Амулет Судьбы

— Правда? Странно.

Филипп сунул записку в карман.

— Что в этом странного?

— Насколько мне известно, господин Смерть не верит в удачу. И больше ничего?

— Да, — ответил Филипп, удивительно, но соврать оказалось так легко. Ему совсем не хотелось распространяться о том, что произошло в подвале. Не было никакого желания делиться увиденным. И без того слишком много сил ушло на то, чтобы выкинуть из головы неприятные мысли. К тому же вряд ли Сатина поймет его. Ее родители бессмертны. Откуда ей знать, каково это — потерять близкого человека? Ей повезло, она никогда этого не узнает.

* * *

Сатина и Филипп приступили к поискам после завтрака, состоявшего из пары ломтей черствого хлеба и чашки чая, успевшего остыть уже к третьему глотку. Они сразу сошлись на том, что первым делом нужно как следует прочесать места в доме, где вор мог оставить следы. Начать, очевидно, стоило со спальни Мортимера, откуда и был украден амулет.

В спальне царила непроглядная тьма. Окон здесь не было, а свет, падавший из коридора, освещал пространство не более чем на метр, потом его пожирали тени. Как в склепе.

Они взяли из гостиной свечку, и Сатина, как обычно, зажгла фитиль. Толку от свечки оказалось мало. На фоне слабого неровного пламени тени вокруг казались еще черней.

— Нужно зажечь больше свечей, — предложил Филипп.

Но и это не помогло. В густой, непроницаемой темноте спальни несколько свечек светили не ярче, чем звезды на ночном небосводе. Языки пламени выхватывали из мрака очертания кровати, угол шкафа, контуры вазы.

— Ничего не выходит, — Сатина совсем пала духом. — Что мы можем так увидеть?

— Надо принести еще свечей.

— Свечи кончились, Филипп. Мы забрали все.

Вокруг них было расставлено четырнадцать свечей, окутанных плотной темнотой. И хотя Сатина стояла в нескольких метрах от Филиппа, он едва различал ее силуэт.

— Что же нам делать?

Она растерянно пожала плечами.

— Что за черт! — выругался Филипп и от отчаяния брыкнулся. Нога ударилась обо что-то твердое, и комнату внезапно озарила яркая вспышка. Она была такой недолгой, что друзья даже не успели зажмурить глаза.

— Что это было? — спросила Сатина. — Что ты сделал?

— Понятия не имею. Ударил по чему-то ногой.

Он ударил еще раз, и комнату на долю секунды вновь озарила белая вспышка молнии. Затем все опять погрузилось в темноту. Филипп протянул вперед руку и нащупал твердый прямоугольный деревянный предмет.

— Это какой-то комод, — сказал Филипп. — На нем что-то лежит. Не пойму, что это. Сейчас попробую…

В ту же секунду комнату залил слепящий свет. Постепенно глаза привыкли к нему, и удивленному взору друзей представилась скромно обставленная спальня с кроватью, шкафом, комодом и кое-какими мелочами — большой вазой, старым сундуком, скрипкой на стене. Тени бесследно испарились, стало светло как в ясный летний день.

— Что ты сделал?

Сатина открыла рот от изумления.

Филипп посмотрел на комод. На нем стоял портрет в рамке. Свет исходил от него.

— Фотография, — ответил Филипп, указывая на портрет. — Я просто поднял ее.

Сатина задержала взгляд на сияющей картинке, но только на пару секунд. Пришлось быстро отвести глаза. Картинка сияла, как яркое солнышко.

— Что на ней?

— Вита, — ответил Филипп, глядя с улыбкой на различавшуюся за потоком света фигуру женщины. Женщины, которая сама источала свет. — Сестра Мортимера.

— Неплохой ночник. Теперь мы, по крайней мере, все видим.

Филипп кивнул.

— Тогда давай приступим.

Они перевернули вверх дном всю комнату. Обыскали каждый закуток, каждый уголок. Сначала шкаф, где висели десять абсолютно одинаковых костюмов. Затем ящики комода, забитые носками и нижним бельем. Заглянули в вазу, за сундук, под кровать, и Филипп вспомнил, как когда-то обнаружил воронье перо в спальне Люцифера. Это была серьезная улика. Хорошо бы найти нечто подобное.

Но все было безрезультатно. Даже когда они перерыли комнату во второй раз. А потом и в третий.

Поиски продолжились в прихожей. На крючок вместо лампы повесили фотографию Виты.

Ничего.

Затем пришла очередь гостиной. Кухни. Ванной. Вдоль и поперек каждый уголок. Кем бы ни был вор, ему удалось замести все следы до единого. По крайней мере, в самом доме.

— Может, поискать в саду? — предложил Филипп, когда они закончили с комнатами, и все тело у обоих ломило от бесконечного ползания на коленках, чередовавшегося с подъемом на цыпочки. — Вор вышел из дома через входную дверь, так что он точно прошел через сад.

На пороге их встретили неистовые завывания ветра, и они резко остановились.

— Сколько времени мы уже ищем? — в недоумении спросил Филипп.

Сатина задумалась.

— Часа три-четыре.

— Тогда почему на улице так темно? Сейчас же середина дня. А где солнце?

— Думаю, оно зашло, — покачала головой Сатина. — Мы проходили это в школе. В царстве Смерти всегда вечер или ночь. Как и у нас, здесь никогда не бывает дня. Солнце встает по утрам и сразу же начинает садиться.

— Так уже вечер? — огорченно пробормотал Филипп.

Сатина помотала головой.

— Ты не совсем понял. Вечер был все время, с тех пор как мы проснулись.

Филипп озадаченно всмотрелся в тусклый пейзаж. Солнце снова скрылось за лесом, где небо было на малую толику светлее, чем по другую сторону. Громадные тучи, нависшие над долиной, распухли еще больше.

— Фотография должна нам помочь, — сказал Филипп, возвращаясь в дом за портретом Виты. Но даже яркий свет, источаемый снимком, был бессилен перед мраком долины Смерти. Толку от него было не больше, чем от карманного фонарика.

— Так не пойдет, — сказала Сатина. — Мы рискуем упустить что-то важное. Давай дождемся следующего вечера. К тому же похолодало.

Она покосилась на небо, где темнота жадно пожирала клочки стальных туч.

— И, кажется, вот-вот пойдет дождь.

— Ты права, насчет первого, а насчет дождя ошибаешься, — раздался во мраке чей-то голос.

Филипп развернул фотографию, направив пучок света в темноту, и высветил лицо Мортимера, походившее на скривившуюся луну. Он шел к дому по тропинке, ведущей через сад, но даже сейчас, когда друзья знали о его присутствии, они не слышали шагов. Он ступал абсолютно беззвучно.