Амина-кислота

Хотелось довести эту ситуацию до конца и использовать этот шанс по полной программе. Но вставал выбор как именно. Либо заряжать Машу, чтобы она могла снова попробовать применить заклинание, но это займёт время. Либо, применять его самому со своими жалкими пятью процентами потенциала, и повторить это много раз, надеясь на накопительный эффект. Хотя я вообще не был уверен, что это так работает. Может быть, заклинание либо сработало, либо нет, и все промежуточные варианты – это просто плод моего воображения. И то, что звук от ударов по ошейнику странный и меняется, тоже мне могло почудиться.

Однако лучше маленький шанс, чем никакого, и поэтому я, бросив камень, положил руки на свой ошейник и начал применять заклинание раз за разом.

Было просто удивительно, как быстро убывала у меня мана. При пониженном магическом потенциале, её расход очень сильно увеличивался. Была какая-то обратная пропорциональность. Мы получали меньший эффект, по более высокой цене. Интересно, а работает ли это в другую сторону? Ну, типа если каким-то образом развить свой магический потенциал, а раз его можно уменьшить, то наверняка можно и увеличивать, то цена в мане, получается, должна падать? Тогда мана должна использоваться более экономно и эффективно? На досуге нужно будет обдумать это как следует. Только вот когда он будет, этот досуг?

Теперь становилось ясно, почему Маша так быстро обнулилась. В общих чертах это и раньше было понятно, но сейчас я прочувствовал это на себе. Не знаю, сколько раз я успел применить заклинание, по ощущениям чуть больше десяти, когда и мой светоч погас. И вовсе не потому, что у меня закончилась мана. Её было ещё много. Просто магия перестала работать.

– Всё, – сказал я, – нас отключили!

– Как? – потрясённо сказала Маша, хотя сама эту гипотезу недавно и выдвинула. Не хотелось верить в то, что мы остались совсем без магии, – теперь получается и мана не нужна… – добавила она упавшим голосом.

Мы находились в полной темноте и не могли зажечь даже крохотный светоч.

– Это полбеды, – сказал я, пытаясь нащупать на полу свой обломок кирпича, которым я до этого долбил ошейник, – главное, чтобы они не знали, где мы. Вот что меня больше тревожит.

– Ты думаешь, они знают? – спросила Маша.

– Пятьдесят на пятьдесят, – ответил я, наконец-то найдя свой кирпич, – либо знают, либо нет. И встав к стене, я снова ударил по ошейнику. Мне показалось, что звук стал совсем другим, но ошейник снова выдержал. Я ударил ещё раз, потом ещё и ещё… продолжал бить, но не бездумно, а каждый раз стараясь сделать это максимально точно и сильно. К тому же в темноте было легко промахнуться и залепить себе куда-нибудь. А этого мне очень не хотелось. Но и останавливаться я не собирался.

Через несколько ударов Маша вдруг вскрикнула.

– Что? – спросил я.

– Что-то хрустнуло! – сказала она, – звук был другим!

Мне вроде тоже показалось, но я не был уверен, потому что все эти удары отдавались у меня в голове и уже слились однообразную вереницу.

– Да? – я ударил ещё раз, и теперь мне тоже показалось, что внутри что-то, как будто, совсем чуть-чуть хрустнуло.

Я ударил снова, и теперь этот хруст послышался уже более явно.

Чтобы проверить, есть ли эффект, я попытался создать светоч. И надо же, у меня это получилось! Правда, светоч вышел размером буквально с булавочную головку и горел неровно, а мерцал как лампочка, получающая нестабильное питание. То почти угасал, то вдруг разгорался с новой силой.

– Получается! – радостно вскрикнула Маша.

– Ага! – воодушевлённо сказал я и начал с увеличенным энтузиазмом молотить по ошейнику.

Энтузиазм привёл к тому, что я всё же залепил себе в подбородок. Но меня это не смутило, и я продолжал бить, глядя, как по чуть-чуть растёт мой светоч, хотя его горение было по-прежнему максимально неровным.

