Амурский Путь

— Расскажи, какой он?

— Вы непохожи, — улыбнулась Княжна. След этого видеть не мог, но слышал улыбку в голосе. — Он-то всегда спокоен. Ни разу не видела его ни злобным, ни смеющимся, ни плачущим. Силой духи Дёмушку не обделили — ну да ты сам видел. Охотник он чуть ли не лучший во всем Болончане; Муртыги ему завидует зеленой завистью. Но дружбы особой ни с кем не водит.

— Не примет он меня, наверное?..

— Как же не примет, коли ты его кровный отец? Таким не разбрасываются…

— У нас разбрасываются… — непонятно сказал старый лоча.

С каждой новой фразой разговор их становился всё медленнее. Всё чаще он прерывался возней… Понятно, какой вознёй. След слушал их тяжелое слитно дыхание, слушал хлипкие звуки любви. Всё это изрядно его волновало, одновременно хотелось и уйти, и остаться. Но он и так задержался под крышей.

Дёмка спустился к себе перед самым приходом Маркелки.

— Ты как тут? — участливо спросил побратим младшего и ободряюще хлопнул по плечу. — Вот и отец у тебя, След! Рад ты хоть? По тебе, ироду, никогда не видно!

Дёмка вежливо кивнул. Рад, мол, всю жизнь об этом мечтал.

— Ты не грусти, что он с мамкой, а не с тобой. Они же много лет друг друга знают, столько лет не виделись, даже не чаяли свидеться… А тебя он только сегодня узнал.

Маркелка-Муртыги понял, что сказал что-то не то.

— Ты не думай, Сашика очень хороший. И, как отец. Он меня из рабства вытащил… Да тебе все завидовать теперь будут, что у тебя такой отец!

Дёмка старательно кивнул. Великий отец. Атаман лоча, сын Черной Реки. Всем на зависть.

Печка жарила уже нестерпимо, будто зима на дворе. Раньше для готовки и уличной даурской печи хватало, а тут к пиру спешно готовились, так что топили обе.

— Духота у тебя, След. Может, прогуляемся до праздника?

— Иди к Акульке сам, — улыбнулся он.

И просидел в действительно душной комнате до самой ночи. Уже и пир горой шел в зале очага, а он всё сидел, думал. Но всё же пошел. Пробрался в зал через малую дверь, прямо за местом Княжны, тихонько прошел вдоль стенки и уселся на массивный сундук. Даурская служанка первой заметила Дёмку, схватила деревянное блюдо, накидала туда мяса, хлеба, сыра и с улыбкой поднесла ему. След принял еду с благодарностью — проголодался он изрядно.

Пир уже затихал. Здравицы откричали, боевые песни спели. Сейчас батары разбились на кучки и оживленно обсуждали новости, хвастались подвигами. Возле места Княжны, кроме самой Чакилган, сидел старый лоча и некоторые из ближников.

— Нет, — тряхнул лохмами Дикий Зверь, перекрикивая общий гомон. — Я не буду кривить душой. Не могу сказать, что Ивашка нас выгнал. Мы хотели сберечь в Темноводном тот уклад, что ты завел, а он сам к власти рвался. Поначалу-то у него ничего не выходило — всё же он с той битвы сбежал. Какой он вождь после этого? Но зато и все, кто с ними бежали на лодках — и свои, и пашковцы — теперь с ним повязаны были.

Аратан помолчал.

— А потом беда с чохарским родом вышла. Умер Галинга, сын его еще раньше погиб. И Тугудай стал к себе людей переманивать, в свою орду. Чакилган позвала людей к себе — и Ивашка этим воспользовался. Начал лоча запугивать, что мы здесь свои порядки устроить хотим…

— Скажи мне главное, — пристально глядя Аратану в глаза, спросил атаман. — Ты говорил, что Чакилган — княгиня Темноводья?

Дикий Зверь опустил глаза.

— Было такое. В сердцах. Если хочешь найти виноватого, Сашика — то это я. Гнев застилал мне глаза, а Ивашка, напротив, хитрил, таился, да бил наверняка. С Тугудаем, опять же, спелся.

— Не о том, говоришь, друг, — махнул рукой старый лоча. — Сначала винишься, а потом других виновными выставляешь. Дело не в том, кого винить, а в том, почему так случилось. Вот ты говоришь, что хотел старые порядки сохранить, а потом оказалось, что ты княжество создать предлагал. Я помню эти твои желания. Получается, не удалось меня в князья Темноводья протолкать, ты решил Чакилган?

Дикий Зверь зло кинул кость на низкий стол.

— Нет, ты не ярись! Ты слушай, что говорю. Поначалу ты был за то, чтобы дела решались общим кругом. Потом захотел княжество создать. И вот ты сам говорил: поначалу влияние Ивашки было низким, а потом он вас из острога выжил. Вот и сложи теперь два и два.

Дёмка аж вперед подался, дивясь словам и мыслям атамана. Аратан же хмурился. Конечно, он всё сложил, и это было ему неприятно.

— Мне не нужны виноватые, Аратан, — улыбнулся сын Черной Реки. — Просто хочу, чтобы ты понял: это не Ивашка-злодей вам всё испортил, это ты ему силы дал. Когда захотел, чтобы по-твоему всё случилось. У него своя корысть была, у тебя — своя. Но он просто сумел выждать. Ивашка всегда умел найти нужный момент. Например, когда народ испугался княжьей власти сильнее, чем его, Ивашкиного, единоначалия.

— Он хитрый гад, — сквозь зубы прошипел Дикий Зверь.

— Да не в том дело! — нахмурился атаман. — Ты проиграл не потому, что хитрости не хватило. А потому что о своих желаниях больше, чем о прочих думать стал! Стал, как Ивашка — и потому проиграл. А думаешь, Ивашка, выиграл? Ох, насмотрелся я на жизнь в Темноводном. На его хитрости, как на плохом клее, пока всё держится. А дождь прольется — и хана всему. Все же видят, как Ивашка там всё под себя подмял. Одни к нему из-за этого ластятся. А другие — также под себя гребут. Обвалятся Ивашкины хоромы, если так всё оставить. Ох, обвалятся…

Сплоховал След, конечно. Так увлекся речами старого лоча, что об осторожности забыл. А тот почуял пристальный взгляд, спиной почуял, как бывает, его чувствуют звери дикие, так что смотреть на них надо всегда слегка вкось, а не прямо… Натянулась спина сына Черной Реки, резко повернулся он и увидел…

— Демид?

Глава 24

Старый лоча называл его только таким, полным именем, как в святцах записано. Он мгновенно весь как-то изменился, взбухшая в нем сила, словно, пена — быстро осела.

— Что же ты там, у стенки, сидишь, как нер… Иди к столу!

Улыбку налепил на лицо, но сам не улыбался. Зато суетливо стал двигаться, освобождая место между собой и Диким Зверем. Но Княжна уже положила ладонь ему на руку.

— Не надо, лЮбый, — мягко улыбнулась она. — Ему так больше нравится. Пусть там сидит.

Атаман мелко-мелко закивал. Опустил глаза, потом снова поднял их на Следа.

— Совсем я тебя не знаю.

И уже до конца пира так и не стал прежним атаманом. Вернее, может и стал, да вскоре След к себе ушел. А наутро узнал, что к полудню велено им с Муртыги быть на совете.