Анабазис на фоне Северной Анголы

А еще два года спустя, субботним вечером моряк и армеец шли с наградного банкета, и с увлечением спорили о том, откуда родилась идея фальшивых береговых батарей. То что делали на Ла-Манше и немцы и Наполеон, возражений не вызывало. Но дальнейшие исторические изыски подвергались мощнейшим обструкциям и дискутирующим сторонам стало ясно, что для большего вхождения в тему, требуется продолжение банкета. Но тут из за угла появилась компания интелей, распевающая кухонный вариант песни «Куба любовь моя», типа — «Куба отдай наш хлеб, Куба возьми свой сахар, Куба Никиты уж нету давно, Куба пошла ты на…». Пришлось набить морды и в самый разгар утоления справедливого гнева, появилась доблестная Московская милиция. На вопрос, почему это товарищи офицеры обижают пятерых штатских, Барон объяснил обиженным голосом Дона Сэры, что мол эти хулиганы выкрикивали на всю улицу омерзительную фразу — «Менты — козлы», а так как у меня самого брат милиционер, а у товарища кап три жена работает в милиции (услышав это Мазовецкий закашлялся и зажал рот рукой), мы не смогли сдержаться и немного их наказали. У патруля эти действия вызвали полное одобрение и забрав с собой помятых очкариков, альгвазилы удалились. А друзья взяли тачку и поехали продолжать диспут в Ресторан-поплавок «Прибой», известный обалденными куриными котлетами, фаршированными грибами.

Парабеллум и Беляши, как инструменты народной дипломатии (Фантазия на тему Африканских снов XV)

Ну, надо же так тупо попасться в уже освобожденном городе. Если выживу, и сам никому не рассажу, и ребятам накажу молчать, а то ведь такая стыдоба. Трое уродов держали нас под прицелом калашей, а соплячка-мулатка, бросившаяся к нам под колеса, стояла и радостно скалилась. Наши автоматы были молодецки уперты прикладами в сидения или в правое колено, как, например, у меня. А инсургенты были явно не новички, особенно те, которые стояли с левой стороны от машины. Справа стоял только один, и это давало надежду. Мы, сделав испуганные лица и бормоча, что мы мирные инженеры (это с нашими-то рожами), бестолково стали протягивать все четыре автомата двум уродам стоящим слева. Когда они стали принимать трофеи и я заметил, что с той стороны нам теперь угрожает только один автомат, я заискивающе улыбаясь протянул своему визави старый добрый Хайпауер в родной кобуре с прикладом. А когда он жадно в него вцепился рукой, я стал снимать через голову ремешок и смог наконец аккуратно прострелить ему голову из Люгера, дремавшего до поры до времени у меня за спиной. Таракан достал своего охранника ножом в горло, ну а последний из нападавших, державший в охапке наши автоматы, просто получил от Аркани удар мощный удар кулаком, вылившийся в нокаут с последующим контрольным выстрелом. Одновременно с этими действиями мы, кто грациозно, а кто просто так, выпрыгнули из джипа и заняли оборону. Но духи Замбези хранили нас сегодня, кроме тех, кого мы положили, вокруг никого не было, а коварная девчонка как испарилась. Как всегда «вовремя» подтянулся «крокодил» с местной национальной гвардией. Напыщенно-восторженный лейтенант в пожарной каске цокал языком и закатывал глаза, осматривая поле боя. Потом нас проэскортировали к месту новой дислокации. Революционное командование выделило нам особняк инженера с золотых приисков, с охраной ,и что важно, с действующим бассейном. Кто бывал в Африке, поймет, как это здорово иметь под рукой водоем для купания, напрочь лишенный враждебных к представителям Родины развитого Социализма рыб, насекомых и животных. Мы сложили одежду в уставные штабельки и ринулись в прохладу струй. Но кейфовать нам пришлось недолго. В небе очень неприятно заныло и застонало, такие звуки могли издавать только минометные мины и все, что нам оставалось, так это нырнуть, ибо выбор был не велик: либо изображать глушеную рыбу (что не наверняка), либо подушечку для осколков и боксерскую грушу для ударной волны (что как раз почти факт). В результате огневого налета, одна мина разорвалась на улице, другая попала в крышу особняка и взрываться раздумала, а третья очень удачно, от всей своей пятидесяти миллиметровой минометной души, сделала воронку на месте аккуратной стопки с моей одеждой и амуницией. Так погиб мой любимый Люгер, а история с ним началась за полгода до этого.

