Амнезия
Шрифт:
– Да я при девушках не ругаюсь, даже пьяный, - автоматически сказал Никита.
– Чем по темечку?
– Дрыном. Зато сразу бы на отдых отправился!
– продолжала смеяться Катя.
– Слава Богу, что не вздумал ругаться!
– Что да, то да. Все остальное пережить можно, но нецензурную лексику не перевариваю.
– Остальное? Я к тебе того... не приставал?
– смущенно спросил Никита.
– Да не то, чтобы...
– задумалась Катя.
– Зато сколько я комплиментов услышала в свой адрес. Ты,
– Ну да...
– щеки заалели.
– Видимо, я много чего наговорил лишнего...
– По крайней мере, ничего совсем уж неприличного не предлагал!
– А что предлагал?
– осторожно спросил Никита, продолжая краснеть.
– Ну, там был целый спектакль!
– засмеялась Катя.
– Лизка даже на фотик засняла!
– Даже так... интересно, что же такое я наговорил.
– Хочешь взглянуть?
– Даже не знаю. Пока у меня амнезия полная была, мне хоть бы не так стыдно было.
– Да ладно тебе, все понимают, что ты нетрезв был.
– Покажи уж, что я там такое накуролесил, - тяжело вздохнув, попросил Никита.
– Лиз! Можно твой фотик?
– крикнула Катя и, получив утвердительный визг, скрылась в палатке.
Через пару мгновений она показалась оттуда с еще одним цифровым фотоаппаратом в руках.
– Ага, вот, - найдя нужную запись, она протянула фотоаппарат Никите.
Он нажал на "окей", запуская запись. Картинка была небольшая, но довольно четкая. Он тут же увидел Катю, сидящую на покрывале, и рядом, как ни прискорбно, себя. Однако, он рано расстроился, выглядел он вполне хорошо. Разве что, сидел как-то необычно, полулежа и с интересом заглядывал Кате в глаза.
– Да нет, правда, - услышал он свой голос на записи.
– Ты такая красивая, добрая и красивая и-и-и... добрая!
Катя засмеялась. За кадром тоже слышался приглушенный смех.
– Рада слышать это в десятый раз!
– лучезарно улыбаясь, сказала она Никите. Тот, что на записи просиял, тот, что на бревне, пару раз моргнул.
– Да, красивая...
– Одиннадцатый!
Смех перестал прерывать и стал фоном записи.
– Что?
– Да нет, ничего, - поспешно сказала Катя на записи, продолжая смеяться.
– Ну что ты мне не веришь?
– Верю-верю, сейчас для тебя точно краше меня никого нет, разве что соседняя сосенка, к которой ты не так давно обращался по имени Катя.
– Катя?
– Никита с интересом обернулся к самому ближнему дереву, которое было скорее липой, чем сосной и или елкой.
– О, к сосне еще и липа-тезка присоединилась, - усмехнулась Катя.
– Присоединилась?
– юноша снова обернулся к Кате.
– Ага, - кивнула девушка.
– Что-то пить хочется...
– Не пива?
– смеясь, предложила Катя.
– Нет, я же за рулем!
– твердо отказался
– Ну, тогда на, вот минералочки, - Катя протянула ему пластиковый стаканчик с минералкой.
– Какая ты до-обра-ая-а...
– расплылся в улыбке киношный Никита.
– Я тебя люблю!
– Чего?
– одновременно сказала Катя на записи и Никита, смотрящий эту запись.
– Да, я тебя люблю! Потому что ты самая добрая и самая-самая красивая!
– Как липка и сосенка!
– Да я серьезно! Я тебя люблю! Ты мне что, не веришь?
– Верю, что ты, верю!
– заверила его Катя, заливисто хохоча.
– Ну чего ты смеешься? Не веришь? Ну, я тебе докажу!
– не унимался юноша.
– Ужас какой! Что же я такого сделал?
– воскликнул Никита в настоящем.
– Может дальше не смотреть?
– Да ничего такого, смотри, - усмехнулась Катя, ясно сдерживая хохот.
Тем временем экран немного сместился и показал, как Никита, шатаясь, поднялся на ноги и направился к ближайшему лугу.
– Эй, ты куда?
– за кадром зазвучал обеспокоенный голос Кати.
– Я тут, недалеко!
– Никита подошел к первому голубоватому цветку на поляне, протянул руку и сорвал рядом росшую травинку, гордо выпрямился, насколько позволяло пошатывание, и вернулся на расстеленное одеяло.
– Вот! Это тебе!
– О, спасибо большое!
– похихикивая, Катя приняла из рук Никиты травинку, поохала, поахала.
– Пойду, поставлю в воду!
Катя встала и вышла из кадра, Никита, помедлив, тоже встал.
– Слушай, я вот что решил, - вдруг всерьез задумавшись, сказал Никита.
Камера немного вильнула и показала, что Катя вышла из палатки и встала рядом Никитой.
– Я внимательно слушаю.
– Нам надо пожениться!
Катя хрюкнула и сложилась пополам, не в силах больше сдерживать хохот, за кадром тоже раздался жуткий хохот, камера дрогнула, но все же выровнялась. В этой реальности Катя, тоже не удержавшись, захихикала, Никита схватился за голову свободной рукой, не решаясь даже поднять глаза на Катю.
– Чего ты смеешься? Не выйдешь, что ли, за меня?
– обиделся Никита.
– Я... не... ой... Господи...
– Катя снова согнулась пополам.
– Ты ей по-нормальному предложи!
– это был совет из-за кадра.
– Мол, так и так, вот тебе моя рука и мое сердце! Прими!
К своему немалому удивлению, Никита обнаружил, что внял Петькиному голосу. Никита в кадре удивительно проворно опустился на одно колено перед Катей.
– Екатерина, я бы хотел предложить вам свою руку и свое сердце взамен вашей вечной любви! Примите ли вы их и станете ли моей законной женой?
– с пафосом произнес он. И не скажешь, что пьян!
Катя так смеялась, что не то, что ответить в том же репертуаре, да просто "да" вставить было некуда.