся.

Прозвище «наша Легенда» приклеилось ко мне еще в Фаллудже, примерно в то время, когда случилась история с пляжными мячами или, может, когда я сделал мой самый дальний удачный выстрел. До того мое прозвище было Текс.

Заметьте, не просто «Легенда». В прозвище была заложена большая доля издевательства — «НАША ЛЕГЕНДА». Один из парней — думаю, что это был Даубер, — еще более усугубил издевку, назвав меня «НАШ МИФ», что опустило меня с небес на землю.

Но все это имело дружеский характер и было почетнее, чем торжественная церемония награждения медалью.

Мне очень нравился Даубер. Хотя он и был «молодым», это был снайпер, причем довольно хороший. Он мог постоять за себя в драке — ив перебранке. Я питал к нему некоторую слабость, и когда пришла моя очередь гнобить его в порядке «дедовщины», я не стал этого делать… сильно.

Хотя ребята шутили на этот счет, но «Легенда» было одним из лучших прозвищ, которые можно было получить. Взять Даубера. Это не его настоящее имя (сейчас он выполняет то, что мы называем «правительственным заданием»), «Даубером» звали одного из героев телесериала «Тренер». Этот герой — типичный простофиля. В настоящей жизни это очень интеллигентный парень, но смысл как раз в том, что с его прозвищем это никак не связано.

А вот у Райана Джоба было одно из лучших прозвищ: Бигглз. Это большое, добродушное имя для большого добродушного парня. Авторство принадлежит Дауберу — по его словам, эта комбинация «big» и «giggles» была изобретена для одного из его родственников.

Один-единственный раз он назвал так Райана. Кто-то еще в отряде повторил за ним, и через несколько секунд прозвище уже навсегда прилипло к Райану.

Бигглз.

Райану совершенно не понравилось его новое имя, и это, естественно, способствовало его закреплению.

Между тем кто-то нашел маленького лилового бегемота. Разумеется, он должен был попасть к парню, имевшему лицо гиппопотама. И полное прозвище Райана с тех пор звучало как «Бигглз — Бегемот Пустыни».

Райан не был бы Райаном, если бы не сумел повернуть все в свою пользу. Это уже не была шутка над ним; это была ЕГО шутка. «Бигглз — Бегемот Пустыни, лучший пулеметчик на планете».

Он всюду таскал с собой своего бегемотика, даже в бою. Вы просто не могли не любить этого парня.