Аметист
Шрифт:
Виктория появилась ровно в час.
Выглядела она как всегда элегантно, но была уставшей и сильно похудела. Одета Виктория была в черную шелковую рубашку, заправленную в широкие черные брюки и оливкового цвета плащ с множеством кнопок, ремешков и карманов. Серебристые волосы теперь стали длиннее, разделенные ровным пробором, они свободно падали на плечи.
Катриона улыбнулась и помахала рукой, словно это была обычная встреча за обедом добрых старых школьных подруг.
Улыбнувшись, Виктория села за столик и сняла плащ, повесив его на спинку стула.
— Очень рада тебя видеть, —
— Ну как Вьетнам? Наверное, просто ужасно?
— Да, — ответила Виктория. — Ужасно.
— Должно быть, очень ужасно. — Катриона мало интересовалась войной во Вьетнаме. Война эта велась где-то далеко, на другом конце света, между странами и народами, которых она знать не знала. Война представлялась ей нереальной. Она несколько стыдилась своего равнодушия, но в настоящий момент у нее были заботы поважнее: вернуть Джонатана. — Там, наверное, очень опасно? — продолжала расспрашивать Катриона. Ты ведь бывала на фронте, да? Тебя ведь могли убить.
Виктория пожала плечами.
— С тем же успехом убить могут и в Сайгоне. Мне нравится, — сообщила Виктория. — Ты читала мои репортажи?
— Да. Джонатан собирает твои статьи. Они просто ужасны. Я имею в виду… их содержание. Невозможно поверить.
— И все это правда. Забавно, что люди только не выделывают в борьбе за выживание, не находишь? — Криво усмехнувшись, Виктория подняла свой стакан. — Салют!
Виктория обвела взглядом зал, наполненный сытой и хорошо одетой публикой.
— А здесь мило. Хорошо, что мы пришли сюда. Приятное времяпрепровождение. Завтра я уезжаю в Данлевен, повидаться с тетушкой Камерон.
— Как она?
— Стареет. Но по-прежнему шустрая. Она еще всех нас переживет…
Кольцо. Вот в чем дело. На пальце Виктории не было аметистового кольца, и без него руки ее выглядели как-то странно голыми, — А где твое кольцо? — не удержалась от вопроса Катриона. — Потеряла?
Виктория невольно взглянула на свои руки, потом подняла широко открытые, лишенные выражения глаза и кивнула.
— Да. Боюсь, что так, — после некоторой паузы сказала она.
— Какая досада. Мне так жаль. Ты его любила…
— Что ж, бывает, — холодно улыбнулась Виктория. — В конце концов, это всего лишь камень и металл. Я прекрасно могу обходиться и без него. — Она поставила стакан на стол и откинулась на стуле. — Но давай поговорим о тебе. Уверена, что тебе вовсе не интересно болтать о тетушке Камерон или о моем кольце. — Виктория попала в точку. — Что-то тебя беспокоит. Джонатан, разумеется?
Катриона уставилась на свои руки и кивнула. В горле у нее запершило.
— Я хотела… Даже не знаю, как тебе сказать.
— Попытайся. — Виктория поигрывала лежавшими рядом с тарелкой серебряными приборами.
— Видишь ли, это касается не только Джонатана, но и еще одного человека, — Катриона покраснела, — Танкреди.
Виктория изучала перечень вин.
— «Голубая монахиня» будет в самый раз, как думаешь?
Оно ко всему подойдет.
— Ах, что угодно. Прекрасно. — Катриона залпом осушила свой бокал в надежде обрести
необходимое мужество. — Я не звонила, — робко начала она. — Но я не знаю, что делать, мне нужно с кем-нибудь поговорить. А у меня, кроме тебя, никого нет, Виктория. — Катриона снова покраснела и глубоко вздохнула. — Ты знаешь о Танкреди?— Что знаю?
— Что… — голос Катрионы дрожал от волнения, — что он гомосексуалист.
— Кто заказывал креветки с авокадо? — поинтересовалась вдруг возникшая рядом со столиком официантка.
— Спасибо, — спокойно сказала Виктория. — Сюда, пожалуйста.
Официантка убрала пустые бокалы, принесла новые и наполнила их вином. Подруги снова остались наедине.
— Будет лучше, если ты мне обо всем расскажешь, — предложила Виктория. — С самого начала.
Уткнувшись взглядом в омлет с грибами, не в силах проглотить ни кусочка, Катриона поведала о том, как нашла записку Танкреди (это случилось больше года назад), как увидела Джонатана в «Таннерах» и об их разговоре с мужем в номере отеля «Савой».
— Виктория, пожалуйста, поговори с Танкреди. Попроси его оставить Джонатана в покое. Знаешь, у меня будет ребенок. Ты первая, кому я об этом говорю… разве этого недостаточно?
Виктория наклонилась вперед и слегка тронула запястье Катрионы.
— Прекрасная новость. Поздравляю.
— Что ж тут прекрасного. Если только Танкреди и…
Виктория вздохнула.
— Танкреди только что вернулся из Южной Америки.
Он полгода прожил в Каракасе.
— Каракас? Но этого не может быть! Возможно, он просто не хотел говорить тебе правды.
— Поверь мне, — мягко перебила Виктория, — Танкреди не встречался с Джонатаном. Он давно порвал с твоим мужем.
— Ах да, — рассеянно произнесла Катриона. — Джонатан сказал мне, что Танкреди никто не нужен.
— Никто. И Танкреди предупредил об этом Джонатана с самого начала. Он всегда честен.
— Это безнравственно.
— Послушай, — отодвинув тарелку в сторону, Виктория оперлась подбородком на руки и серьезно посмотрела на Катриону поверх стоявших в центре столика пурпурных хризантем, — Танкреди уже год как не вспоминает о Джонатане.
Он был одним из многих… как и Гвиннет.
— Гвиннет? — Глаза Катрионы, казалось, готовы были выскочить из орбит — настолько ее потрясло известие, что Танкреди переспал с Гвиннет. — Но она едва его знала! Как это могло произойти?.. Я имею в виду — когда?
— За день до твоей свадьбы. После этого Танкреди бросил Гвиннет так же, как он бросил Джонатана. Ему никто не нужен. Так что, с кем бы Джонатан ни встречался сейчас в Лондоне, это никак не мой брат. Прости, Кэт. Я ничем не могу тебе помочь.
— Но, — Катриона затрясла головой, — тогда кто…
Виктория не отрываясь смотрела в небесно-голубые глаза Катрионы.
— Постараюсь объяснить. Мне бы не хотелось, но кто-то же должен это сделать. Кэт, послушай. Танкреди коллекционирует красивых людей. Как только кто-то — не важно кто, мужчина или женщина, — привлечет его внимание, он тут же делает его или ее любовником или любовницей. Кажется, о Танкреди можно сказать, что он подлинный бисексуал. Но Джонатан не такой.
— Разумеется, не такой.