Американский таблоид
Шрифт:
— Он заставил меня каждую неделю звонить ему в Чикаго с таксофона. Иногда он подкидывает мне денег — когда я жалуюсь, что мои дела совсем уж плохи. Он заставил меня рассказать ему об одном моем знакомом, киношнике по имени Сид Кабикофф, который хотел, чтобы я познакомил его с одним гангстером-ростовщиком, Сэлом Д’Онофрио, чтоб тот представил его Момо и они могли договориться насчет кредита из средств пенсионного фонда. Что случилось потом, я не знаю, но в чикагских газетах я прочел, что оба, и Кабикофф и Д’Онофрио, были убиты — как написано в газете, «умерли под пытками», и что оба дела так и остались нераскрытыми.
Литтел нарушал закон. Литтел был лучшим другом Бойда. Ленни Сэндс работал и на Литтела, и на Д’Онофрио.
Руби снял с колена приставшую собачью шерстинку.
— И этот рассказ стоил пяти тысяч долларов?
Дорога поплыла перед его глазами. Пит едва не задавил аллигатора.
— Тот федерал… он звонил тебе после смерти Кабикоффа и Д’Онофрио?
— Слава Аллаху, нет. Так что там с моими пятью…
— Ты их получишь. Как получишь еще три, если сообщишь мне сразу после того, как он тебе позвонит. И если твоя информация поможет мне с ним разделаться, получишь еще пять.
Руби едва удар не хватил:
— Но за что? Почему ты готов платить такие деньги?
Пит улыбнулся:
— Пусть это будет между нами, хорошо?
— Ты хотел секрета — я рассказал тебе секрет. Я известен своим умением держать рот на замке.
Пит достал свой «магнум» и сжал руль коленями. Руби улыбнулся, — хо, хо, ты чего это?
Пит открыл барабан, вытряхнул оттуда пять патронов и повернул его.
Руби улыбнулся: хо-хо, ну ты даешь, парень.
Пит выстрелил ему в голову. «Русская рулетка» сработала: курок угодил в пустую ячейку.
Руби побелел, точно простыня куклуксклановца.
Пит сказал:
— Поспрашивай у людей. Послушай, что они про меня расскажут.
В Блессингтон они приехали в сумерках. Руби и Типпит быстренько развернули свое стрип-шоу.
Пит позвонил в аэропорт Мидуэй, и представился офицером полиции. Какой-то клерк подтвердил слова Руби: некий Уорд Дж. Литтел действительно летал в Даллас и обратно 18 мая прошлого года.
Он повесил трубку и тут же позвонил в отель «Райская скала». Девушка-администратор сообщила, что Кемпера Бойда не будет до вечера.
Пит оставил ему записку: «Сегодня в десять вечера, «Луау-лунж», — это очень важно!»
Бойд воспринял все на удивление спокойно:
— Я знал, что Уорд выслеживает бухгалтерские книги фонда, — сказал он таким тоном, будто ему было лень даже сделать вдох.
Пит пускал колечки дыма. Тон Бойда показался ему оскорбительным — оказывается, он проехал восемь миль только для того, чтобы увидеть эту скучающую мину.
— Кажется, тебя это не слишком-то взволновало.
— Я дал Литтелу немного больше свободы, чем следовало бы; тем не менее, особых поводов для беспокойства я не вижу. Не желаешь раскрыть свой источник информации?
— Нет. Он не знает имени Литтела, и я порядком запугал его.
Их столик осветил факел-тики; Бойда на мгновение осветила вспышка яркого, причудливого пламени.
— Тебя-то
это каким боком касается, Пит?— Это касается Джимми Хоффы. Он — наш союзник в кубинской операции, а Джимми и есть пенсионный фонд.
Бойд забарабанил пальцами по столу.
— Литтел интересуется только чикагской мафией и фондом. Наших планов относительно Кубы это не касается, так что не думаю, что нам стоит предупреждать Джимми. И мне бы не хотелось, чтобы ты говорил об этом с Ленни. Он отказывается говорить на эту тему, посему не стоит его беспокоить.
Классический Бойд: «принцип необходимого знания» от и до.
— Допустим, Джимми предупреждать не стоит, но я еще раз, громко и отчетливо, повторяю: Джимми нанял меня убить Антона Гретцлера, и я не желаю, чтобы Литтел доставал меня этим. Он уже сообщил мне, что знает, что это сделал я, и этому сумасброду ничего не стоит заявить об этом публично, и плевать ему на мистера Гувера.
Бойд покрутил в бокале соломинкой для мартини:
— И Роланда Кирпаски убил тоже ты.
— Нет. Джимми убил его сам.
Бойд присвистнул — очень, очень непринужденно.
Пит наклонился над ним:
— Ты слишком много позволяешь Литтелу. Он у тебя совсем распустился, а это уже недопустимо.
— Мы оба потеряли братьев, Пит. Вот и делай выводы.
К чему это было сказано, Пит не понял. Иногда Бойд изъяснялся совсем уж непонятно.
Пит подался к нему:
— Ты следишь за Литтелом? Ты можешь придержать его на коротком поводке? И насколько коротком?
— Я не общался с ним уже несколько месяцев. Просто соблюдаю дистанцию между ним и мистером Гувером.
— Но почему?
— Инстинкт, наверное.
— Вроде инстинкта самосохранения?
— Скорее инстинкт возвращения домой. От одних людей ты удаляешься, приближаясь к тем, кто ближе к тебе в данный момент.
— Вроде Кеннеди?
— Да.
Пит рассмеялся.
— То-то тебя почти не видно с тех пор, как Джек вступил в предвыборную борьбу.
— Так и будет до самых выборов. Стэнтон знает, что я не могу разделять свое время.
— Еще бы он не знал. Он ведь нанял тебя, чтобы ты внедрился в окружение Кеннеди.
— Он не пожалеет об этом.
— Да и я тоже. Это же значит, что я буду заниматься подразделением в одиночку.
— А ты сумеешь?
— А негры умеют плясать?
— Еще как.
Пит отхлебнул свое пиво. Совсем выдохлось — он и забыл, что заказал его.
— Ты так говоришь «выборы», будто знаешь, что он дотянет до ноября.
— У меня достаточно оснований полагать, что так и будет. Джек лидирует в Нью-Гемпшире и Висконсине, и если нам удастся выиграть праймериз в Западной Вирджинии, думаю, наше дело будет на мази.
— Тогда я надеюсь, что он настроен против Кастро.
— А он и настроен. Он, конечно, не кричит об этом на всех углах, как Ричард Никсон, но ведь этот всю жизнь был убежденным антикоммунистом.
— Президент Джек. Господи Иисусе.
Бойд помахал официанту. На столике быстро появилась свежая порция мартини.
— Это обыкновенное обольщение, Пит. Он зажмет страну в уголке и соблазнит ее, как женщину. Когда Америка поймет, что ей предстоит выбирать между ним и старым Диком Никсоном с трясущимися руками, — как думаешь, с кем она предпочтет лечь в постель?