Амнезия
Шрифт:
– Девочку! – подняв вилку, отметил Крючков. – Девочку! А та, что разговаривала со мной в клинике, была холодной и умной, как змея. И это после амнезии? Да не смешите меня, пожалуйста. Все она помнит!
Юрист снова задумался, как бы проигрывая разные сценарии будущего дела:
– Но ведь должны быть какие-то физиологические доказательства? Группа крови, цвет глаз? – неуверенно предположил он.
– Одинаковые.
– Ну хорошо, атрофия мышц! За пять-то лет!
– Вы же сами, Борис Борисович, возмущались по поводу счетов за швейцарские аппараты, – довольно ехидно сказал Крючков. –
– Да я и не собираюсь ничего доказывать, милый мой Владимир Викторович! – завопил юрист. – Что я могу утверждать, если я ни ту ни другую в глаза не видел? Вы с Лолой несколько раз общались, и то не уверены. А уж Марину-то мы все знаем лишь по фотографиям пятилетней давности! Без шрамов! Со шрамами ее никто ни разу не фотографировал!
Крючков повернулся к Турчанинову, слегка нахмурился.
– Вы не ответили на наш вопрос, Иван Григорьевич, – сказал он. – Как вы думаете, подмена возможна?
– Да. В конце апреля Лола пропала, перед этим она заплатила косметической клинике пять тысяч долларов. Очень вероятно, что она причастна к убийству Елены Королевой. Может, и любовник ее причас-тен? – Он быстро перевел взгляд с одного на другого: и юрист, и Крючков опустили глаза. – Вы знали, что Сергеев и Лола любовники?
– Да. Случайно узнали год назад.
– Хорошо же вы контролировали ее лечение!
– Ну так лечение, а не моральный облик ее мачехи и главврача.
– Это было не опасно – оставлять такую гремучую парочку у кровати больной?
– А что мы могли сделать? У Лолы были все полномочия. По завещанию она надзирала за нами, а не мы за ней.
– Могли бы, по крайней мере, сказать мне об этом.
– Знать бы где упадешь, соломку подстелил бы… Так вы считаете, Елена была убита, потому что она одна могла быть заинтересована в возбуждении дела?
– Да, она могла заявить, что ее дочь подменили. И могла доказать подмену с помощью экспертизы ДНК. Ну и, наконец, у Лолы есть мотив: в случае Марининой смерти она оставалась совершенно без средств к существованию.
– Да и бог с ней, – еле слышно прошептал юрист.
– Но есть и некоторые осложнения. – Турчанинов взял бокал с вином, поставил локти на стол. – Все это готовилось, пока Марина была жива. Почему был выбран конец апреля? Может, произошло ухудшение ее состояния? Может, стало понятно, что она умрет со дня на день?
– Очень реальная версия!
– А по-моему, так нереальная, – лениво сказал Иван Григорьевич. – Куда реальнее, что они и без того собирались ее убить.
Юрист всплеснул руками.
– Почему же не собрались раньше?
– Не так это просто, наверное.
– А что такое «убить» в ее положении? – тихо спросил Крючков. – Вам не приходило в голову, что это значит лишь отключить один очень дорогой аппарат? Отключить его можно во многих случаях. Например, надолго пропадает электричество в районе. Или у фонда больше нет денег содержать ее.
– Есть еще ее имущество.
– А знаете, насколько бы его хватило? Вы вообще знаете, когда бы этот аппарат пришлось отключить, если бы Марина… если бы она не «очнулась»?
– Через год максимум, – сказал юрист.
– Так
вам повезло, значит? – благодушно спросил Турчанинов.– Да уж, не хотелось бы принимать такое решение…
– А на что вы рассчитывали, когда нанимали меня?
– Да на другое, Иван Григорьевич, поверьте, что совершенно на другое! Мы знали, что Сергеев – Лолин любовник. Однако мы не подозревали его ни в чем плохом – он обычный жиголо. Но он ведь стал увольнять людей и объяснял при этом, что Марину могут убить. Мы ему поверили! Если бы ее убили, это был бы страшный скандал. Он нам был не нужен. Поэтому мы вас и наняли. Охранять!
– Что ж, – произнес он. – Я выполнил задание. Она жива и даже здорова. Да! – Он совсем развеселился. – Я перевыполнил задание!
Может, ему показалось, но два еле слышных вздоха облегчения поднялись над пустыми тарелками.
– А сейчас по сигаре, господа! – радостно произнес юрист. – Как вы к сигарам относитесь, Иван Григорьевич? Нам тут давеча привезли кубинские.
– Да уж, ничего не скажешь – перевыполнили, – улыбнулся Крючков. – И за это вам полагается хорошая премия.
– Голубчик, принеси нам кубинские сигары вон на тот стол… И коньячку. Обмоем премию?
– Я бросил курить.
– Так это же сигары, Иван Григорьевич! Побойтесь Бога! Мы никто не курим – мы вкушаем!
20
«Нет, нет, нет, нет! Вам не удастся свести меня с ума!» – бормотала она с самого утра. Это заклинание Марина придумала, когда проснулась. Палату заливал солнечный свет, на столике стоял завтрак: яичница и кофе.
Она резко встала – специально, чтобы закружилась голова, – но голова не закружилась.
«Ты здорова как бык! Может, ты вообще здоровая молодая девка, выращенная на украинских фруктах. Не бледный московский ребенок – а южная крепкая красотка!
Нетнетнетнетвамнеудастсясвестименясума, во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь!»
Ей очень хотелось есть, и она буквально проглотила все продукты с подноса.
«Южный такой аппетит! Так и должна кушать эта энергичная мадам – она так все кушает: мужиков, квартиры, бриллианты! Ну, хорошо, пусть так. А почему это тебя, собственно, пугает? Какая тебе разница?»
Марина изумленно прислушалась к этой мысли.
Действительно, разница?
«А потом придет еще один следователь и скажет: «Извините, опять промашечка вышла. Вы и не Лола, вы бывший главврач Сергеев! – Она прыснула, и последние крошки вылетели изо рта на полированную поверхность стола. – Из-за собственной жадности вы сменили пол и уменьшили рост, вывели волосы на ногах и приклеили грудь. Вон, видите, она у вас отклеилась справа?»
Она не удержалась и посмотрела через ворот ночной рубашки: нет, не отклеилась.
«Так что не в Лоле дело, – сказала она себе. – Дело в правде. Выясни правду, и больше никто не навяжет тебе своей лжи. Ни о тебе самой, ни об отце, ни о Лоле, ни о черте лысом».
Шофер еще не приехал, но это было к лучшему: она его немного стеснялась. Ей дали машину клиники. Пока ехали по парку, она изучала карту, наконец нашла этот маленький Семеновский переулок.
Оказалось, это рядом… Сердце неприятно заныло.