Амулет Золотого Льва

– Ребята, пошли на улицу, – кричала Ленка, продолжая вырывать черенок из рук Командора. – Тут тесно и душно! А там и полетаем!

«Ну, вот и «белочка», – подумал я. – Вроде и не алкаш, да и вообще почти не пьющий, а поди ж ты!»

В избе стало тихо. Я тоже оторвал свое не очень послушное тело от лавки и вышел на свежий воздух, едва не рухнув с крыльца. Дождь кончился, светила луна. Воздух был тих и недвижим, пахло влажной хвоей. А над верхушками деревьев кружили на метлах Катька и Ленка. Командор, задрав голову вверх, носился по поляне, размахивал руками и заплетающимся языком долдонил:

– Я запрещаю полеты! Вы не прошли медкомиссию! Срочно сдайте кровь на реакцию Видмарка!

Это он, конечно, из зависти.

– Метлы реально только девчонок слушаются, – пояснил мне Лёха. – Под мужиками они не летают.

– Мы с тобой как две ведьмы, да, Ленк? – Катька сделала изящное пике к нашим головам.

Мы пригнулись, но Катька уже взмыла вверх.

– Слушай, Кать! – крикнул ей вслед Лёха. – У меня сегодня в пороге надувную подушку вырвало из спасжилета, слетай вниз по реке, может, где увидишь!

– Не могу! Метла только возле избы летает! Радиус действия этой вот поляной ограничен!

– Жаль! – Командор вздохнул. – А я думал, вы с Ленкой в магазин слетаете…

– Кстати, – заметил Лёха, – Там, в баклажке, кажется, кое-что осталось.

– Отлично! – и, обратившись ко мне, Командор спросил: – Ты как?

Я ответил, что с меня хватит, и что еще немного подышу свежим воздухом. Я спустился к реке в надежде, что шум переката и прохладный бриз с воды окажут свое отрезвляющее действие. Луна светила, дул ветерок, где-то кричала ночная птица. Река шумела, как и моя голова, в которой была полная каша.

Глюк или не глюк? – Вот в чем вопрос! Ответа я, конечно же, не нашел, мне стало зябко, и я вернулся в избу. В избе было темно, я посветил фонариком. Ребята уже вовсю дрыхли, упакованные в спальные мешки, прямо на полу: девчонки по одну сторону стола, мужики – по другую. Мне места не оставили, черти! Эгоисты! Лавка была очень узкая и неудобная. Лечь на стол я не захотел из суеверных соображений, да и посуду убирать поленился. Попробовал устроиться на печке, ведь в старину спали же люди на печках. Но дело в том, что мы погорячились и натопили ее так, что больше пяти минут я выдержать не смог, я не пирог, чтобы меня выпекать. И куда бедному христианину податься? Прямо хоть иди на улицу и ставь палатку…

А полезу-ка я на чердак! Там сено, там мягко, тепло и просторно. Я взял свой спальник и полез по шаткой лестнице в чердачный люк.

Глава 2. НАВАЖДЕНИЕ

А перебрал я все-таки прилично – в голове шумело, в животе штормило, все тело ныло. Кажется, уже давно рассвело – сквозь щели просачивался солнечный свет. Который час? Я посмотрел на часы. Уже восьмой! Черт возьми, пора вставать, сегодня трудный день: нам предстоит связать заново плот и пытаться нагнать потерянное время, а тут похмельный синдром! Качает. Все тело качает. Зажмуришь глаза – и будто уже на плоту, штурмуешь Пасть Дракона или Хвост Анкилозавра. Откроешь – избушка раскачивается, вроде даже поскрипывает. А вот и перестала скрипеть. И раскачиваться перестала. Ладно, всё! Хватит почивать, надо собрать волю в кулак и спускаться вниз.