Апрель в этих местах был не очень холодным, градусов тридцать в тени не больше. Так что ждать было вполне терпимо, хотя и слишком задерживаться здесь не хотелось. У меня был день рожденья, и народ уже практически сидел за столом. Главное блюдо — беляши по моему личному рецепту — готовы были уже прыгнуть в кипящее масло на противнях и сковородках. Но пару часов назад пришла радиограмма, что в 15-00 будет самолет с оказией в виде трех бутылок «Столичной» и, о счастье, буханкой черного хлеба. Судя по тому, что в аэропорту было мало народа, рейс который я ожидал, был левый. Но внезапно в воздухе почувствовался запах тревоги. Перед зданием аэропорта заревели двигатели, захлопали дверцы автомобилей, и на поле почти одновременно появились особисты всех присутствующих на данном ТВД сторон. Наш капитан Сыщиков, камарадо Альварец из местных и компаньеро Хоакин из союзников. Они вежливо поприветствовали меня, но усилено делали вид, что не замечают друг друга. Однако, когда проявились послы и И.О. Главного советника, стало ясно, что я могу пролететь и мимо водки, и мимо чернушки. Не то что бы дипломаты, генералы могли спереть мою посылку, но у меня появилось подозрение, что мы ждем с ними один и тот же самолет. Мои размышления прервал капитан Сыщиков. Он, кстати, тоже был среди приглашенных на мой день рождения, и уже побывал в пиршественной зале и сообщил, что весь народ практически трезв,хоть и слегка уже смазал печень, беляши ждут на леднике своей участи, а кухонные сеньориты наготове ко всем видам эксплуатации. Сделав секретное лицо, капитан пригласил меня к нашему генералу на совещание. Ситуация была следующая… С минуты на минуту здесь ждали борт с ну очень высоким союзническим чином. К встрече, естественно, ничего не было готово, ибо в армии и политике, как правило, удаются только запланированные экспромты. И нужно было где-нибудь прокантовать знатного Гостя минимум пару часов. Причем, это надо было сделать дипломатично и ненавязчиво. Так как все мысли у меня были о застолье, то и решение я предложил ненавязчиво уводящее операцию в ту сторону. «Товарищ генерал», — преданно едя глазами начальство сказал я. «Объясните товарищу министру, что враг не дремлет, напомните историю с Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным в Тегеране (я думаю, сравнение ему понравится). И объясните, что в целях безопасности он должен отдельно от большой свиты, инкогнито, проследовать в абсолютно безопасное место, о котором враги и не подозревают, ну а потом появиться и в официальных присутствиях. И что все это, в принципе, одна большая операция прикрытия. Можно позднее устроить в стороне перестрелку, а потом доложить, что враг побежден, поражен и разоблачен. Тут и орденок потом может обломиться. Ну, а самое безопасное и тихое место в этом городе — это место дислокации моей группы, где вокруг сплошные танки и смелые и политически грамотные офицеры».

Короче, процесс был одобрен и покатился в нужном мне направлении, Компаньеро, генерал и его близкое сопровождение, судя по всему, уже успели по чуть-чуть «остограммиться» в самолете, так что, когда мы прибыли к накрытым столам в наши пенаты, это было воспринято весьма благосклонно и с аппетитом. Зазвенели бокалы, стаканы, чашки и кружки, зашкворчали беляши, понеслись здравицы, перемежаемые политически правильными тостами, произносимыми мною и троицей особистов. Генерал оказался веселым и компанейским человеком, совсем не похожим на наших партийных и прочих бонз. И, пожалуй, все наши ребята сподобились с ним чокнуться, Аким в припадке дружелюбия даже хлопнул его по плечу, но экселенция министр не обратил на это внимания, чего нельзя было сказать о бдящих и сопровождающих товарищах, сделавших одновременно глаза в разных геометрических конфигурациях, весьма далеких от круга. Переводчица генерала, очаровательное существо цвета шоколада с молоком, по имени Белинда, смущаясь попросила у меня рецепт этих жутко вкусных пастелито. Оный рецепт был ей естественно выдан, Таракан с моего голоса записал рецепт сразу по-испански, и сходу попытался завязать знакомство, но подошедший свитский полковник величиной с Арканю, отбил у него охоту к лирике одной мимикой. Когда знатные гости уехали, и я рассказал народу, кого они хлопали по плечу, наступила сцена как в Ревизоре.

