Аморальные уроки

Артур, как самец, задал такую высокую планку, что мне теперь сложно найти себе пару. Раньше сложности возникали из-за моих комплексов некрасивости, а теперь я заколебалась перебирать тех самых мужиков.

Да-да! Как будто плотину прорвало! Со мной знакомились везде! В метро, на заправке, в магазинах. Сначала это было дико. Дико странно и непривычно. А теперь я кайфую от этого! Копаюсь, как свинья в апельсинах!

Если бы кто-то мне сказал, что так будет, я бы не поверила, как минимум. В женихи, ну или в кровать набивались ко мне всех мастей и возрастов.

Все мне не то!

Этот толстый, этот худой, этот курит, тот не так посмотрел.

Пока мои знакомства ограничивались свиданиями. Максимум я позволяла мужчинам проводить меня до дома и поцеловать. Не искрило. Совсем!

Хотела, чтобы, как с Артуром! Чтобы голова кружилась, а между ног все сжималось, но пока увы…

Долго я еще буду по нему сохнуть?

Ему даже рядом не нужно находиться, чтобы мои трусики промокли насквозь. Стоит о нем просто подумать, как влажная плоть между ног сжимается от возбуждения.

Я уже и вибратор прикупила. Пользуюсь с удовольствием, с одним маленьким "но". Всегда Артура представляю. Всегда одно и то же. В самый ответственный момент он, как по команде врывается в мой оргазм. Пару раз даже имя его выстанывала.

Н-д-а…

Что ж за мужик такой прилипучий? Это потому, что больше не было у меня никого? Или это не лечится? Я с другими мужчинами тоже этого Артура буду представлять? Нужно найти такого же. Только нормального.

8

Артур

Ёбаное 1 сентября! Кошмар всех родителей вместе взятых. Только тем родителям, кому похуй на успеваемость дитятки, похуй и на начало учебного года. Как же я им завидовал! Потому что мне совсем не похуй на то, как будет учиться Кирилл.

Дело даже не в том, что придется эти сраные уроки с сыном делать. А мы же все видели этот ролик с Лехой Щербаковым про школу и домашку? Я морально настроился, ведь больше некому. Матери у Кирилла больше нет, а няня съебала. Работала, работала семь лет, а прямо перед 1 сентябрем уволилась по собственному. Вот тогда я и понял, что пиздец!

Больше уроков меня волновало то, как Кирюха адаптируется в школе. Новые люди, новая обстановка…

Он у меня социопат. Мы ходим к психологу с того самого дня, когда трагедия в главной роли с Вероникой случилась в нашей семье, но это же не залог того, что мальчик все забудет. Да как такое забудешь?

Надо с училкой Кирилла переговорить, пусть приглядывает за ним.

Артемова Алиса Витальевна. Я ее еще не видел. Собрания пропустил, потому что спорткомплекс готовится к празднованию юбилея. 10 лет уже! Пиздец, как время пролетело. И все навалилось в один раз, я не мог разорваться вот еще и с учителем не познакомился.

Школа дорогая, элитная, поэтому я не переживал, что преподаватель фуфло. Я же такие бабки отвалил! Спонсор школы к тому же! Кириллу тут буду попку лизать, будь здоров!

Хорошо, что Леночка с нами поехала. Я че-то от волнения даже про цветы для учителя забыл. По дороге заскочили, купили букет. Чуть не опоздали из-за моей рассеянности. Хорошо Толик водитель мой новый водит, как Боженька. Быстро нас домчал до школы.

Пришлось водителя нанять, чтобы Кирилла в школу возил. С моим графиком не очень совпадает график сына. Как мы будем без няни? Бля, вообще не представляю, но сын наотрез отказался от новой няни. Я его понимаю. К прошлой он привык, переживает, что она тоже его бросила, как и мать. К новому человеку, опять же, привыкать нужно. Это опять стресс.

Я, Леночка и Кирилл забегаем впопыхах в школу, ищем кабинет, заскакиваем в шумную толпу из детей и их родителей…

Вот она Алиса Витальевна. Стоит к нам спиной, что-то объясняет детям, построившимся для торжественной линейки. Я понял, что это учитель по ее строгому платью, ниже колен. По строгому пучку на голове. Она вся — сама строгость.

— Простите, — обращаюсь я ко всем присутствующим за опоздание.

Алиса Витальевна поворачивается и бледнеет, как будто увидела приведение. Улыбка сползает с ее лица, планшетка падает из ее рук на пол, но она даже не пытается ее поднять, потому что видит меня. Ее льдики-глаза расширяются от ужаса.

Это что за еб твою мать? Только не говорите, что ОНА училка? Училка моего сына? Это с каких это пор в элитных школах преподают элитные проститутки? Чему она детей собралась учить? СЫНА МОЕГО? Кровиночку мою! Наследника моего единственного, у которого и так вся жизнь по пизде уже пошла?

— Здравствуйте! — первой нарушает затянувшееся до неприличия молчание

Алиса Витальевна. Или Лисенок? — Вы у нас кто?

— Грехов Кирилл, — отвечает за меня Леночка и забирает у меня сына, которого я держу за руку.

— Грехов Кирилл, — повторяет Лисенок. — Проходи, Кирилл! — ставит его к остальным детям.

Я все же джентльмен, поэтому поднимаю с пола планшетку с какими-то бумажками, которую она уронила и протягиваю Алисе Витальевне. Не отрывая от меня испуганных глаз, она берет планшет, тянет на себя дергает, но я намеренно не отпускаю, заставляя нервничать ее еще больше.

— Отпустите, — просит Лисенок. — Отпустите, Артур!

Вау! Она помнит мое имя, а грозилась забыть! Я отпускаю планшетку, и Алиса Витальевна с облегчением выдыхает.

Нужно пойти к директору школы немедленно и потребовать увольнения этой… Лисы! Или хотя бы к другому учителю сына пристроить.

Но я не могу пошевелиться. Я так охуел, что растерялся.

— Уважаемые родители, — громко говорит учитель. — Прошу вас пройти на улицу!

Леночка берет меня за руку и утаскивает вместе с остальными на свежий воздух. Я бросаю на Кирилла прощальный взгляд. Он стоит, закрытый наполовину огромным букетом цветов и пиздит с какой-то девочкой. Они мило хихикают. Уже подругу себе завел? Освоился?

Блядь! Какого хуя мне теперь делать?

Всю торжественную часть я был сам не свой. Дети читали стихи, пели, учителя и директор толкали пафосные праздничные речи…

Я ничего не слышал и не видел. Смотрел только на нее. Если бы взглядом можно было прожигать в людях дыры, Алиса Витальевна превратилась бы в кучку пепла.

Что она тут делает? Реально работает? Учителем начальных классов? Не химичкой или географичкой? Малышей учить собралась? Красный диплом у нее. Я все помню. До мелочей. И запах ее, и вкус, и влажную тесноту, и слезы, от того, что я глубоко в ее горло втискивался, и стоны ее не наигранные.