Внизу стояла какая-то подозрительная тишина. Спят, что ли? Вот сейчас спущусь, я им покажу! Однако внизу я обнаружил, что показывать-то, собственно, некому – в избе кроме меня никого. Понятно. Командор с Лёхой уже, наверное, принялись за сборку плота, а Катька с Ленкой… Стоп! А кто-то ведь должен приготовить завтрак Кто сегодня дежурный? Какое нынче число? Если вчера было тринадцатое…

Блин! Сегодня моя очередь! Я уже должен был разжечь костер, вскипятить воду, намешать сухого молока и сварить геркулесовую кашу, будь она неладна, лично я ее терпеть не могу. Что ж, надо пойти попросить у ребят прощения за задержку и приступить к выполнению своих обязанностей. Я допил прямо из кана остатки вчерашнего чая, подхватил второй кан, который еще предстояло отмыть от засохших остатков гречневой каши, открыл ногой дверь и вышел из избушки.

Поляна как-то изменилась после вчерашнего. И мы здесь совершенно ни при чем: пятеро туристов такого натворить не смогли бы. Вчера вокруг нас была только хвойная тайга, а сегодня на поляне вырос огромный дуб, а вдали среди ёлок откуда-то взялись березки и осинки. Не было на поляне нашего кострища, на котором вчера мы готовили ужин, не было дров и парочки резиновых мешков с какими-то шмотками, которые мы поленились затащить в избу. Впрочем, мешки ребята могли утащить обратно к реке. Кстати, а где река? Вчера я без труда видел отсюда противоположный берег, а сегодня лес обступил поляну со всех сторон. Да и горы куда-то пропали!

Я сделал несколько шагов в том направлении, где по моим представлениям должна быть река и остановился, словно пораженный столбняком. Я услышал… нет, не шум переката, не стук топора, не занудную брань Командора. Я услышал голос, старушечий голос:

– Ага, явилась, непутевая! Ну что, нагулялась?!

Я сделал над собой усилие и обернулся. Около избушки стояла древняя старушонка с кривым сучковатым посохом и разговаривала явно с избой. Та виновато приплющивала крышу и переминалась с лапы на лапу. Теперь-то я уже понял, что стояла избушка не на кряжистых пнях, а на внушительных размеров птичьих лапах.

– Всю ночь, стало быть, где-то шляешься, – продолжала браниться старуха, – а хозяйка, значит, ступай к лешему! Хорошо, Лешек переночевать пустил, внук все-таки, а нет, так что? До утра вдвоем с моим другом ревматизмом по лесу шастать?

Она замахнулась посохом. Изба присела и услужливо распахнула дверь. Теперь пришла моя очередь втягивать крышу, то есть голову в плечи, ибо, не ожидая столь раннего возвращения хозяйки, я не устранил следов нашего пребывания – на столе осталась грязная посуда, а по углам разбросаны пропахшие дымом штормовки, анораки, рюкзаки и прочее барахло. Надо бы пойти следом за бабулькой, извиниться за нечаянный визит, забрать вещи и скорее дать деру. Похоже, изба вчера сбежала от бабки, а ночью притащила нас сюда.

Но, все-таки, куда делись ребята? Смылись, бросив меня и наши вещи? Нехорошо оставлять друга одного в такой пикантной ситуации. Ладно, далеко изба уковылять не могла, не скорый поезд, чай. По любому река здесь где-то поблизости. А в моем рюкзаке лежит GPS-навигатор, с ним я найду и ребят, и наш плот.

В тот момент моя башка настолько была занята переживаниями, что я даже не удивлялся самому факту существования самоходной избы и не пытался разобраться в принципе ее действия. Поставив каны в траву, я решительно зашагал к избушке.

– Что, молодец, дела пытаешь, аль от дела лытаешь? – спросила бабка, завидев меня в дверном проеме.

– Вы уж простите, мы тут вчера воспользовались… чтоб переночевать… мы думали это зимовье… я сейчас все уберу!

– Пустяки! – буркнула старуха.

– Скажите, а далеко ли до реки?

– До Смердяши-то? Да версты три, не более.

Не подумал бы, что величественная таежная река, объект поклонения не одного поколения туристов-водников носит в этих краях столь неблагозвучное название.