Как сказал Аким, так ошибаться в людях ему случилось до этого один раз. Он имел в виду случай, когда нашему самолету мирно везущему абсолютно мирные опечатанные ящики, приказали приземлиться на минутку на одном Средиземноморском аэродроме и подхватить оттуда нужного человечка. Приземлились мы удачно, вырулили на нужную полосу и, жужжа четырьмя низкими шмелиными басами, вырулили на самой маленькой скорости в строну взлета. От непонятных строений на периферии аэродрома к нам припустился открытый пикап, за которым явно гнались пешие, но вооруженные люди. Учитывая, что над пикапом размахивали чем-то оранжевым, что означало «свои», мы поддержали его экипаж огнем. Когда аэродромная таратайка приблизилась, мы смогли разглядеть поближе трех ее седоков. Водила — явно местный в камуфляже, ну а пассажиры… один из них европеец в элегантном костюме с дипломатом, похожий на Конери, Мура и Тихонова одновременно, а второй — типичный левантийский оборванец без возраста и национальности. Когда пикап подъехал к самолету, то к нашему изумлению, оборванец пожал руку европейцу, взял у него дипломат и, шустро выпрыгнув из пикапа, стремглав помчался к уже выкинутой ему на встречу дюралевой лестнице. Да-а-а-а, сказал тогда Аким, Бонды пошли уже не те.

На следующий день, тот самый похожий на Арканю полковник, привез мне тот самый Люгер, и передал на словах благодарность министра за грамотное поведение операции прикрытия.

А местные альгвазилы в день приезда знатной Персоны поймали-таки одного шпиона и диверсанта, прямо на аэродроме. Эта подозрительная личность, с не менее подозрительным свертком, выясняла (естественно в подрывных и диверсионных целях), а куда поехала наша машина и где можно меня найти в самое ближайшее время. Расследование показало, что этот тип был бортмехаником с пришедшего борта, а в свертке были предметы гораздо более интересные, чем взрывчатка — три бутылки Столичной и подчерствелая буханка черного хлеба.

Рецепт беляшей, для лиц и организаций находящихся на территории СССР

Итак, главное — это фарш. Для среднего застолья требуется — 1кг говядины, 1кг постной свинины, 0,5кг баранины, 0,2кг шпика, 6 — яиц куриных.

Русского, Крымского, Узбекского и Белого лука по две луковицы (мелко нарезать). Головка чеснока(натереть). Пучок петрушки и пучок укропа (измельчить).

Внутрь каждого мясного шарика кладется ма-а-а-а-а-ленький кусочек сливочного масла.

Четыре сорта перца и соль по вкусу.

Тесто — дрожжевое:

мука — 2 стакана,

маргарин или масло растительное — 0–2 ст.л.,

яйца — 0–1/2 шт,

дрожжи — 10–15г,

соль — 1/4ч.л.,

вода или молоко — 1/2 стакана,

А чтобы было совсем вкусно, для жарки необходимо не простое «Масло подсолнечное», а нерафинированное и с запахом жареных семечек.