В неровном свете я видел горящие надеждой Машины глаза, которая понимала, что если сейчас получится разбить ошейник, то мы будем частично свободны! Во-первых, друг от друга – а быть связанными это очень, очень, очень неудобно! Особенно в такой сложной ситуации. А во-вторых, мы могли снова обрести магию, которую у нас так вероломно отобрали. И да, избавившись от ошейников, мы по-прежнему будем находиться неизвестно в какой дыре, из которой непонятно как выбираться, но, по крайней мере, чувствовать себя будем полноценными. А то это ущербное положение, в которое нас поставили, уже порядком надоело.

После очередного удара, в ошейнике что-то прямо сильно треснуло, но он продолжал сохранять свою форму. Однако светоч вдруг вспыхнул раза в два светлее. Видимо, общая целостность ошейника влияла на его «работоспособность». Чем больше нарушалась его структура, тем хуже работала блокировка магии.

– Если я могу зажечь светоч, – сказал я, улыбаясь, – значит, мой потенциал ко мне частично вернулся, и значит, я снова могу попробовать применить заклинание!

Внутренне я уже был почти на сто процентов уверен, что доконаю этот ошейник. Ведь прогресс хоть и медленный, но был.

Я протянул Маше кирпич, и она с готовностью его взяла на сохранение.

Положив руки на ошейник, я ещё несколько раз применил заклинание, после чего взял у Маши обратно кирпич, подмигнул ей, и хорошенько размахнувшись, ударил по ошейнику.

Удар получился звонким, а эффект совершенно не такой, что мы с Машей ожидали. Точнее, возникли неожиданные последствия разрушения ошейника.

Мой светоч, который всё стремился разгореться поярче, вдруг вспыхнул с невероятной силой, совершенно нас ослепив и увеличившись в размерах почти до метра! Я тут же его «прикрутил», но видеть мы не могли ещё долго.

То есть, произошла наглядная демонстрация, что даже на поддержание малюсенького светоча при ограниченном потенциале, уходит столько маны, сколько нужно на такой гигантский светоч, как получился сейчас, когда ограничение резко исчезло. Хорошо ещё, что светочи вообще по мане не очень затратная штука, а то мы давно бы все ресурсы на них потратили.

– Ничего не вижу! – жалобно сказала Маша.

– Сейчас пройдёт, – успокоил её я, – но я уже без ошейника! Иди сюда!

Я решил не ждать, пока зрение восстановится. Мы с Машей на ощупь нашли друг друга, и я один раз применил заклинание к её ошейнику. Этого было достаточно, ведь мой потенциал был полным!

Только вот разбивать его я немного повременил, до момента, когда можно будет хоть что-то видеть, чтобы не травмировать ненароком девочку.

Когда зрение более или менее вернулось, я поставил Машу к стене не своё место, и легонько тюкнул кирпичом по ошейнику. Он раскололся сразу и осыпался вниз дождём из осколков. Ненавистный тросик упал нам под ноги.

– Ка-а-а-а-а-айф! – сказала Маша, ощупывая свою шею, – ой! – вдруг обеспокоилась она, – у тебя кровь!

Оказалось, что я поранил-таки шею. Оно и не удивительно, ведь и долбил много по ошейнику, и разрушался он постепенно, вот в какой-то момент и рассёк себе кожу.

Маша осмотрела рану и успокоила меня, что мол, ничего страшного, просто царапина. Хорошо бы её чем-нибудь обработать, да жаль нечем.

Сжав зубы, я сам себе её слегка прижёг огоньком плазмы. Лучше, чем ничего.

– Ну что, уходим с этого места? – спросила Маша, когда мы закончили.

– Погоди, – сказал я, – не знаю, видят ли они, где находится ошейник, но я хочу, чтобы от него вообще ничего не осталось.

Машин рассыпался на мелкие осколки, а мой развалился на несколько частей. Я применил к тому что осталось заклинание ещё раз и раздолбил обломки кирпичом. Потом свернул тросик в небольшой моток и проделал с ним то же самое, превратив практически в пыль. На всякий случай, чтобы не думать и не сомневаться.