Амур с оптической винтовкой

Домой было нельзя. Мать – глупая курица, верившая безраздельно Шелестову, – сразу вернет ее обратно. И будет наивно полагать, что делает доброе дело!

К Роме? Так его самого нет в городе. Шелестов вчера, когда приехал под вечер, рассказывал об этом Валере. Что, мол, пацан пропал куда-то. Где-то его прячут. И квартира Ромы сейчас пустует.

Но ведь она знает, где ключи от его квартиры! Вернее, могут там быть. Раньше, еще когда они были подростками, Рома часто терял ключи. А мать, часто напившись, не слышала, как он звонит в дверь. И тогда он придумал оставлять запасные ключи на задней стенке своего почтового ящика, прилепив их на большой пластилиновый кусок.

Что, если они все еще там? Она откроет квартиру, войдет и побудет там какое-то время. Как долго, она не знала. Но ей просто необходимо было вырваться, сбежать от этих страшных людей, желающих сделать из нее убийцу.

Это же надо, до чего додумались!!! Уроды!!!

Диана недовольно простонала и едва слышно сонно чертыхнулась, когда Валера без стука вошел в ее комнату и потянул с нее одеяло.

– Чего тебе?! – Она рывком села, откинула с лица всклокоченные волосы.

– Михаил Иванович хочет тебя видеть, – проговорил Валера, жадно рассматривая ее голые ключицы и плечи, не прикрытые майкой на тонких бретелях.

– Зачем?

Диана потянула на себя одеяло, пытаясь прикрыться. Но Валера крепко держал за край. И вообще с такой силой дернул, что стащил его на пол, оставив ее сидеть на кровати в короткой майке и трусиках.

– Поговорить хочет. – Он не отводил взгляда, блуждая им по ее телу, как по собственности.

– О чем? – Диана свесила ноги с кровати, обхватила живот, согнулась, чтобы хоть немного спрятать себя.

Валера понял, вздохнул, отошел к окну, приказал:

– Оденься, девочка.

Она не стала спорить, быстро влезла в спортивные штаны, широкую олимпийку. Намотала волосы на кулак, сворачивая их в кольцо, которое тут же проткнула заколкой. И снова уселась на кровать. Валера стоял к ней спиной и о чем-то напряженно размышлял.

– Я оделась, – напомнила о себе Диана.

– А? – Он повернулся, глянул рассеянно и вдруг спросил: – Ты Рому своего любишь? Только честно!

И она вдруг как заревет, сразу поняв, куда он клонит, она же все подслушала. Просто нервы не выдержали. Или ее тренированное тело еще было очень юным и не могло иметь такую же тренированную душу. Она просто поняла, куда он клонит.

– Ты чего, эй?

Валера отошел от окна, какое-то время рассматривал ее поникшие вздрагивающие плечи, пряди волос, сползшие по тонкой шее, подрагивающие коленки. Тяжело опустился рядом с ней на кровать, проговорил с грустью:

– Ты все слышала…

Диана кивнула и зашептала быстро-быстро, глотая слезы:

– Я его очень люблю, Валера! И я не знаю, откуда, но я это знаю… Чувствую… Я буду любить его всегда, всегда, понимаешь?!

Он неуверенно пожал плечами.

– Я не хочу, чтобы он умирал, понимаешь?! – Она вцепилась в его локоть, судорожно, больно. – И убивать никого не хочу, понимаешь?! Я не могу! Не хочу!!! Я просто хочу, чтобы он был жив и чтобы нас оставили все в покое, понимаешь?!

– Это вряд ли, – мотнул он головой, почти задыхаясь от запаха ее тела, недавно пробудившегося и хранившего неповторимое тепло и почти детский аромат. – На кону большие деньги. Слишком много заинтересованных лиц. Одно из которых во власти. У вас просто нет шансов, девочка.

– Что же мне делать?! Что, Валера??? Помоги! – простонала она едва слышно.

Он рывком поднялся, сделал два шага к двери.

– Дорога до трассы здесь одна, заблудиться сложно. По ней четыре километра. Ты на время бегаешь куда дальше. После полуночи фуры по трассе идут одна за другой. Но… – Он чуть скосил на нее взгляд. – Но это если тебе есть где спрятаться. Если нет, то лучше и не пытайся. Михаил Иванович закусил удила. Переубедить его невозможно.

– Есть! Есть где спрятаться. – И она снова вспомнила о спрятанных ключах в пластилиновом комке на задней стенке почтового ящика.

– Отлично. – Он повертел с хрустом шеей, глянул на нее строго. – А сейчас идешь в душ, приводишь себя в порядок, спускаешься вниз и улыбаешься, улыбаешься хозяину. Поняла?

– Да.

– Не слышу! – рявкнул он.

– Все поняла, да. – Она вскочила, закивала.

– И главное, не споришь, – предупредил Валера, хватаясь за дверную ручку. – Не споришь и соглашаешься. Поняла?

– Да.

– Все, ждем внизу…

День тянулся месяцем. Она старательно улыбалась Шелестову, соглашалась с ним во всем, хотя плохо слышала, что он говорит. Вызвалась погулять с ним. И они неспешно гуляли вдоль березовой посадки, вдыхая аромат кудрявой травки, которой заросло поле. Потом он захотел посмотреть, как она стреляет из боевого пистолета. И Диана полтора часа молотила по мишеням почти без промаха. Шелестов остался доволен.

– Вот смена растет, да? – орал он Виктору и Валере, которые торчали неподалеку.

Орал и надирался. Свалился к пяти часам вечера в одной из спален. И сразу стало тихо. Даже храпа не было слышно. Все разбрелись по своим комнатам. Когда кто ужинал, Диана не слышала. Она замерла в своей комнате, безотрывно наблюдая за стрелками часов. Когда они чуть не добрались до полуночи, она надела черные лосины, черную трикотажную кофту с длинными рукавами, темные спортивные туфли на жесткой подошве и черную спортивную шапочку, тщательно спрятав под нее волосы. Играть надо было по всем правилам. Тихо выбралась из своей комнаты через окно. Дай бог здоровья Валере, он не раз заставлял ее это делать. И, пригнувшись, короткими перебежками двинулась в сторону трассы.

Конечно, она не дурой была и не побежала по грунтовке. В лунном свете извилистая дорога просматривалась великолепно. И, хватись кто ее, рассмотреть бегущую фигурку будет несложно.

Нет, она побежала полем, спотыкаясь о густую траву и перепрыгивая через кочки. Но бегом по пересеченной местности ее тоже было не напугать. И на трассу она выскочила быстро. И попутку поймала сразу. Пожилой дядька на грузовике оглядел ее с прищуром и спросил:

– Куда?

– В город. – Она давно отдышалась после бега, сейчас задыхалась только от волнения.

– Срочно? – хмыкнул он, заводя мотор.

– Да, очень. – И вдруг спохватилась: – Только у меня денег нет.

– Обойдемся, – хмыкнул он, чесанув густую щетину. – Из пионерлагеря, что ли, сбежала?

– Ага… Почти… – И Диана, стащив с себя шапочку, тряхнула головой. – К маме хочу, домой…

И посмотрела на электронные часы на панели. Была половина первого ночи.

Ровно через полчаса дверь ее комнаты тихо отворилась, луч фонаря прошелся по пустой кровати и погас. Дверь закрылась.