Боевое применение утюгов в сезон дождей (Фантазия на тему Африканских снов XVI)

В этом городишке мы застряли в самый сезон дождей, но когда он закончился, то оказалось, что проблемы только начинаются. Территория, которая находилась посередине бескрайнего моря заболоченной местности, представляла собой плато, изображающее по форме сковородку диаметром километров семьдесят с длиннющей ручкой — дамбой эдак километров на тридцать. На сегодня оттуда можно было выбраться только по дамбе, ибо противоположный путь собирался подсохнуть еще очень не скоро. Груз, который мы должны были эвакуировать, состоял из двух дюжин тяжелых грузовиков и, согласно приказа, уничтожению не подлежал. Но был еще один нюанс, а вернее целых два. На данной территории находились огромные склады недавно почившего в Бозе молодого государства, из обломков по быстрому образовались два еще более молодых государства. Одно из них быстренько вступило на путь Социализма, и мы его сразу же стали поддерживать. Склады были в зоне наших союзников, и все, что там было — полагалось им, кроме этих двенадцати грузовиков. Нам было приказано ждать, но в качестве второго нюанса конкуренты наших новых друзей, тоже раскатали нос на эти склады и согласно последним данным разведки, до двух тысяч их пехоты бодро шагали по ручке нашей сковородки для устройства праздничного омлета. Две роты складской охраны и комендантский взвод, какой либо военной ценности не представляли, так что все заботы об обороне ложились на нашу группу и подразделение коллег из смежной конторы. И хотя нас в общей сложности было аж тридцать человек, этого явно не хватало. Командование сообщило, что мы должны продержаться до часа Х, а потом все будет в шоколаде, и мы стали готовится. Для такого боя ресурсы были бедноваты. Взрывчатки наскребли еле-еле на один фугас, девять пулеметов распределили по огневым точкам, но выходило, что так и так противник мог за счет численного преимущества прорваться к базе. Ночью весь городок был разбужен взрывом и беспорядочной стрельбой со стороны дамбы. Мы дождались разведки противника, это был «Панар» AML-60 и дежурный лейтенант, не придумав ничего более умного, взорвал фугас. Хорошо еще что французская коробочка была без штатного миномета. Один пленный нам таки достался и подтвердил, что по дамбе в нашу сторону идет Второй полк вооруженных сил Национального Комитета численностью 1800 штыков. Броневиков и тяжелого вооружения у них больше не было и оружие наличествовало только легкое стрелковое.

Совет в Филях затянулся за полночь и когда очередное предложение Акима о деморализации противника, путем удара тяжелым оружием, был признан выпендривоном и заумью, стали думать о других подобных вариантах. Из тяжелого оружия у нас был старый французский «НОРАТЛАС» в грузовом варианте, поднимающий тонн пять груза, с открывающимся сзади грузовым люком, но не вооруженный. Был кстати и неплохой аэродром с бетонной двухкилометровой полосой, но не было ничего похожего на авиабомбы. И тут внезапно заговорил старшина Тарасюк…

— «У нашому селі трапився випадок: побилися дві баби — сусідки. Побилися, звичайно, за чоловіка. Так, одна іншу чавунной сковородкой пригостила, а друга у неi чавунною праскою запустила. Скажені прямо. Якщо б на iхньому місці були чоловіки, не один би не вижив, а цим кобилам здоровенним, як кринку молока випити».

Наступила полная тишина, нарушенная воплем Акима — «Тарасюк, ты гений» Когда мы были дислоцированы на территории этого склада, у Тарасюка было лицо человека попавшего в рай. Он не поленился и облазил практически все пакгаузы, самолет, кстати, нашел именно он. Машина оказалась на ходу, вернее на лету. Горючее также имелось, была даже мысль заняться эвакуацией груза на нем, но просчитав что это будет аж 72 вылета, от этой идеи пришлось отказаться. Ну а сам Тарасюк катался по складу, як кабан в конюшине. Но склад был с упором на амуниционную тему и эйфория сменилась скукой. Наш вездесущий старшина сделал один главный вывод — З великоi хмари — да малий дощ! На складах много чего было, осталось что- то даже со Второй мировой, но вот чего- то эдакого не присутствовало. Диапазон от кирзовых сапог, до колониальных белых гетр, армейских термосов немецкого образца, достаточно неплохого шанцевого инструмента и комплекты всевозможной униформы, могущей украсить целую армию, все это было не то. Конечно найденный самолет несколько поднял настроение старшине и он хоть и расстроился узнав что в эвакуации груза его находка не пригодится, нашел таки в себе силы пошутить по этому поводу: